В плену иллюзий

— От вашего джентльмена, — сообщил он, кладя цветок на стол рядом с Кристиной.

Она была так растрогана, что в первое мгновение не могла сказать ни слова.

— Двое влюбленных… Два сердца, стучащие в такт, — протяжно произнес Норман.

— Великолепная роза! — воскликнула Кристина, гладя пальцами прохладные красные лепестки, покрытые капельками воды.

— Давай уйдем отсюда! И поскорее! — предложил Норман, ощутив внезапное страстное желание подхватить ее на руки и закружиться в танце любви.

Кристина кивнула, он незамедлительно оплатил счет, обнял ее и повел к выходу.

Но она еще не все сказала ему, что собиралась. Поэтому, когда они подошли к «феррари» Нормана, она смущенно кашлянула и посмотрела ему в глаза.

— Я хочу поблагодарить тебя, Норман… Ты позволил мне уйти, дал возможность побыть одной… Я нуждалась в этом. Спасибо.

— Признаться, это стоило мне адских мучений, — ответил он и поцеловал ее в макушку.

Но это мое решение было единственно правильным, добавил Норман про себя. Лишь через это мы оба смогли прийти к тому, что имеем сейчас: к истинным отношениям, не омраченным сомнениями, страхами и неуверенностью.

Теперь у него было все, о чем он мечтал, на что надеялся, о чем в эти жуткие дни без Кристины молил Бога, хотя никогда не отличался особенной набожностью.

Всем этим он довольствовался и раньше, пока Кристина не уехала от него. Но тогда эта благодать воспринималась им как нечто само собой разумеющееся. Как хорошо, что все закончилось именно так!

— Куда направимся? К тебе или ко мне? — спросил он, хитро улыбаясь, когда оба они сели в машину.

Кристина рассмеялась.

— Выбирай ты.

— Ко мне! — удовлетворенно потирая ладоши, воскликнул Норман и завел мотор. — Ведь мой дом — наш общий дом и никогда не переставал быть нашим.

В эти вечерние пятничные часы на улицах царили шум и оживление. Люди, уставшие после трудовой недели, отдыхали и веселились. Как приятно смотреть на радостное состояние других, когда и в твоей душе праздник!

Теперь она никогда не уйдет от меня, думал Норман. Останется со мной до самой смерти. Я сделаю для этого все, что в моих силах…

Ему ясно представилось, как они входят вдвоем в его квартиру, как он несет ее в постель, как неуемная страсть сливает их в единое целое.

Воображение с удивительной отчетливостью нарисовало ему Кристину в тот момент, когда она испытывает оргазм: ее глаза подергиваются туманной дымкой, лицо озаряется внутренним светом. Она кричит и мечется, переполненная безумным наслаждением. Потом успокаивается и превращается в мягкого ласкового котенка. По коже Нормана побежали мурашки, и он добавил газу, сгорая от нетерпения.

Поставив машину в гараж, они взялись за руки и поднялись к лифту. Кристине казалось, что она не доживет до того момента, когда Норман откроет перед ней двери квартиры, в которой прошли самые счастливые месяцы ее жизни, и они уединятся в ней, спрячутся за ее надежными стенами от окружающего мира.

Как только они переступили порог дома, Кристина обвила руками шею Нормана. Последовал жаркий поцелуй. Ей захотелось незамедлительно почувствовать тепло его обнаженного тела, и она принялась торопливо снимать с него одежду: скинула пиджак, развязала галстук, расстегнула пуговицы на рубашке и коснулась ладонями его груди.

Она покрывала поцелуями его шею, плечи и чувствовала, что никогда не насытится.

Норман наклонился и приник к ее губам. Этот поцелуй был таким горячим и жадным, что у обоих закружилась голова. Норман крепко обхватил Кристину за талию и приподнял с пола. Она тут же обвила ногами его талию, и он понес ее в спальню, слегка покачиваясь, не прерывая умопомрачительный поцелуй.

Свет не включали. Он им был совсем не нужен.

Норман положил Кристину на кровать и быстро высвободил ее из пут кружевного платья и белья. Она сняла с него остатки одежды.

Он осыпал ее поцелуями и ласками, а когда вошел в нее, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. У Кристины из глаз покатились слезы. Слезы безграничной радости от ощущения полного соединения. Ей не верилось, что происходящее — явь, что все это не игра ее воображения, не видение, не сон…

Спустя некоторое время они расслабленно лежали, закрыв глаза, прерывисто дыша, прислушиваясь, к сердцебиению друг друга.

Немного отдохнув, Кристина ласково провела кончиками пальцев по телу Нормана: по груди, животу, опустила руку ниже, дразня, приглашая его к повторению близости.

— Теперь моя очередь, — прошептала она, медленно садясь ему на живот.

Ей хотелось довести его до полной потери контроля над собой, до исступления, до безумия. И у нее это с блеском получилось.

Потом они дремали и опять занимались любовью. Отдыхали и вновь сливались воедино…

Когда в окна просочились первые розовые, нежные лучи рассвета, Норман встал с кровати, взял Кристину на руки и понес в ванную.

Отрегулировав температуру и напор воды в душе, он намылил руки и принялся гладить ими тело Кристины. Она всегда любила принимать душ вместе с ним, но даже не подозревала раньше, что он способен быть настолько нежным.

— Теперь я! — воскликнула она, когда Норман смыл с нее остатки ароматной пены, и взяла в руки мыло.

Он несколько напрягся, но это ускользнуло от ее внимания.

Едва, коснувшись ладонями его груди, она ахнула и замерла. У него на теле в районе ребер с правой стороны краснели уродливые порезы.

Кристина отступила на шаг назад и окинула всего его заботливым внимательным взглядом.

— Повернись, пожалуйста, ко мне спиной.

Он склонил голову набок, пытаясь превратить все в шутку, и выпятил вперед нижнюю губу, как маленький ребенок.

— Зачем?

Кристина покачала головой, обошла его, желая оказаться у него за спиной, ступая осторожно, чтобы не поскользнуться в мокрой ванне.

То, что она увидела, повергло ее в шок. Поясницу Нормана исполосовали еще более страшные следы недавней катастрофы. Они были и на бедрах, и на правой голени.

— Норман… — пробормотала она, переведя дыхание. — Почему же ты ничего мне не сказал? Нам следовало быть более осторожными ночью…

Он повернулся к ней лицом и обнял за плечи.

— Ночью я ни разу не вспомнил об этих царапинах… И не переживай, пожалуйста. Эти ранения внешние и не представляют собой никакой опасности.

Кристина наклонилась и поцеловала чуть затянувшуюся рану у него на ребрах, едва касаясь его губами. Норман закрыл глаза от наслаждения и улыбнулся.

— Знаешь, а мне стало гораздо легче!

Она поочередно поцеловала каждое из его ранений. Потом выпрямилась, приподнялась на цыпочки и чмокнула его в губы.

— Ты прелесть, Кристи! — пробормотал он, протянул руку, взял с крючка полотенце и тщательно вытер ее. Потом вытерся сам, вылез из ванны, взял Кристину на руки и отнес на кровать.

— Твои раны следует чем-то обрабатывать, — заботливо сказала Кристина, кладя голову ему на плечо.

— Врач выписал мне рецепт на какую-то мазь, — небрежным тоном ответил Норман и, уткнувшись носом в ее волосы, с шумом вдохнул их запах. — Как я скучал по тебе, Кристи!

11

Они проснулись поздно, умылись и неторопливо вышли в кухню. Была суббота, и никому не нужно было спешить по делам.

Завтрак готовили вместе. Норман занимался приготовлением яичницы с беконом, а Кристина — чая и кофе.

Кормили друг друга с вилочки, это их обоих очень забавляло. А когда пили чай, много разговаривали: делились рабочими новостями, впечатлениями о нескольких прошедших неделях, которые, как выяснилось, для обоих были самыми мучительными в жизни.

На Нормане были джинсы и темно-серая футболка. Странно, но таким он нравился Кристине гораздо больше, чем в строгих костюмах и рубашках с запонками на манжетах.

Она надела на себя его халат. Ничего другого, кроме вчерашнего кружевного платья, у нее здесь не было.

Вновь и вновь в ее памяти всплывали чудесные картинки прошлой ночи. И она с облегчением вздыхала.