Страница 11 из 24
– А почему его держат на работе? – удивился Данилов. – Если все так запущено?
– Так ведь желающих идти на участок немного, – скривилась Лиза. – А у Гвоздицкого других грехов нет. Не пьет, не прогуливает, больничными и рецептами не торгует. И грамотный доктор – пневмонию с панкреатитом не путает. Тут же, в нашей конторе, какой принцип? Что имеем, тому и радуемся. А к вам Гвоздицкий еще не подкатывался?
– Да мы вообще-то и не знакомы, – признался Данилов. – Я его и в лицо-то не знаю.
– Высокий, представительный, седая шевелюра, очки в тоненькой позолоченной оправе, – описала Лиза. – Его бабки часто за главного врача принимают. Главный-то наш с виду санитар санитаром... С вами не сравнить.
Лиза снова подмигнула Данилову.
«То одна соблазнительно намекает, то другая, – усмехнулся про себя Данилов. – Не поликлиника, а какой-то питомник любви, водоворот роковых страстей!»
– Наверное, Лиза, вы слишком хорошего мнения обо мне. Я ведь старый женатый зануда, не более того.
– Обожаю старых женатых зануд, – Лиза подалась вперед всем телом. – Они такие милые.
– Может, сменим тему? – грубовато предложил Данилов, чувствуя, что Лизу начало заносить.
– Как скажете, – надулась Лиза и до конца дня общалась с Даниловым только по работе.
«Да, Владимир Александрович», «Нет, Владимир Александрович», «Хорошо, Владимир Александрович». Данилова ее напускная суровость изрядно веселила.
За делами Данилов совсем забыл позвонить Елене и узнать, чем закончилась ее утренняя встреча с начальством. В итоге Елена позвонила сама:
– А я-то думала, что тебе не терпится узнать мои карьерные новости, – сказала она.
– Да тут то проверка, то еще чего... – смутился Данилов. – Короче говоря, суета сует. А у тебя есть хорошие новости? Поставили директором региона?
– Не директором, а исполняющей обязанности.
– Один черт. Прими мои поздравления. А куда?
– На Юго-запад. Прежний директор не справился, так что мне придется приводить все в порядок. И в регионе, и на подстанции.
– Справишься, какие проблемы, – утешил Данилов. – Я в тебя верю. Как будем отмечать?
– В январе, когда приказ будет подписан, – охладила его пыл Елена. – Пока что я продолжаю работать на старом месте и делать вид, что ничего не знаю. А что у тебя за проверка на первой неделе работы?
– Не поверишь – провокация по особо опасным инфекциям. Детский сад, одним словом.
– Вечером расскажешь, – Елена отключилась...
Возле кабинета окулиста в часы приема всегда было неспокойно – шумно и как-то скандально, но сегодня на вышедшего из кабинета Данилова обрушилась настоящая лавина воплей.
– Участники войны проходят без очереди!
– Беременные тоже проходят без очереди!
– А я, например, ликвидатор, так что мне теперь по головам лезть?!
– Женщина, отойдите от дверей!
– Да какая она беременная?! У нее даже живота не видать!
– Тебе справку показать, корова старая?! Из женской консультации?
– Покажи, покажи!
– Вот тебе справка!
– Хамка!
– От хамки слышу!
– Сейчас моя очередь!
Данилов набрал в грудь побольше воздуха, чтобы призвать скандалистов к порядку, но в этот момент открылась дверь кабинета окулиста.
– Мария Сергеевна просит всех заткнуться! – сообщила выглянувшая в коридор медсестра. – Иначе она прекратит прием.
Очередь моментально успокоилась.
– Спасибо за понимание, – поблагодарила медсестра и захлопнула дверь.
«Строго у них, не побалуешь», – подумал Данилов.
– Владимир Александрович, а что, вы не спешите праздновать окончание первой рабочей недели? – спросила Лиза, только что вышедшая в коридор.
– Да что там праздновать? – удивился Данилов. – Три дня всего проработал.
– Все равно! – Лена заперла дверь на ключ и обернулась к Данилову: – Это были самые спокойные ваши денечки. Со следующей недели народ попрет косяком...
– Так это хорошо, – улыбнулся Данилов. – Скучать не придется.
– Можно подумать, что сегодня нам было скучно! – фыркнула Лиза и ушла не прощаясь, давая тем самым понять, что Данилов еще не заслужил прощения или заслужил, но не полностью.
На первом этаже Данилов встретил Пахомцеву.
– Слышала про вашу холеру, – сказала она. – Спасибо, что не опозорили поликлинику, как этот разгильдяй Гвоздицкий!
– Мне поставили пятерку, ему, насколько я понимаю, двойку, так что средняя оценка по поликлинике четверка с минусом, – улыбнулся Данилов. – Можно жить!
– Администрацию не удовлетворяют четверки с минусом! – возразила Пахомцева. – Нам нужны пятерки. Вы вот человек новый и не знаете, что в прежние времена наша поликлиника считалась лучшей поликлиникой Волгоградского района! Эту высокую репутацию нельзя терять! Нельзя ронять планку!
«Интересно, а тогда тоже говорили: «Мария Сергеевна просит всех заткнуться!» или такая простота в общении персонала и пациентов возникла уже в наше время?» – подумал Данилов.
С высокой планки Пахомцева перескочила на пользу вегетарианства, но развить эту тему не успела, потому что в кармане ее халата зазвонил телефон. Данилов мысленно поблагодарил своего спасителя и поспешил уйти.
Если физиотерапия за время учебы понравилась ему окончательно, то поликлиника не понравилась с самого начала. Данилов не видел в этом ничего страшного, в последнее время он вообще ни в чем не видел страшного. Поликлинику он рассматривал всего лишь как место для накопления опыта, не более того, а опыта здесь можно было набраться неплохо.
– Какой-то неприятный у нас физиотерапевт, – сказала Пахомцева главной медсестре, когда та на своей «шкоде» подбрасывала ее до метро. – Чувствуется, что с большим гонором, а я так не люблю высокомерных людей.
– У каждого свои тараканы, Таня, – вне поликлиники Пахомцева и Баринова обращались друг к другу без церемоний – по именам и на «ты». – Мне этот Данилов нравится. Он хоть толковый и ответственный, вон вчера из второго отделения ему не до конца ясный случай направили, так он обратил внимание, проконсультировал больного у Маняки и за руку привел его к Ткаченко. А другой бы и внимания не обратил...
– Это он себя показать хочет, – скривилась Пахомцева. – Нет в нем смирения, одна гордыня. А от таких людей все проблемы.
– Мне кажется, что ты многого хочешь...
– Разве я многого хочу? До пенсии спокойно доработать да дочери хорошего мужа наконец найти?
– Сколько я себя помню, ты его все ищешь...
– Что делать, одни алкаши кругом и такие, как наш Гвоздицкий! А с Даниловым мне будет не до спокойствия... Он мне вчера уже успел свинью подложить...
– Тебе?
– Ну, не совсем мне, а Шишовой...
– А, насчет этого я в курсе. Ничего, бывает.
– Знаешь что, дорогуша?! – взвилась Пахомцева. – Такие вот «ничего» чреваты последствиями! Странно, что ты перестала это понимать! К сотрудникам мэрии надо относиться с особой предупредительностью, мало ли чего! Шепнет такая вот недовольная кому-то там на ушко – и пойдем мы с тобой на участок! Ты же помнишь, наверное, как слетел Пробойников?
Пробойников был главным врачом сто восьмой больницы, что называется – человеком на своем месте. Больница и ее главный врач были на хорошем счету в департаменте. До тех пор, пока однажды в приемном покое не оказался один из приближенных московского мэра, которого угораздило попасть в аварию прямо напротив больницы.
Сотрудники приемного отделения быстро оказали пострадавшему помощь, но не проявили при этом должного уважения. Кто-то даже позволил себе высказывания в стиле: «побыстрей пошевеливайся!» Ну не привыкли люди обслуживать сливки общества, что тут поделать?
Двумя днями позже Пробойников сдал дела новому главному врачу и улегся в кардиологию, переживать случившееся.
– Помню, как не помнить, – он теперь в Люберецкой городской больнице приемником заведует.
– Да ну! – не поверила Пахомцева. – Вот уж венец карьеры!
– Это не венец, а пипец карьеры, – хмыкнула Баринова. – А что ему оставалось делать – в пятьдесят два года дома сидеть? Так он же еще пенсию не выслужил.