Страница 25 из 63
Винсент упорно молчал.
— Но ведь в этом все дело, разве не так? — настойчиво спросила я.
Охваченная страхом, я покачала головой. Желудок сжался в тугой комок отчаяния. Но я решилась продолжить:
— А я-то все гадала, как парень вроде тебя мог заинтересоваться такой девушкой, как я. Ведь при первых встречах ты вел себя так, словно я — просто одна из глупых поклонниц, а потом вдруг стал на меня смотреть такими глазами, как будто я — девушка твоей мечты. Так вот в чем ответ… Ко мне все это не имеет никакого отношения! Это просто некая неестественная привязанность к спасенным, свойственная ревенантам…
«Я так и знала, что всего этого не может быть на самом деле», — подумала я.
Винсент опустил голову на руки и сидел так довольно долго, потирая виски, пока, наконец, не заговорил:
— Кэти… я спас десятки женщин и ни к одной из них ничего похожего не чувствовал. А тобой я заинтересовался еще до того, как спас тебе жизнь. Да, признаю, факт спасения сделал тебя еще более незабываемой. Это было вроде подтверждения моим намерениям узнать тебя поближе. Может, я и держался как идиот во время нашего первого разговора, но, видишь ли, прошло слишком много времени с тех пор, как я позволял себе подобные чувства. Мне просто не хватает практики человеческих отношений. Ты должна мне поверить.
Я всматривалась в его лицо, ища хоть каких-то признаков лжи. Но Винсент выглядел предельно искренним.
— Ты должен быть честен со мной, Винсент, — сказала я. — И если ты вдруг поймешь, что я для тебя — просто одна из спасенных, с которой ты как-то умудрился сблизиться… я должна сразу об этом узнать.
— Я буду честен, Кэти. Я никогда не смогу солгать тебе.
— И не будешь скрывать от меня то, что мне следует знать.
— Даю слово.
Я кивнула. Солнце уже опускалось, в зданиях, высившихся над нами, начали загораться огни, и их отражения прыгали в воде, как мигающие свечи.
— Кэти, а что чувствуешь ты?
— Честно?
— Честно.
— Мне страшно.
— Давай я провожу тебя домой, — сказал Винсент с нескрываемым сочувствием.
Он встал и поднял меня.
«Нет!..» — пронеслось в моем уме.
И вслух я произнесла:
— Нет… не сейчас. Не надо, чтобы этот день закончился вот так. Давай еще что-нибудь сделаем. Что-нибудь обычное, нормальное.
— Ты хочешь сказать, что-то кроме разговоров о смерти, парящих духах и одержимости бессмертных?
— Было бы замечательно, — кивнула я.
— Как насчет ужина? — спросил Винсент.
— Отлично. Только мне надо сначала сообщить Джорджии, что я не буду ужинать дома.
Я достала из сумки свой сотовый и набрала сообщение: «Ужинаю не дома. Пожалуйста скажи П и М что я вернусь не слишком поздно».
Винсент взял меня за руку и сплел свои пальцы с моими, заставив проскочить через мое сердце некую искру. Мой телефон зазвонил, когда мы добрались до верха спуска. Это была Джорджия.
— Да?
— Итак, ты собираешься поужинать с…
— Итак, а зачем тебе это знать? — улыбнулась я, бросив короткий взгляд на Винсента.
— Ну, скажем, так: я серьезно отношусь к роли твоего законного опекуна, — промурлыкала Джорджия.
— Ты не являешься моим законным опекуном.
Джорджия рассмеялась:
— Так с кем ты?
— С другом.
— С В.?
— В общем, да.
— Ох, боже, а куда вы собираетесь? Я бы прошлась там и сделала вид, что случайно оказалась в нужном месте, мне просто хочется на него взглянуть.
— Ничего не выйдет, и, кроме того, я пока не знаю, куда мы пойдем.
Винсент застенчиво улыбнулся.
— Это Джорджия? — спросил он.
Я кивнула, и он протянул руку к телефону.
— Привет, это Джорджия, да? Я Винсент. Мне, видимо, следует попросить разрешения на свидание, прежде чем вести куда-то твою сестру?
Он засмеялся, и я могла бы поспорить, что Джорджия уже обрушила на него свои неотразимые чары.
Наконец Винсент сказал:
— Нет, не думаю, что сегодня в наших планах есть встреча с родственниками, но я уверен — мы очень скоро встретимся. Почему не сейчас, говоришь? — Винсент подмигнул мне, и я вздрогнула. Просто невероятно, как он на меня действовал. Весьма опасно. — Это тебе нужно спросить у твоей сестры. Она решает.
18
Мы сидели лицом друг к другу, за крошечным столиком в похожем на пещеру ресторанчике в квартале Маре. Десятки мигающих свечей освещали пространство вокруг нас. Мы скрестили ноги под столом, мои ноги между его ногами, и ощущение соприкосновения наших тел заставляло мою кровь бурлить с того момента, как мы уселись за стол, и до того, как мы вышли из ресторана.
Я изо всех сил старалась погасить ощущение того, что мы с Винсентом — уже пара. Это ведь было первое настоящее свидание. Кроме тех совершенно невероятных вещей, которые рассказал мне Винсент о себе, я ничегошеньки о нем не знала. Не время было забывать об осторожности. Я была полна решимости все прояснить.
— Ты весь день говоришь со мной по-английски и не сделал ни единой ошибки, — похвалила я Винсента, пока мы ждали, когда нам подадут еду.
— Если спишь так мало, как мы, то остается масса времени на такие вещи, как книги и фильмы. Я предпочитаю читать все на языке оригинала и смотреть кино без субтитров с переводом. Так что я сумел выучить любимые языки: английский, итальянский и кое-какие из скандинавских.
— Мне уже становится не по себе.
— Ну, если бы у тебя было столько десятилетий, чтобы учиться, ты бы точно меня обошла, — возразил Винсент, и его глаза в свете свечей были живыми и яркими.
Официант поставил перед нами тарелки.
— Bon apputit, — сказал Винсент, подождав, пока я возьмусь за вилку с ножом, и только после этого прикасаясь к своему прибору.
— Значит, ты ешь то же, что и все, — заметила я, наблюдая за тем, как Винсент отрезает кусочек от своего magret de canard.
— Что? А ты думала, я закажу сырые мозги? — с усмешкой откликнулся Винсент. — Вообще-то мне казалось, что мы собирались держаться подальше от всех этих разговоров о сверхъестественном.
— Но мне ведь не каждый день приходится ужинать с бессмертным, — пошутила я. — Так что ты уж дай мне небольшую фору.
— Конечно, мы питаемся, как все. И пьем то же, что все. Мы только не спим, кроме того времени, когда впадаем в бездействие, но это ведь нельзя считать обычным сном. Ну, а все остальное… как у всех. — Он нахально прищурился, и на его губах появилась сексуальная улыбка. — Во всяком случае, я так слышал.
Я покраснела и сосредоточилась на тарелке.
— Кэти?
— Ммм?..
— А как твое полное имя?
Я посмотрела ему в глаза.
— Кэйт-Бомон-Мерсье. Бомон — девичья фамилия моей мамы.
— Но это французская фамилия.
— Да. У меня французские корни с обеих сторон. Но вот давать ребенку в качестве имени девичью фамилию матери — это традиция американского Юга. А мама выросла именно там. Если точнее, то в Джорджии.
— Вот теперь все встало на свои места. — Винсент улыбнулся.
— А как насчет тебя?
— Винсент-Перье-Генрих-Делакруа. Два средних имени — французские. Перье — имя моего деда, а прадед был Генрихом.
— Звучит весьма аристократично.
— Может, когда-то давно и звучало, — засмеялся Винсент. — Но моя семья и в сравнение не идет с семьей Жан-Батиста. По нему сразу видно, кем были его предки.
— Жан-Батист, — пробормотала я. — Не похоже, чтобы я ему понравилась.
Винсент помрачнел:
— Я хочу, чтобы ты знала вот что. Хотя Жан-Батист мне как родной, все же его мнение о тебе для меня ничего не значит. Но если тебе хочется ему понравиться, могу тебя заверить: со временем так и будет. Ты только должна завоевать его доверие… а это нелегко. Но как бы то ни было, ты — со мной. И он будет уважать мой выбор и вести себя прилично. — Заметив сомнение в моем взгляде, Винсент быстро добавил: — Ну, в том случае, конечно, если мы и дальше будем встречаться. А я на это очень надеюсь.