Порученец Жукова

Тут Берия еще раз усмехнулся:

— В том кабинете будет письменный прибор. Там две самописки и пресс-папье для промокания. Захотите поужинать — все спрячете и пройдете в нашу столовую. После 21:00 будет работать только буфет. Чай с бутербродами там всегда есть. Трофимов проводит. Он сегодня дежурный. Напоминаю, что он о вашем происхождении не знает. Да, и еще… Писать будете на листах только с одной стороны и через строчку. Справа оставляйте поля не менее двух сантиметров. Если нужно будет что-то вставить в уже написанное, то на полях делайте сноски. Любые черновые записи тоже только в тетради. Если решите что-то удалить, то просто перечеркните красным карандашом. Идите работайте.

Я вышла с папкой, ключами и печаткой и уныло поплелась за Трофимовым сначала на третий этаж, а потом по коридору до нужного кабинета. Трофимов отпер дверь и жестом гостеприимного хозяина пригласил войти. Первое, что бросилось в глаза, — большой массивный стол. По размерам он если и уступал столу в кабинете наркома, то не намного. По центру стола располагался опять-таки массивный письменный прибор. Рядом пресс-папье и три телефонных аппарата. За столом стоял массивный стул с подлокотниками, а перед ним — несколько стульев, наверное для посетителей. В углу стоял средних размеров сейф. В противоположном углу комнаты была дверь. Я положила папку на стол, потом спохватилась, снова схватила ее и, сунув под мышку, пошла к той двери.

За ней оказалась еще одна комната — небольшая, с диваном и тумбочкой, на которой стояло уже только два телефона. Из нее еще одна дверь вела в небольшой туалет.

Мамочки, чей же это был кабинет? Так как мне его предоставили без проблем, о судьбе прошлого хозяина вопросов даже не возникло, что тут же подтвердил Трофимов:

— Раньше в этом кабинете работал один из заместителей Ежова. Сейчас он там же, где и его начальник.

Все понятно, расстрелян. А его кабинет временно стал моим. Хорошо, что только временно, а то недолго и заразиться судьбой старого хозяина.

— Анна Петровна, вот ключи от кабинета. Ключ от сейфа и печать вам дал товарищ Берия. Обратите внимание на телефоны. Самый левый — городской. Средний — для связи со мной. Снимете трубку и наберете 2-11. Самый правый не трогайте. Это правительственный.

— А если он зазвонит?

— По нему может позвонить только кто-то из членов правительства. Если этот телефон вдруг зазвонит, то снимете трубку и скажете: «Северова слушает». После этого внимательно все выслушайте. Если будут какие-то приказания, то не выполняйте их, а ссылайтесь на товарища Берию. Только он может вам что-то приказать. До того как выйти из кабинета, все документы в сейф и сейф опечатать. Потом запираете кабинет. Когда все закончите, позвоните мне. Я подскажу, что и как нужно сделать. На всякий случай напоминаю, что, кроме этой работы, за вами отчет по сегодняшнему совещанию. Для отчета возьмете чистые листы бумаги и простую папку. Все это найдете в ящиках стола. Желаю успеха.

С этими словами Трофимов вышел, оставив меня в одиночестве и в сильнейшей тоске. А как удачно день начинался!

Глава 6

Приказы начальства не обсуждаются. В строгом соответствии с указаниями я закрыла дверь на задвижку, раскрыла папку и вынула тетрадь. Немного подумала и заранее открыла сейф. Если что — быстрее сумею все в него спрятать. А кстати, что в сейфе? Ничего. Даже пыли нет. Внимательно сейф осмотрела — практически стерильная чистота. Ну и хорошо. Меньше буду отвлекаться. Села за стол и тупо уставилась на тетрадь. Выдвинула верхний ящик. Там лежала стопка бумаги. Интересно, а что в других ящиках? Но оставлю это на потом, когда буду делать перерывы. Вынула из ящика листок и положила рядом с тетрадью. Будет как черновик. Из письменного прибора — ну чистый антиквариат — вынула авторучку, почиркала по листику. Вроде пишет нормально. Повздыхала, немного погрызла верхний кончик ручки и начала:

«Согласно моим данным, война началась 22 июня 1941 года, когда то ли в три, то ли в четыре часа утра (в разных книгах время указано по-разному) Германия напала на Советский Союз. Нападение сразу шло по трем направлениям: на север в сторону Ленинграда, в центр, через Минск и Смоленск на Москву, и на юг в сторону Киева».

Тут я сразу притормозила. Точные даты не помню, придется давать их ориентировочно.

«Минск был взят в начале июля, Киев в сентябре, а Ленинград взят не был, но в сентябре был окружен, и его блокада была прорвана только в 1943 году. К Москве ближе всего (до 25 километров) немцы подошли к концу октября. 5–6 декабря благодаря подошедшим сибирским дивизиям немецкие войска были отброшены в некоторых местах на расстояние более 250 километров. Это было первое крупное военное поражение Германии».

Далее я перечислила Сталинградскую битву с окружением и взятием в плен фельдмаршала Паулюса, сражение на Курской дуге, освобождение всей территории СССР в 1944 году, взятие Берлина и капитуляцию Германии 9 мая 1945 года. Потом решила добавить фамилии наших полководцев, но, кроме Жукова и Рокоссовского, никого не вспомнила. Затем спохватилась и в провале наших войск на Западном фронте обвинила генерала Павлова, упомянув, что его за это расстреляли. Чуть позже добавила в позорный список генерала Власова, хотя, как и почему он попал в плен, не помнила. Первая часть готова. Посмотрела на часы — ого, написала вроде бы всего ничего, а уже перевалило за семь вечера, или, как пора привыкать, за девятнадцать часов. И есть захотелось. Решила, что все равно просижу здесь до глубокой ночи, поэтому стоит поужинать. Все сложила в сейф, заперла его и опечатала. Ключи и печать запихнула в сумочку, в которой, между прочим, весь день таскаю «вальтер». Заперла кабинет и ключ от него спрятала туда же, в сумочку.

Только отойдя от кабинета, я спохватилась, что не знаю, где находится столовая, а позвонить Трофимову забыла. Решила, что сама найду или, в крайнем случае, спрошу у часового. Поразмыслив, пришла к выводу, что столовая должна находиться где-то между вторым этажом и полуподвалом, после чего двинула к лестнице. Через несколько шагов чуть было не столкнулась с мужиком, бодро двигавшимся из бокового коридора. Так как он был в форме комиссара госбезопасности второго ранга, я чуть было по уже появившейся привычке не козырнула — сдержалась в последний момент.

— Извините, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга. Не подскажете, где тут столовая?

Комиссар внимательно посмотрел на меня, причем взгляд показался мне каким-то странным, и после небольшой паузы сказал:

— Идите со мной. Я тоже иду ужинать.

Он повернулся и двинул дальше по коридору, я пристроилась рядом. Оказывается, чтобы добраться до столовой, нужно было сначала спуститься на первый этаж, пройти по небольшому коридору и снова подняться, но не на целый этаж, а как бы на пол-этажа. Архитектору этого здания не откажешь в чувстве юмора, но без провожатого я бы столовую точно не нашла. Раз уж мы пришли вместе, то и ужинать сели за один столик. Я огляделась и решила, что эта столовая по размерам не соответствует размерам самого здания. Следовательно, есть еще либо столовые, либо буфеты. Мужик заметил, что я разглядываю помещение, и неожиданно улыбнулся:

— Первый раз здесь едите? Раз не пошли домой значит, останетесь работать до поздней ночи.

Ишь ты, какой догадливый. Я более внимательно посмотрела на соседа по столу и вспомнила — именно этот мужик вылетел из кабинета Берии, когда я туда пришла. Только сейчас он выглядит уже не взъерошенным, а вполне нормальным. И форма у него НКГБ. Так кто же это? Думай, Аня, думай. Вдруг мне в голову пришла совсем дурацкая мысль, и я ее тут же высказала:

— Простите, вы, случайно, не товарищ Цанава?

Если он и удивился, то виду не показал.

— Правильно. Угадали с первого раза, Анна Петровна.

Раз я угадала, то понятно, почему он меня знает. Фотку-то в личном деле наверняка видел.

Товарищ Цанава тем временем продолжил: