Ты лучше всех

По мере того как полные любви и развлечений счастливые дни сменяли один другой, Мэтт не мог не заметить, что Тесса вдали от Стэффорд-Хауса расцветает прямо на глазах, и стал серьезно подумывать о том, чтобы устроить жизнь своей семьи вне Дрейкс-Эббота. Но, когда он завел разговор о том, чтобы перебраться на постоянное жительство в Лондон, Тесса, к его удивлению, отклонила это предложение.

— Ты ведь уже согласился управлять поместьем вместо отца, — напомнила она ему. — Да и жизнь Эбби не следует менять еще раз. Она полюбила новую школу и будет очень скучать по твоим родителям, не говоря уже о Лоллипопе с Флинном.

— Я все понял, — кивнул Мэтт, со стыдом сознавая, что с самого начала, когда он взял на себя право распоряжаться жизнями Тессы и Эбби, он не учитывал ничьих желаний, кроме своих собственных. Его поспешным действиям было только одно оправдание: Тесса тогда лежала в коме. Но гордиться тут все равно нечем.

— Но все же перспектива поселиться в Дауэр-Хаусе тебя не очень прельщает, верно? — спросил Мэтт, желая загладить свою вину.

— В дом вложено немало денег, — уклончиво ответила Тесса.

— Это не ответ на мой вопрос… а впрочем, ответ. Ну а если, скажем, у нас будет дом в Эшминстере? Как ты на это смотришь? В городе тебе не будет одиноко, а Эбби не придется менять школу. Кроме того, это совсем рядом с Дрейкс-Эбботом, и она сможет регулярно навешать бабушку с дедушкой и кататься на своем пони.

— Это было бы замечательно, — кивнула Тесса с благодарной улыбкой.

— Прекрасно. Среди моих приятелей есть агент по недвижимости, я свяжусь с ним и попрошу срочно подыскать нам что-нибудь.

Они стремились в полной мере насладиться своим первым семейным отдыхом: гуляли по Лондону, посещали достопримечательности. Мэтт сто лет не был в таких заведениях, как зоопарк и музей мадам Тюссо, и вместе с восторженной дочерью словно открывал их для себя в первый раз.

Вечерами они тоже брали Эбби с собой. По той простой причине, что не было няньки. Но главным образом для того, чтобы девочка крепко спала ночью! Спектакль «Речной хоровод» произвел на малышку неизгладимое впечатление, и она, мгновенно охладев к балету, решила учиться ирландским танцам. Едва они вернулись домой с представления, Эбби принялась, по выражению Мэтта, вытрясать душу из мебели, пытаясь воспроизвести движения танцоров.

Мэтт получил специальное разрешение на безотлагательное бракосочетание, которое должно было состояться в четверг. Он сгорал от нетерпения, как ребенок, ожидающий Рождества. Его жизнь до того, как в нее вошли Эбби и Тесса, теперь казалась Мэтту скучной и бессмысленной, и он просто не мог поверить, что некогда был абсолютно доволен своей судьбой.

Эбби с восторгом приняла сообщение об их скорой женитьбе, но своих родных Мэтт не торопился оповещать. Он до сих пор сердился на родителей за проявленное к Тессе недоверие и сомневался, стоит ли их вообще приглашать на церемонию, хотя Тесса настаивала.

В среду после обеда Тесса отправилась в парикмахерскую делать прическу по случаю предстоящего торжества, а Мэтт повел Эбби в зоопарк — вопреки предостережению Тессы, утверждавшей, что малышка потребует либо забрать всех животных домой, либо повыпускать их из клеток.

Эбби особенно понравились шимпанзе. Она весело хохотала над их проделками, но потом действительно спросила, можно ли привезти обезьянок в Стэффорд-Хаус.

— Они могут спать на конюшне вместе с Лоллипопом и Флинном, — рассудила она. — Дедушка ведь не станет возражать, правда?

— Он будет вне себя от счастья, — сдержанно отозвался Мэтт, представляя реакцию отца.

Эбби, однако, не уловила иронии, и сочла, что он внял ее уговорам. Прикованные к Мэтту детские глазенки полнились надеждой и мольбой, и он поймал себя на мысли, что уже думает, как бы устроить в Дрейкс-Эбботе маленький зоопарк. Мэтт всегда считал идиотами тех родителей, которые в декабре ночами выстаивали в очередях у магазинов, дабы поутру отхватить для своих чад какую-нибудь сумасшедшую игрушку-новинку, но в этом году он, без сомнения, сам будет так же топтаться у универмага — лишь бы только увидеть ликование в глазах дочери, когда та развернет желанный рождественский подарок.

Однако прежде чем дело дойдет до подарков, не мешало бы разрешить проблему, которая неожиданно свалилась на него сейчас. Мэтт показал дочери на прикрепленные к клеткам таблички, где сообщалось, что животные спонсируются теми или иными гражданами или общественными организациями.

— Что значит «спонсируются»? — немедленно поинтересовалась Эбби.

— Ну, это как будто их усыновили, — объяснил Мэтт.

Если он надеялся своей уловкой остудить пыл дочери, он глубоко заблуждался!

— По-моему, это отвратительно! Если они усыновили зверюшек, значит, им следует забрать их домой, а не оставлять здесь взаперти! — вознегодовала малышка.

Мэтту ничего не оставалось делать, как свалить всю вину на администрацию зоопарка.

— Думаю, им просто не позволяют забирать зверей домой, — неубедительно объяснил он.

Вечерами все трое ужинали в ресторане неподалеку от квартиры Мэтта. Персонал знал Мэтта еще с той поры, когда тот был холостяком и частенько навещал заведение в компании разных хорошеньких молодых леди, но неожиданно обретенную им семью все работники ресторана приняли с подобающим тактом и почтением.

Эбби, пристрастившаяся питаться в дорогих ресторанах с быстротой, вселявшей в Тессу немалую тревогу, очень скоро стала любимицей официантов. Ей нравилось, что к ней относятся, как к взрослой, и она старалась вести себя соответственно — проявляла исключительную благовоспитанность и хорошие манеры.

Официант принес Мэтту выбранное им вино и торжественно поставил перед малышкой бутылку кока-колы, которую та заказала. Эбби, подражая отцу, столь же торжественно кивнула в знак одобрения и, попробовав напиток, величавым жестом разрешила официанту наполнить свой бокал.

Мэтт наблюдал за дочерью со скрытой усмешкой и восхищением. Чудесная девочка — ласковая, забавная, непосредственная, смышленая, любознательная. Он уже и не помнил, что когда-то жил без нее. И без Тессы. Мэтт сжал под столом ее руку. Меньше чем через двенадцать часов они станут мужем и женой…

Перед тем как отправиться в ресторан, он позвонил родителям: Тесса настаивала, да и нужно было попросить мать привезти загранпаспорт Тессы, необходимый для свадебного путешествия. Помнится, он видел этот документ, когда рылся в бумагах Тессы на следующий день после несчастного случая. Паспорт не был просрочен, хотя Тесса ни разу не пользовалась им за шесть лет со дня возвращения с Кипра.

После ужина Мэтт на руках понес домой уснувшую дочь. Эбби даже глаз не открыла, когда Тесса раздела и уложила ее, и лишь вздохнула счастливо, удобнее устраиваясь на своем «волшебном» диване. Мэтт посмотрел на нее с минуту, затем увлек Тессу в спальню.

— Я так горжусь ею! Хотя, конечно, моих заслуг в ее воспитании нет, — признал он.

Тесса внимательно посмотрела на Мэтта, но ни в его тоне, ни во взгляде не было упрека, и она расслабилась.

— Почему ты был так уверен, что Эбби — твоя дочь? — полюбопытствовала она. — Когда меня привезли в больницу, ты представился персоналу ее отцом, но ты не мог этого знать, пока не нашел ее свидетельство о рождении.

— Я вовсе не был уверен, — медленно отвечал Мэтт. — Подозрение зародилось у меня, когда я понял, что ты солгала относительно ее возраста, но наверняка я не знал.

— Тогда почему же ты забрал ее в Дрейкс-Эббот? — озадаченно спросила Тесса. — Почему взял на себя заботу о ней?

— Неужели не ясно? — тихо молвил он, крепче обнимая ее. — Она же так похожа на тебя, почти копия. Держу пари, ты в ее возрасте была точно такая же. Я хотел заботиться о ней ради тебя, потому что она — твоя дочь. Я любил бы ее и опекал независимо от того, кто ее отец, искренне сказал Мэтт.

— О, Мэтт, я так люблю тебя!