Междуглушь

— Только помни: я не смогу больше помогать тебе, если ты утонешь в земле, — сказал Майки. — Знаешь, как бывает, когда возвращаешься домой: ты можешь погрузиться так быстро, что даже я не успею тебя подхватить.

— Знаю.

Алли ясно отдавала себе отчёт в том, какие опасности её подстерегают; и почерпнула она свои знания не столько из Мэриных брошюрок серии «Междумир-для-идиотов», сколько из уст самого Майки.

Он рассказал ей, что в родном доме послесвета сила тяжести многократно возрастает. По мере приближения к дому земля всё больше и больше начинает вести себя как зыбучий песок. Майки поведал, как они с сестрой вернулись домой больше ста лет назад — почти сразу после того, как проснулись в Междумире. Когда Майки увидел, что произошло дома после их смерти, он утонул в земле за считанные секунды. Мэри повезло — каким-то образом ей удалось избежать страшной участи; ей не пришлось пережить этого невыносимого, медленного падения в центр Земли.

Зато Майки открыл у себя способность — наверно, самую редкую в Междумире. Он обладал такой могучей, всесокрушающей волей, что смог изменить самого себя: его руки превратились в когтистые клешни, способные загребать землю; плоть, вернее, память о плоти, стала твёрдой и жёсткой, кожа покрылась вмятинами, как Луна кратерами. Он сделал из себя монстра и в таком виде сумел подняться из недр, борясь с безжалостной гравитацией долгие-долгие годы — пока, наконец, не выбрался на поверхность Земли.

Но всё это было позади. Он теперь снова Майки и медленно, но верно привыкал к своему старому «я» — так же, как Алли привыкала к существованию в Междумире.

Они уже долго путешествовали вместе, но всё это время в потаённых закоулках мозга Алли жила мысль: есть, есть кое-что невыполненное... Когда она только-только прибыла в этот мир, для неё не было дела важнее, чем попасть домой. Но где-то в течении дней, ночей, недель, это дело всё отодвигалось — вот наступит завтра, тогда... и опять завтра... и снова... Однако, не в пример другим послесветам, Алли не забыла о своей жизни на Земле, не забыла родителей, сестру, не потеряла своего имени.

Она не могла понять, почему так сильно отличается от других обитателей Междумира. Даже Мэри ничего не написала об этом в своих многочисленных подборках сомнительных сведений. Опять же, Алли обладала способностями, не встречающимися у остальных послесветов. Почему именно она и больше никто? Это тоже оставалось для неё загадкой. Алли умела вселяться в чужие тела. Живые люди называли это «одержимостью», но Алли предпочитала междумирный термин «скинджекинг». Она же не демон, чтобы захватывать контроль над людьми ради служения Злу. Она лишь «брала тело взаймы», на короткое время и только тогда, когда это было абсолютно необходимо.

Путники ехали по нарядной главной улице городка. Расплывчатые живые люди торопились по своим расплывчатым делам, туманные автомобили проносились сквозь Алли и Майки, но они уже настолько привыкли к тому, как течёт сквозь них и мимо них живой мир, что редко когда замечали всю эту суету. Даже их лошадь ни на что не обращала внимания.

— Поверни здесь налево, — сказала Алли. Они свернули в её родную улицу, и она вдруг почувствовала: неудержимый страх заполз туда, где должна была бы сейчас подняться волна радостного ожидания.

А что если её отец не выжил в том ужасном лобовом столкновении?

Что если он прошёл до конца страшный чёрный туннель, оставив маму и сестрёнку скорбеть по ним обоим?

— С тобой всё в порядке?

Майки понял — что-то не так. То ли потому, что почувствовал, как она вся внезапно напряглась, то ли потому, что их души шли в такт, но он мог ощущать то же, что ощущала она.

— Всё в порядке.

У неё имелась и другая причина для волнений. Монета. Та никак не желала нагреваться в руке Алли, что означало: она ещё не готова покинуть Междумир. Не готова двигаться дальше. Поразмыслив, она поняла, почему. Она не будет готова к этому последнему странствию до тех пор, пока не посетит родной дом и лично не убедится, что с её родными всё в порядке. Или не в порядке. Всё, что до сих пор происходило с нею в Междумире, вело сюда, домой, и однако она оттягивала момент встречи с родными стенами так долго, как только возможно.

Потому что тогда её существование подойдёт к завершению.

Как только она узнает, как дела у её родителей и сестры, больше ничто не будет держать её в Междумире. Монета нагреется, и сколько бы Алли ни сопротивлялась, в конце концов долго она не выдержит — зажмёт медяк в руке и... завершит своё странствие.

И тогда она навсегда потеряет Майки.

Именно по этой причине возвращение в Кейп-Мэй, которого она так жаждала, наполняло её страхом. Но Алли ни за что не стала бы делиться со своим спутником такими глубоко личными переживаниями.

Когда, немного проехав по улице, они остановились, Алли почувствовала, как что-то заныло в груди. Она знала, что ничего подобного чувствовать не может, но все бушующие в ней эмоции претворились в фантомную боль, которая ничем не уступала боли физической.

— Вот, это здесь, — вымолвила она. — Третий дом справа.

Дом. Родной дом. Даже в блеклых красках Междумира он выглядел точно таким, каким она его помнила: скромный домик в викторианском стиле, белый с голубой отделкой. Её родители переехали в Кейп-Мэй, потому что им хотелось найти в современном мире хоть немного пасторального очарования. Вот они и купили старый дом — с гудящими водопроводными трубами, с хрупкой электропроводкой, которая никак не выдерживала нагрузок, связанных с внедрением в дом множества компьютеров и прочей высокомудрой и громкоголосой техники. Подобные новомодные концепции были проводке совершенно чужды; пробки постоянно выбивало, и живая Алли без конца надоедала родителям своими жалобами. А теперь — с какой радостью она врубила бы фен, тем самым погрузив весь дом в темноту!

— Жди здесь, — велела она Майки. — Я должна пойти туда одна.

— Само собой.

Она соскочила с лошади и тут же ощутила, как зыбка, как податлива почва под её ногами — похожа уже не на вязкий битум, а скорее на желе перед тем, как оно окончательно застынет. Ей надо постоянно двигаться, и двигаться быстро.

— Удачи! — пожелал Майки.

Алли пошла к дому, ни разу не оглянувшись на своего друга. Она боялась, что сделай она это — и от её решимости не останется и следа. Но лететь сломя голову ко входу тоже неразумно. Реальная угроза утонуть требовала, чтобы Алли нашла какое-нибудь надёжное транспортное средство, которое доставило бы её к родному порогу без риска.

Ну, например, такое, как работник службы UPS.

На улицу вывернул коричневый фургончик фирмы почтовых доставок UPS и остановился перед соседним домом. Работник вытащил из кузова посылку и понёс её ко входу. Алли последовала за парнем — ей необходимо было выполнить задуманное до того, как тот позвонит у двери.

Скинджекинг — не такое уж приятное дело. Ощущения не ах. Всё равно что ныряешь в слишком холодную воду или наоборот — влезаешь в слишком горячую ванну. Хотя у Алли уже имелся некоторый опыт, но внезапное ощущение плоти, тока крови и всего прочего всегда повергало её в шок. Она напряглась, вступила в тело работника UPS, и —

— ещё три часа — надо бы бросить эту работу — не могу хотя очень бы хотелось — ещё три часа — не могу бросить — жена жизни не даст — но можно же найти другую работу — я вообще не должен был за это браться — ещё три часа таскаться —

Прохладное дуновение ветерка, биение сердца, внезапная твёрдость, прочность живого мира... Она внутри человека! Как он громко думает! Словно выкрикивает свои мысли в мегафон!

— ещё три часа — постой-постой — что-то мне не по себе — что это? кто — а — что за —

Алли быстро взяла контроль над его телом, одновременно загнав ничего не подозревающую личность парня глубоко в лимбическую систему — ту первобытную часть мозга, куда наше сознание отправляется во время самого глубокого сна. С этим молодым человеком особых хлопот не возникло — его мыслительный процесс и до вмешательства Алли, похоже, был весьма близок к первобытному.