Ты лучше всех

— Знаю.

Он выдавил улыбку. Сейчас сожаления были не только бесполезны, но и опасны — могли с легкостью поставить под угрозу его еще очень хрупкие отношения с Тессой, с женщиной, которая должна стать его женой и матерью его детей, не только Эбби.

Мэтт долго размышлял над словами Тессы о том, что появление в семье еще одного малыша будет травмировать Эбби. Он не сообразил, что с ее стороны это была всего лишь искусная отговорка, и решил не торопить события: Эбби должна твердо увериться в том, что ей обеспечена безграничная любовь отца и бабушки с дедушкой, а также надежное положение старшей дочери, только тогда можно будет думать о втором ребенке.

Мэтту было шесть лет, когда родился Рикки, но он не помнил, чтобы у него хоть раз возникло ощущение, будто младший брат несет для него какую-то угрозу: Мэтту было просто скучно! Его интерес к новому члену семьи иссяк очень быстро, поскольку Рикки ничего особенного не делал — только спал и плакал.

У Мэтта также никогда не возникало ощущения, будто у родителей нет для него времени или что они предпочитают ему Рикки, а разве не это самый верный путь, чтобы избежать в семье нездорового соперничества между детьми?

— Слушай, давай просто скупим весь магазин? — добродушно пошутил Мэтт, наблюдая, как растет груда детской одежды.

Тесса весело улыбнулась. Тратить на себя деньги Мэтта ей было бы неприятно, ну а для дочери совсем другое дело! Наконец Мэтт отнес пузатые пакеты в машину, а потом, не слушая конфузливых протестов Тессы, потащил ее в банк, чтобы оформить ей чековую книжку и кредитные карты.

— Не препирайся, Тесса, — устало попросил он. — Ты же не ребенок, и я не желаю тебе, будто ребенку, выдавать каждую неделю на карманные расходы. Не желаю также, чтобы ты просила у меня денег, когда тебе потребуется что-то купить.

— Учти, я могу сойти с ума и разорить тебя, — полушутя предупредила Тесса: в ее распоряжении еще никогда не было неограниченных средств.

— Ничего, я рискну, — улыбнулся Мэтт. — Пойдем, пора забирать Эбби.

Утренние занятия как раз закончились, когда они вернулись в школу Сент-Хилдаз. К великому облегчению Мэтта, Эбби выскочила к ним со счастливой улыбкой на лице. Когда его самого тридцать лет назад впервые отправили из дома в большой мир, он нервничал куда меньше, чем теперь, в первый раз посылая в школу собственного ребенка.

— Я буду учить французский язык! — радостно объявила Эбби, когда они сели в машину и поехали в Дрейкс-Эббот. — А знаешь, как по-французски «да»? — обратилась она к матери. — Фи. — Девочка залилась веселым смехом, радуясь, что может совершенно свободно употреблять вульгаризм.

Тесса немедленно поправила дочь, но Эбби или не уловила разницу в произношении, или просто решила ею пренебречь.

— Готовый материал к трактату «О пользе учения», — пробормотал Мэтт спустя некоторое время, поскольку в каждый свой ответ на любой вопрос, касающийся школы, Эбби обязательно включала выученное «французское» слово.

— Не заостряй на этом внимание, — посоветовала Тесса. — Если не реагировать, новизна впечатлений быстро утратит свою прелесть.

К несчастью, едва они переступили порог дома, возле них засуетилась взволнованная Эвелин, расспрашивая малышку о ее первом дне в новой школе.

— Бабушка! А знаешь, как по-французски…

— Пойдем примерим новую форму? — поспешила вмешаться Тесса и, взяв дочь за руку, повела ее наверх.

— Умница, — одобрил Мэтт ее отвлекающий маневр, — быстро соображаешь.

Тесса удрученно улыбнулась.

— О, пока еще я ее опережаю. Правда — лишь пока.

Последние несколько дней «свободы» Эбби миновали быстро. Слишком быстро, по мнению Тессы, которая продолжала использовать дочь в качестве буфера между собой и Мэттом, когда только это было возможно.

Мэтт, со своей стороны, казалось, чувствовал, что Тессе необходимо время и пространство, и больше не предпринимал попыток соблазнить ее, что само по себе было неудивительно, принимая во внимание то, как бесстыдно она завлекла его, а потом отвергла. Мэтт вправе сердиться на меня, честно признавала Тесса, однако ни словом не упрекнул, напротив, относился, как всегда, с добротой и великодушием.

Он беспокоился о ее здоровье, которое, слава Богу, с каждым днем улучшалось, как и обещал, купил Тессе машину, в один прекрасный день пригнав домой новенький синий автомобиль спортивной модели, понравившийся Тессе с первого взгляда.

В Дауэр-Хаусе приступили к работе маляры и обойщики. Мэтт по всем вопросам обустройства дома советовался с Тессой, предложил ей самой выбрать ковры, шторы, кухонное оборудование и прочие необходимые в хозяйстве вещи. Кое-какая мебель уже была закуплена, ее предполагалось завезти сразу же по окончании ремонта.

Эвелин тем временем готовилась к свадьбе. Это была ее стихия, и Тесса охотно согласилась предоставить матери Мэтта полную свободу действий в организации торжества, от нее самой требовалось только выбрать церемониальные туалеты для себя и Эбби. Будущее Тессы в роли миссис Мэтт Стэффорд обретало формы без всякого участия с ее стороны, и Тессе частенько казалось, что она просто наблюдает чью-то чужую жизнь.

Так и проходили дни, один за другим. Тесса словно плыла по течению, в бездействии излечиваясь от своих травм, чем, возможно, и объяснялось ее вялое состояние, притупленность мыслей и чувств, будто она находилась в каком-то карантинном блоке, ожидая решения своей участи. Про бывших любовниц Мэтта Тесса почти не вспоминала, убедив себя, что ночной эпизод в больнице — плод фантазии ее возбужденного мозга, одурманенного снотворным и страхом перед Мэттом, вмешавшимся в их с Эбби жизнь.

Однако в воскресенье, накануне начала учебы Эбби в школе Сент-Хилдаз, Тесса внезапно и самым потрясающим образом была выведена из своего летаргического состояния, что заставило ее усомниться в безопасности дальнейшего пребывания под крышей Стэффорд-Хауса.

После обеда Эбби попросилась прогуляться верхом на Лоллипопе, и Тесса отправилась сопровождать ее, взяв с собой только ирландского волкодава Флинна. Она уже успела полюбить этого огромного мохнатого зверя и больше не испытывала перед ним страха. Флинн был очень ласков и терпелив с Эбби, и, когда девочка случайно наступала ему на лапу, отвечал лишь страдальческим вздохом. Эбби сразу же бросалась извиняться, крепко обнимая пса за шею, и Флинн энергично махал хвостом, с радостью даруя ей прощение.

Эбби уже довольно уверенно сидела на шетлендском пони, но Тесса все равно шла рядом, на всякий случай придерживая Лоллипопа за повод и следя, чтобы малышка не потеряла равновесия. Флинн трусил сзади, время от времени останавливаясь, если обнаруживал какой-то интересный запах. Так они пересекли пастбище и вышли к роще. Это все была земля Стэффордов, и Лоллипоп, уже знавший тропы, сам находил дорогу.

День выдался восхитительный — теплый и солнечный. Тесса, слушая болтовню Эбби, наслаждалась прогулкой, радуясь, что силы возвращаются к ней. На собственном опыте познав, сколь хрупкая вещь человеческий организм, она дала себе слово никогда больше не относиться к своему здоровью как к некой незыблемой данности.

Неожиданно в ее раздумья вторгся громкий хлопок. Тесса вздрогнула и инстинктивно пригнулась. Это что еще такое, черт побери?! Разве фейерверки устраивают днем?

— Что это было, мама?

— Не знаю.

Тесса натянула повод, останавливая пони, и огляделась, пытаясь определить, с какой стороны донесся звук. И вдруг опять прогремело, на этот раз гораздо ближе. Тесса снова пригнулась и резко обернулась, услышав сзади треск переломившейся ветки. Она вытаращила глаза от изумления и ужаса.

От фейерверков ветки не ломаются! Неужели это ружейный выстрел?!

— Эй! Прекратите! Здесь же люди! — закричала Тесса и, стащив дочь с седла, спряталась вместе с ней за Лоллипопом, используя пони вместо щита.

— Сядь на корточки, — приказала она Эбби. — Думаю, кто-то ходит рядом с ружьем, не подозревая, что здесь гуляем мы.