Страница 2 из 56
Самые устойчивые и производительные национальные экономики нашего времени – японская и германская. Именно их становление после Второй мировой войны должно быть примером при выработке социально-экономической политики режима диктатуры промышленного интереса в России. Экономика США при всем ее внешнем блеске исторически не имеет перспективы развития на основе совершенствования производительных сил. Её колоссальный организм уже шатается на глиняных ногах, которым можно уподобить теряющие мировую конкурентоспособность базовые отрасли производства. Эти отрасли переживают упадок вследствие морального разложения англосаксонского ядра американского населения, теряющего способность формировать американскую созидательную нацию. Соединённые Штаты на наших глазах все более очевидно превращаются в мировую этническую и расовую помойку, не способную на совершенствование производственных отношений, развитие которых перестало быть смыслом бытия этой страны. Общенациональные производственные отношения в США распадаются на производственные отношение отдельных групп населения. А присутствие во всех уровнях власти выражающих интересы производства национальных сил постоянно уменьшается, они вытесняются из политики связанными с коммерческими интересами либералами, влияние которых на массовые настроения американцев неуклонно возрастает, так как доходы американцев от участия в организации мировой торговли и финансовой спекуляции сейчас выше, чем от производственной деятельности.
Нетрудно заметить, что успехи Японии и Германии в экономическом развитии определяются высоким уровнем социальной культуры городского общественного сознания в этих странах, высоким порядком в городских общественных и производственных отношениях. Эти страны служат наглядным подтверждением, что без высокой социальной культуры общественно-производственных отношений невозможна прибыльная работа даже современной передовой промышленности. Но в постиндустриальном завтра понадобится ещё более высокая социальная культура трудовых связей множества горожан. Для успешного рыночного развития производства конкретной страны необходимыми станут, как предприимчивость её правящего и управленческого слоя, так и наивысшая культура сознательной подчинённости всего населения единой цели общественного развития, создающая условия для максимально мыслимого равенства возможностей проявлять свои способности каждым представителем общественных отношений.
Социальная культура общественно-производственных отношений не может быть одинаковой в разных государствах, в разных обществах. В каждой стране она есть следствие исторического пути развития конкретного государствообразующего этноса, пережившего целые эпохи изменений своего образа жизни, своего общественного бытия. На состояние общественно-производственных отношений конкретного этноса оказывают воздействие, как прошедшие времена эволюционных изменений, когда происходило постепенное накопление опыта социального взаимодействия в условиях определённых отношений собственности, так и эпохи революционных потрясений, когда происходил прорыв к новому качеству социального поведения участников передовых производственных отношений, изменялись отношения собственности и сам характер общественного сознания.
Нынешний кризис производства в России принимает столь всеохватный характер, что выйти из него можно только революционным изменением социальной культуры производственных отношений русского этноса, которое должно привести его к совершенно новым, национальнымобщественным отношениям. И как раз заложенная в национальные общественные отношения социальная культура общественно-производственных отношений определит дальнейшую судьбу России. Иначе говоря, будущее России станет зависеть от того, какой будет направляемая субъективной политической волей социальная революция в объективной русской Национальной революции.
Пример самой производительной страны современного мира, Японии, казалось бы, показывает, что наилучшим образом высокой культуре социальных связей должна отвечать национальная, подвергающаяся политическому усовершенствованию монархия. Ибо конституционная монархия с наименьшими потрясениями способна перенести в национальные общественные отношения сложившуюся ко времени монархического абсолютизма многовековую культуру взаимодействия государствообразующего этноса, его привычку к сословной иерархии и уважение к объединяющим людей в самодовлеющее общественное сознание народным символам и традициям. Однако в обстоятельствах борьбы городских интересов собственности с феодальными земельными интересами собственности, представители правящих кругов отживающего монархического абсолютизма почти всегда оказываются неспособным признать равенство возможностей для всех членов общества, необходимость уничтожения своих особых, освящённых прошлым привилегий de facto. Религиозное сознание, на которое опираются монархические силы, тоже нетерпимо к свободомыслию и к свободе выбора, по своей внутренней сути не слишком жалует предприимчивость, потому что та порождает свободомыслие. И оно часто склонно подменять городские отношения разных социальных слоёв, которые возникают вследствие политической необходимости, то есть постоянно изменяется в текущих обстоятельствах, малоподвижной и косной земледельческой традицией организации народного общества, освящаемой культом Абсолютного, Неизменного Авторитета.
По этим причинам монархия задаёт пределы разумному, основанному на научном постижении миропорядка совершенствованию социальной культуры общественного сознания горожан, препятствует быстрому изменению существа общественно-производственных отношений тогда, когда происходит качественное изменение производительных сил. В истории каждого пережившего буржуазные революции государства монархия была не в состоянии возглавить эти, по своей сути, социальныереволюции. Такую же неспособность японская монархия показала в недавнем прошлом, так как современная конституция Японии, позволившая ей стать великой экономической державой, была следствием поражения Японии во Второй мировой войне, навязана американскими оккупационными силами. То есть, монархическая Япония может на определённой ступени развития оказаться неспособной совершить решительные преобразования, которых потребуют исторические обстоятельства, и тогда она потеряет способность углублять совершенствование постиндустриального производства и поддерживать высокую степень непрерывного обновления этого производства.
В России, в отличие от Японии, помимо создания конкурентоспособного на мировых рынках и максимально прибыльного капиталистического производства стоит сверхзадача ускоренного освоения огромных и малозаселённых территорий. Её нельзя решить без решительного перехода на наукоёмкое промышленное производство, делающее личный труд очень производительным, а расселение нации по территории всё более равномерным, – а это может обеспечить только предельная рационализация экономической, политической и общественной жизни при высочайшем равенстве возможностей каждым членом общества выбирать место приложения своих способностей. Только при научно обоснованной рационализации экономических и социально-политических отношений рост промышленного производства будет достигаться постоянным и беспрепятственным совершенствованием социальной культуры общественно-производственных отношений самыми передовыми социальными слоями, выстраивающими власть в соответствии со своими интересами. Иначе говоря, будущие русские национальные общественные отношения должны выстраиваются таким образом, чтобы все члены общества обслуживали политику продвижения интересов собственности, наиболее выгодную для развития производства, для его прибыльности и конкурентоспособности на мировых рынках. Поэтому использование монархического устройства государственных отношений в России невозможно и не имеет смысла.
Национально-республиканская форма общественного самоуправления в обстоятельствах чрезмерной зависимости политической устойчивости от темпов промышленного развития оказалась в своё время в США, а сейчас оказывается в России более подходящей, чем конституционная монархия, только она позволяет довести представления о национальном общественном самосознании и равенстве возможностей членов национального общества до мыслимого предела. Все проявляющиеся сейчас в России попытки либеральных кругов господствующего режима и всяческих патриотов воспрепятствовать республиканскому национализму, повернуть страну к имперскому, православному конституционному монархизму или подменяющему его чиновно-полицейскому авторитаризму обречены на то, чтобы рано или поздно потерпеть неудачу. Именно русской национал-демократии предстоит доказать, что в условиях падения ведущего значения США в промышленном цивилизационном развитии, республиканский национализм всё же имеет преимущества перед монархией в развитии постиндустриального научно-технологического производства. Но для этого республиканский национализм должен сознательно опереться на расовое мировосприятие, которое подразумевается традиционной монархией и является подлинной причиной превращения послевоенной Японии в промышленную сверхдержаву.