Бунтарка

— Ты, может быть, сядешь? — предложил Берт, заметив, как она побледнела.

Он пододвинул ей стул, но Элси не двинулась с места.

— Не тяни. Переходи к самому худшему, — обреченно прошептала она.

— Хорошо. В конце концов твой отец проиграл все, что до этого выиграл, плюс еще целое состояние сверх того. Он подписывал чеки, словно рождественские открытки! А в качестве залога выставил все, что имел…

— Постой! Откуда ты все это знаешь?

— Я владелец этого казино, — угрюмо проговорил Берт. — Все долговые обязательства твоего отца были сделаны на мое имя.

Вот теперь у Элси действительно подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она тяжело опустилась на стул. Если Берт Конрой назвал какую-то сумму целым состоянием, это означало, что ее отец разорен. И они вместе с ним.

Элси не знала, что Берт владеет казино. Правда, еще тогда, год назад, он как-то вскользь упомянул о том, что подумывает о вложении денег в игорный бизнес, но не стал вдаваться в подробности.

Раньше Элси считала, что Берт был так сдержан с ее отцом из-за того, что тот не одобрял их отношений. Она знала, что Берту не было никакого дела до предубеждений Юджина Прайса, который считал, что деньги, полученные в наследство, честнее и чище денег, заработанных на торговле или биржевых сделках. Но сейчас ей почему-то вспомнилось недавнее замечание Берта, что ей всегда было плевать, откуда берутся деньги, главное — чтобы их было много. Она поняла, что Берт считал это влиянием отца.

— И его залог?..

Впрочем, Элси даже не надо было задавать этого вопроса. И ответ Берта подтвердил ее худшие опасения.

— Этот дом. Когда твой отец спустил все подчистую, я дал ему полгода на то, чтобы он собрал деньги и выкупил залог. Вот почему всю последнюю неделю я пытался связаться с ним. Срок выплаты по закладной закончился позавчера. С воскресенья этот дом и все, что есть в нем, перешло в мою собственность.

5

— Значит, это правда?!

Элси знала, что хватается за соломинку. Достаточно было взглянуть на лицо Клода Рамберта, адвоката ее отца, старшего совладельца юридической фирмы, в которой работал Майкл, чтобы все сразу стало понятно.

— Я очень сожалею, мисс Прайс. Но это вполне законная сделка.

— И Берт Конрой теперь владеет нашим домом?

Рамберт только сокрушенно пожал плечами. Но Элси никак не могла с этим смириться. Никак не могла поверить… Да и как можно поверить в такое?! Отец заложил их дом в качестве поручительства за долги, причем за долги, сделанные за игорным столом!

Берт сам посоветовал ей поговорить с адвокатом отца, и Элси, естественно, так и сделала. Но после визита к Рамберту ей стало совсем плохо. Когда Берт говорил о долгах, Элси представляла себе какие-то бумажки, торопливо подписанные в горячечной атмосфере казино… У нее даже теплилась надежда, что эти расписки не имеют никакой законной силы. Только теперь Элси поняла, как жестоко ошибалась.

Впрочем, с горечью сказала она себе, этого и следовало ожидать. В конце концов, с кем ей приходилось воевать? С Бертом Конроем, чья жесткая и даже жестокая манера ведения дел была известна всем! Уж он-то никогда не ошибется, никогда не упустит своего…

Клод Рамберт представил ей все необходимые документы. Сомнений не оставалось: дом в Стивентоне, который принадлежал нескольким поколениям семьи Прайс, теперь перешел в собственность Берта Конроя. Все по закону. Все честно. Элси невольно поежилась. Опрометчивый поступок отца поставил их всех ее, маму, Алена — в зависимость от ненавистного ей Берта!

— Да, я была у адвоката и он подтвердил твое право на дом! — выкрикнула Элси, едва открыв дверь, когда Берт позвонил у парадного входа.

В ответ он только пожал плечами, и она с явной неохотой посторонилась, давая ему войти. Сегодня Берт был в деловом светло-сером костюме и белой рубашке с галстуком цвета рубинового вина. Увидев его в этом наряде, Элси даже слегка успокоилась. Когда он был в джинсах и простой футболке, это почему-то волновало ее больше. А так все как бы встало на свои места.

— Я попрошу тебя только об одном: дай мне какое-то время… скажем, дней семь.

— То есть неделю?

Берт решительно шагнул в глубь прихожей. Он держался так естественно и непринужденно, как будто был здесь хозяином. Впрочем, с горькой усмешкой напомнила себе Элси, он и был здесь хозяином…

— Зачем тебе столько времени? Я думаю, часа должно хватить за глаза.

— Часа?!

Она уже убедилась, что Берт Конрой — человек бессердечный. Но чтобы настолько!.. Это уже переходило все мыслимые границы.

— Послушай, Берт, — Элси изо всех сил старалась говорить спокойно и убедительно, — я должна поговорить с мамой. Она еще ничего не знает!

Элси действительно никак не могла решиться рассказать обо всем матери. Она все откладывала неприятный разговор в нелепой надежде, что что-нибудь изменится к лучшему.

— Кроме того, нам нужно время, чтобы собраться. — Каждое слово давалось Элси с трудом, ее губы как будто одеревенели. — То есть это, конечно, теперь твой дом… но у нас есть какие-то личные вещи…

— А зачем вам собирать вещи?

Берт, похоже, удивился. Если бы Элси не знала, что это за человек, она бы, наверное, поверила, что это удивление искреннее…

— Но ты же наверняка захочешь, чтобы мы выехали из этого… твоего дома.

— Почему ты так думаешь? Во-первых, вам некуда переезжать…

Мог бы и не напоминать, подумала Элси, стиснув зубы в бессильной ярости. Им действительно некуда было переезжать. Им даже негде было жить то время, пока они будут подыскивать себе квартиру! К тому же отец в больнице… А что будет, когда его выпишут? Страшно подумать! И он еще издевается…

— Не говори ерунды, Элси. Вам вовсе незачем переезжать. Здесь достаточно места. Мне хватит и одной комнаты, где я смогу спать и работать.

Элси замерла в потрясении.

— Ты предлагаешь…

— Я предлагаю вам у меня пожить.

Ах, вот в чем дело! Берт Конрой, оказывается, решил позабавиться. Они будут жить в доме — в том самом доме, где больше года назад Юджин Прайс принимал Берта без всякого радушия и ясно давал понять, что ему здесь не рады. Только теперь у этого дома другой хозяин. И уже одним своим присутствием Берт будет постоянно им напоминать, что они живут здесь из милости и что он в любую минуту волен вышвырнуть их на улицу. Нет уж, большое спасибо.

— Да я лучше пойду в ночлежку Армии Спасения! — Голос Элси едва не сорвался на крик.

— Ну, если тебе так удобней. — Берт небрежно пожал плечами; похоже, ярость Элси его ни капельки не впечатлила. — Конечно, держать тебя насильно я не стану. Но о матери ты подумала?

Элси опешила от такой наглости. Она даже не нашлась, что ответить.

— Неужели ты вправду считаешь, что я с легким сердцем выставлю вас вон? — От притворного равнодушия Берта не осталось и следа. — Хорошего же ты обо мне мнения… По-твоему, я просто зверь какой-то? За кого ты меня принимаешь?!

— За человека, который в день свадьбы на глазах у всех отказался от своей невесты! — закричала Элси, уже не в силах сдерживаться. — За человека, который…

— Достаточно! С этим мы уже разобрались! Я просто не дал поймать себя в ловушку. Ни о какой любви между нами и речи не было. Может быть, пройдем в гостиную, сядем и спокойно поговорим? А то как-то неловко стоять в коридоре…

Что она могла ответить ему?

— Хорошо, пойдем…

Элси без всякой охоты поплелась в гостиную. Берт вошел следом за ней и тут же направился к окну, откуда открывался изумительный вид на некогда роскошный, а теперь запущенный сад, где сейчас как раз цвели розы.

— Я всегда был согласен с твоей мамой в том, что это самая лучшая комната в доме, — произнес он неожиданно мягко. — Если миссис Прайс придется отсюда уехать, она будет очень страдать. Подумай об этом, принцесса. Зачем расстраивать ее еще больше — ей и так сейчас тяжело.

— И ей, по-твоему, станет легче, когда она узнает, что ты преследуешь ее мужа и хочешь отнять у нас все? Точнее, уже отнял!