Страница 21 из 108
— Ни разу не выстрелил, — констатировал я, отдавая винтовку.
— Проверим. — Вахмистр отсоединил магазин, оттянул затвор и оглядел патрон, находившийся в стволе. Не торопясь выщелкал из магазина все патроны, покатал на ладони, присмотрелся к головкам, пересчитал. — Смотри-ка, не спер! Не успел, наверное…
Шутки юмора у вахмистра на шутки и не походили. Скорее на горькую правду жизни. А на правду, как известно, обижаются только дураки. Поэтому я с независимым видом кивнул и спросил Парфенова, нужно ли нам собираться для занятий или мы свою норму на сегодня уже выполнили.
Ответил не вахмистр, а закончивший распоряжаться пристав:
— Парфенов, бери троих из своей группы и присоединяйся к конвою. В комендатуру поедете — пусть второго оборотня на гауптвахту посадят! Я рисковать не буду — у меня стены поломанные и только одна спецкамера. Стенки-то слабоваты, как выяснилось. И если крокодил в обычной камере решетку проломит и зверюшки сольются, нам всем мало не покажется! Надо разъединить их. Я договорился уже, так что дуйте, а я вам пулеметчиков в конвой обеспечу. Остальные пусть подождут пока.
Конечно, оказалось, что в сопровождение к оборотню попали я, племянник Сваарсона и одноглазый. Вообще-то разумнее было бы оставить двоих норлингов отдохнуть после того, как оборотень ими пол-улицы подмел, но нет, ярла Сваарсона не остановишь… Сам он остался «командовать» остатком группы, хотя его никто об этом не просил. Все остановиться да за ум взяться никак не может, а должен бы… Особенно после того как его некий полуэльф уел. Или именно поэтому и хорохорится. Вахмистр сел за руль «виллиса», одноглазый уселся рядом, а мы с Сигурдом, как «молодые», оказались на заднем сиденье. Хорошо еще, что пулемет не был установлен на турели. А то кто бы за него встал? Вслед за нами выехала «копейка» с установленной в кузове клеткой. Клетка, конечно, была непростой, прутья заговоренные, везде знаки солнца, руны крепости и посеребренные шипы, направленные внутрь. Меня начал разбирать смех: представил себе, что на крутом повороте в разогнавшейся «копейке» инерция бросает тварюгу прямо на эти самые шипы. Лежащего на полу клетки оборотня было не узнать: опять перекинулся обратно. Казалось, что это не человек, а чучело крокодила, из которого выжали весь воздух. О том, что чудище живо, можно было узнать только по хаотично и беспричинно дергавшимся лапам. На агонию похоже, но если оборотня нашпиговать свинцом, а не серебром, то рано или поздно при смене облика его тело вытолкнет все пули и восстановится. Представляю, трансформируется он опять в комендатуре и начнет канючить: «Помоги, Корнеев, помоги, я больше не буду из гостиницы удирать!» Не то чтобы я верил, что на дочку пристава и полицейский участок так лихо напал именно Виталий, но жизни своей на это не поставил бы. Так что вполне возможно, что на гауптвахте окажутся два пленника взамен одного: оборотень и его пособник-полуэльф. А за оборотнем куча трупов числится…
Следом за «копейкой» ехали целых два «виллиса» с пулеметами, установленными на турелях. Пулемет первого смотрел вперед, второго — назад. И за каждым ПКБ наблюдался сосредоточенный урядник, явно не в первый раз видевший этот аппарат. И помимо пулеметчика в «виллисах» сидели суровые такие ребятки, вооруженные как для ближнего боя, так и для боя на средних дистанциях.
Вообще поведение пристава мне не нравилось все больше и больше. Нас-то зачем придали сильному конвою, который может оказать серьезное сопротивление в рубежах города кому угодно? Да с помощью двух ПКБ урядники тура-ящера за можай загонят. Опять как подсадную утку используют?
Потихоньку осмотрелся: скорость по городу небольшая, все по правилам, спрыгнуть ничто не помешает, в руках опять СВД-С, врученная вахмистром с наказом беречь патроны, потому как он все равно пересчитает. Норлинги к своей миссии с ответственностью относятся. Опять же льстит им, что наша машина в колонне первая, хотя чего тут хорошего?
Мы сворачивали с Центральной, направляясь к пристани, где и располагалась комендатура с гауптвахтой, когда я обратил внимание на то, что сейчас потеряется визуальная связь с последней машиной, и она останется без прикрытия. Плевать, что пулеметчик улицу на прицеле держит: тварь и по крышам лазить умеет. Так что я развернулся, приложил приклад к плечу и начал в оптику рассматривать крыши тех домов, которые уже остались позади.
На самом деле оптика здесь не особо помогает. Мешает только. Да еще Сигурд оказался так шокирован моим поведением, что даже попытался потрясти меня за плечо, указывая вперед, был вполголоса послан по-русски и надулся как индюк.
Тварь поступила весьма умно. Она выпрыгнула из-за высокого забора с противоположной стороны улицы именно в тот момент, когда три машины уже свернули с Центральной на ведущую к пристани Торговую улицу, а последний «виллис» еще оставался на Центральной. Тут же я выстрелил из винтовки, но опоздал, да и тварь была на виду какую-то долю секунды, когда появилась над забором. Мой выстрел привлек внимание всей колонны, Парфенов резко нажал на тормоз, так же поступили все остальные водители. Я уже бежал с винтовкой наперевес к атакованной машине, из предпоследнего автомобиля выскочили два урядника с СКС, пулеметчик разворачивался со своим пулеметом, а вот водитель «копейки» с клеткой начал орать на Парфенова и требовать, чтобы тот газовал. От атакованной машины не раздалось ни одного выстрела, так что, выскакивая вместе с урядниками из-за поворота, я ожидал увидеть ребят с оторванными башками.
А бойцы с последнего «виллиса» выбежали навстречу нам, держа под руки истекающего кровью урядника, матерясь и едва удерживаясь от стрельбы.
— Назад, назад! Рвануть может! — орали они наперебой. Их «виллис» был практически разбит, турель свернута могучим ударом, на землю тонкой струйкой тек бензин, но все были живы, хотя и озлоблены до последней степени. Я так понял, что тварь наметила цель и ударила конкретно по ней, то есть по пулемету, а заодно и пулеметчику досталось.
Все повернули обратно, но в этот момент старший урядник с «копейки» проорал что-то совсем грубое в адрес Парфенова, и тот, с красной рожей, нажал на газ, вырываясь на своем «виллисе» вперед. О-па! А я? Меня подождут или как? Сразу впритык к «виллису» Парфенова, едва не подталкивая ее бампером, двинулась «копейка». Полицейский чин все-таки додавил Парфенова, будучи официальным начальником конвоя. Я заскочил в покинутый урядниками «виллис», где оставались водитель и пулеметчик, и скомандовал:
— Давай за ними!
Водила не стал качать права. Хотя по всем понятиям он был важнее какого-то ополченца, да еще и на «платной основе». Он только стиснул зубы и попытался пристроиться вслед «копейке». Разумное решение. Но мы не успели. Тварь снова выплеснула свое чешуйчатое тело из-за забора, прыгнула прямо на крышу клетки «копейки» и ударом лапы вскрыла эту клетку, как ржавую консервную банку. А пулемет-то наш развернут от «копейки» в противоположную сторону! Сразу две лапы похожего на крокодила чудовища отогнули прорванную крышу клетки, но я успел выстрелить от бедра и попал ей в левое плечо. Тварь взвыла, плечо ее стало на глазах оплывать, как свеча на огне, я выстрелил повторно, уже приложив приклад к плечу, крокодил дрогнул и завалился вперед, прямо на отогнутый край клетки.
Очнувшийся — как вовремя-то! — и попытавшийся вылезти через верх клетки крокодил номер два вдруг завизжал как резаный и прильнул к упавшей сверху туше.
И произошло страшное, по крайней мере, для меня, хотя не думаю, что урядники такое каждый день наблюдают.
Оплывающая черно-зеленой слизью масса, которой еще недавно был нападавший оборотень, стекала прямо на «арестованного» крокодильчика, тот открыл немаленькую пасть и стал заглатывать остатки своего двойника. Меня чуть не стошнило от такого «братоедения». А тело заключенного в клетке крокодила, в несколько мгновений сожравшего большую часть своего неудачливого «спасателя», само стало дрожать и расплываться. В следующее мгновение крокодил бросился на шипы клетки, так, что «копейка» вздрогнула и «присела» на задние колеса.