Страница 6 из 11
— А… какова продолжительность рабочего дня? — спросила Лариса, все более теряясь под взглядом Чарова.
— Рабочий день не нормирован, — ответил он. — Вы можете быть задействованы целые сутки, а можете отработать пару часов и быть свободны.
— Но я еще работаю в школе…
— Совместительство исключено, — резко сказал Чаров, всем своим видом показывая, что разговор слишком затянулся. — Вам придется сделать выбор. Что вы решили?
— Я не знаю, я…
— Тогда поговорим в другой раз, когда вы определитесь.
— Нет-нет! — испугалась Лариса. — Лучше сейчас.
— Хорошо. — Чаров терял терпение. — Сколько вам платят в вашей школе?
Лариса промолчала.
— Вот видите! — усмехнулся он. — И вы еще раздумываете? Что за странные люди?! Готовы довольствоваться грошами, лишь бы ничего не менять.
Учительница Мельникова вспомнила о долге за квартиру, грозящем выселении и… решилась. В конце концов, что она теряет? Работа в школе всегда найдется.
— Ладно, — сказала она. — Я согласна. Сколько мне будут платить у вас? Как в газете написано?
Чаров удовлетворенно кивнул.
— Возможно, и больше. Все будет зависеть от вашей работоспособности. Да, кстати, забыл вам сказать, у нас предусмотрены командировки.
— Командировки? — удивилась Лариса.
— Вот именно! — подтвердил Чаров. — Фильмы снимаются не только и не столько в московских павильонах. Это происходит в самых неожиданных местах. И там съемочной группе тем более не — обходимы помощники.
— Д-да?
Разъезды не входили в планы Мельниковой, и она чуть было не отказалась.
Хозяин кабинета уловил ее колебания.
— Командировки оплачиваются по повышенному тарифу, — сказал он. — Вам ведь нужны деньги, не так ли?
— Очень нужны.
— Так работайте! Вам предоставляется отличная возможность решить свои финансовые проблемы.
— Я не думала о поездках… я полагала, что…
— Дети есть? — перебил ее Чаров.
— Есть, — не посмела солгать Лариса. — Девочка. Но она сейчас у бабушки. Да и муж у меня сидит дома. У него рука больная. Так что…
— Вот и замечательно. Вы хотите работать, мы готовы платить достойные деньги. Какие могут быть раздумья?
«В самом деле, — подумала пристыженная учительница. — Что мне еще надо? Оклад обещают хороший, квалификации особой не требуется. Ну, придется куда-нибудь съездить. Ничего страшного. Даже интересно. Хоть посмотрю, как кино снимается! А то так и умру провинциальной дурищей».
Мысли о будущих приключениях захватили ее.
— Когда выходить на работу? — спросила Лариса, уже ничуть не сомневаясь в правильности своего выбора.
— Завтра, — ответил Чаров. — С утра. Приходите к девяти.
Мельникова выпорхнула за дверь, чувствуя себя актрисой, приглашенной на ведущую роль. Ах, как чудесно иногда может складываться жизнь! Правду говорят, нет худа без добра.
Она попрощалась с секретаршей, как с лучшей подругой, и вышла на улицу. Настроение было превосходное. Лариса решила отметить свою удачу. На последние рубли купила еды и две бутылки пива.
— Ты что? — рассердился Мельников, пропуская ее в тесную прихожую. — С ума сошла? Этих денег нам должно было хватить на две недели!
— Экономить больше не придется, — успокоила его жена. — С завтрашнего дня я выхожу на новую работу. Если буду ездить в командировки, заплатят больше.
Муж с сомнением покачал головой.
— Что ты будешь делать?
— Что скажут.
— Надеюсь, интимных услуг от тебя не потребуют?
— Да ну тебя! — обиделась Лариса. — Вечно настроение испортишь…
— Просто я хорошо усвоил, что зря деньги нигде и никому не платят, — раздраженно сказал муж.
— Почему это зря? Я… работать буду. Это же кино! Как ты не понимаешь? Кино-о! Праздник жизни.
— Ох, смотри, Лорка, как бы тебе этот праздник боком не вышел…
— Да замолчишь ты или нет? — едва не заплакала она. — Радовался бы, что я работу хорошую нашла, что с долгами расплатимся. А ты все каркаешь и каркаешь!
Но пыл ее угас. Праздничный ужин оказался не таким веселым, как ожидалось. Володя молчал и сопел недовольно, потом ушел в комнату разрабатывать свою негнущуюся в локте руку.
— Болит? — спросила жена, обнимая его за плечи.
— Болит, проклятая, — сокрушенно ответил Мельников. — И разгибаться не хочет. Черт, как не повезло!
Лариса, утомленная сегодняшними событиями, постирала кое-какую мелочь и легла. Забылась тревожным и неприятным сном. Чаров звал ее за собой, вел куда-то по бесконечным темным коридорам. Куда? Зачем? Лариса хотела вернуться, но тут же вспоминала о деньгах, о том, что их с Володей вот-вот выселят из квартиры. И шла за Чаровым. Он крепко держал ее за руку, часто оборачивался; в темноте его глаза сверкали, как у кота. Когда Лариса пыталась высвободиться, Чаров громко и раскатисто смеялся. В гулких коридорах его хохот многократно повторяло зловещее эхо…
— Лорка, Лорка! Проснись!
Лариса с трудом открыла глаза и вдохнула по — больше воздуха. В груди застыл тяжелый твердый ком. Володя изо всех сил тряс ее за плечо.
— Ну, слава богу! Я уж думал, не добужусь! — воскликнул он, испуганно глядя на жену. — Ты чего? Кошмар приснился?
— Где я?
Лариса спросонья не понимала, что происходит.
— Дома. Ты кричала во сне…
— Это нервы, — успокаиваясь, сказала она. — Слишком много впечатлений для одного дня.
— Принести тебе чаю? — спросил Мельников.
— Не надо. Давай спать…
Погода стояла, хуже не придумаешь. Всю ночь и весь день мело колким, морозным снегом, ветер завывал в переулках и проходных дворах, сбивал с ног.
— Ну и зима нынче выдалась! — сокрушалась Ангелина Львовна, пытаясь согреться. Пока они с Калитиным добрались от машины такси до ресторана, их с ног до головы засыпало снегом. — Закажи коньяк.
— Непременно, — кивнул Марат.
— Что будем есть? — поинтересовалась она. — Я очень голодная.
— Налимью уху и расстегаи.
— Так я и знала!
— Возражаешь? Она пожала плечами.
— Нет. Пусть будет уха…
Столики в зале были накрыты белоснежными скатертями, в каменном очаге горел живой огонь. Маленькая эстрада пустовала.
— Здесь играет классный саксофонист, — сообщил Калитин. — Он выйдет попозже.
Пока они ожидали заказ, официант принес коньяк в стеклянном графине, холодную буженину и грибы.
— Давай выпьем, — сказала Ангелина. — А то я не согреюсь никак.
Марат налил в широкие бокалы помногу, почти на треть.
— За нас…
Выпитое растеклось внутри приятным теплом, сознание слегка затуманилось.
— Как твои дела? — спросила она, глядя на глубокие тени на лице Марата.
— Имеешь в виду студию? — усмехнулся он. — В общем, неплохо. Это что касается денег. В остальном… большого удовольствия я не получаю, занимаясь фотографией. Скука смертная…
— В детективном агентстве было веселее?
— Представь, да, — засмеялся Калитин. — Несмотря на разгул криминала и беспредел силовиков. Неизвестно, кто кого превзошел. Зато скучать не приходилось. Я уже не раз пожалел, что пришлось закрыть агентство.
— Неужели больше нечем развлекаться?
— Развлечение, как по мне, должно быть экстремальным. Мужчина, который не рискует, — ржавеет. Адреналин! Вот мужской наркотик.
До фотостудии Калитин владел частным сыскным агентством «Барс». А еще раньше — являлся сотрудником секретного спецподразделения. Годы, проведенные на государственной службе, он вспоминал неохотно. Посмеивался:
— Лучше забыть. Так для всех безопасней: и для меня, и для окружающих.
И он действительно забыл.
— Почему ты ушел из… госструктуры? — как-то спросила Закревская.
— А! — махнул рукой Марат. — Не хочу вспоминать! Мне в некотором роде повезло не упасть на скользкой дорожке, вот я и не стал испытывать судьбу. Второй раз она могла оказаться не столь благосклонной.
Ангелина Львовна решила не настаивать на откровенности. Она поняла, что в прошлом Марата есть нечто, куда нет доступа никому, в том числе и ей. В этом был свой резон. Меньше знаешь, крепче спишь.