Страница 7 из 13
– Уф-ф-ффф… – перевел дыхание Лавров и застыл на месте, прислушиваясь.
Внутри его тренированного выносливого тела как будто поселилось нечто чужеродное и опасное.
– Врешь, не возьмешь! – выдохнул начальник охраны, делая-таки шаг вперед и накрывая злосчастную куклу листом бумаги. – Ну что? Как тебе там, в темноте?
«Пластилиновый мальчик» оставался немым.
– Пока, парень! – бросил ему Лавров. – Не скучай тут без меня. Увидимся!..
В коридоре ему навстречу попалась секретарша Колбина, потом молоденькая бухгалтерша. Обе, казалось, очень подозрительно улыбались, а бухгалтерша прошла мимо и повернулась, чтобы еще раз взглянуть на начальника охраны.
Лавров любезно поклонился. Бухгалтерша смутилась и ускорила шаг. Стук ее каблуков долго отдавался у него в ушах.
На улице он понял, что служебный внедорожник забрал глава компании. Во всяком случае, на парковочной площадке машины не было. А в легковушке до Черного Лога не доберешься. Тем более в дождливую погоду.
Лавров поднял голову и чертыхнулся. Над городом плыли тучи. Того и гляди, разразится майская гроза.
– Врешь, не возьмешь! – повторил начальник охраны, покачнулся и провел рукой по лицу, сбрасывая наваждение.
Парень, охраняющий парковку, торопливо подошел к нему.
– Вам плохо, Роман Васильевич? Может, воды?
– Я так скверно выгляжу?
– Ну… – замялся тот. – Я подумал, может, у вас с похмелья голова кружится…
– Я столько не пью, Игорь! – сердито ткнул пальцем в его бейджик Лавров. – Понял?
– Понял… извините…
Парень попятился, а начальник, пошатываясь, достал брелок, открыл свой темно-синий «опель», уселся и включил зажигание.
В глазах темнело, к горлу подкатывала тошнота. Лавров схватился за виски и с силой потер их. В голове чуть прояснилось.
– Игорь! – поманил он охранника, высунувшись из машины. – Если меня будут спрашивать… я отлучился по делам. Так и скажешь.
– Хорошо, Роман Васильевич, – кивнул парень, вытягиваясь и только что не беря под козырек.
– Расслабься, Игорь…
– С вами все в порядке? – наклонился к нему охранник. – Может, я поведу?
– А кто вместо тебя здесь будет?
– Толяна попрошу… сменщика моего. Он мигом прибежит.
Лавров боролся с дурнотой, и предложение парня показалось ему заманчивым. Однако он все же отказался.
Никому не следует знать, куда он направляется… и, главное, о чем он собирается говорить с Глорией…
У поварихи Кравцовой сегодня все валилось из рук. Омлет на завтрак вышел пережаренным, перед обедом она чуть не ошпарилась кипящим бульоном, потом порезалась, шинкуя лук. Из глаз текли слезы, из ранки на пальце сочилась кровь. Она с сердцем отложила нож и побежала к аптечке за ватой, перекисью и пластырем.
– Давайте помогу, – с сочувствием предложила посудомойка в коротеньком фирменном халате с вышивкой на карманах.
Вышивка изображала растение с широкими овальными листьями, ниже шла надпись: «Фикус».
Ресторан с этим названием работал с девяти утра до одиннадцати вечера. Утром посетителей было мало. Зато в обед почти все столики были заняты, – служащие из близлежащих офисов приходили сюда перекусить. Комплексные обеды в «Фикусе» славились домашним вкусом и умеренными ценами.
По вечерам здесь нередко устраивались корпоративные гулянья. Кравцова работала сутки через двое. Раньше это давалось ей легко, но с возрастом она начала сильно уставать. Да и комплекция оставляла желать лучшего. Тучность не только не красит женщину, но еще и мешает двигаться. У поварихи появилась одышка, ноги болели, в пояснице стреляло. Она с трудом выдерживала смену.
Кровь никак не хотела останавливаться. Посудомойка выбросила в мусорную корзину промокшую вату и достала новый клочок.
– Больно? – подняла она глаза на Кравцову.
– Нет…
– Ножи слишком острые.
– Смотреть надо, – вздохнула повариха. – А тут делаешь одно, думаешь о другом… Так и палец себе отхватить недолго.
Наконец они справились с кровотечением, заклеили ранку пластырем, и Кравцова вернулась к своему разделочному столу. Только взялась за мясо, как ее окликнули.
– Антонида Витальевна! – крикнул с порога администратор. – К вам пришли!
– Кто?
Молодой человек быстрыми шагами пересек кухню, приблизился к ней и шепнул:
– Товарищ из органов…
– Господи!
– Идите, он ждет…
– А как же это? – она показала ножом на куски подготовленной к нарезке свинины.
– Вера пока все сделает. Я разберусь… вы идите, идите.
Кравцова нехотя вытерла руки о бумажное полотенце и зашагала к выходу.
В зале было почти пусто. За двумя столиками сидела мужская компания, а за третьим… Повариха сразу узнала оперативника, который уже беседовал с ней.
Тот вежливо поздоровался и пригласил ее присесть. Перед ним на клетчатой скатерти стояла чашка с чаем и недоеденные блинчики.
– Извините, голодный с утра…
– Ничего, кушайте, – понимающе кивнула Кравцова.
Она заметно волновалась, не знала, куда деть руки, но потом положила их на стол. Оперативник покосился на ее заклеенный пластырем палец и спросил:
– Порезались?
– Да… – смутилась она и убрала руки, сунула их в карманы халата.
Кравцова выглядела старше своих сорока восьми лет. Лицо в ранних морщинах, волосы с закрашенной сединой, нездоровая полнота. От былой привлекательности остались только синие глаза.
Оперативник торопливо прожевал блинчик и еще раз извинился. Это, по его мнению, располагало к нему людей, и те теряли бдительность. В чем-то он подсознательно подражал сыщику Коломбо из одноименного детективного сериала: старался казаться недалеким и бестолковым.
– У меня к вам всего пара вопросов, – изображая неловкость, промямлил он. – Простите, что отрываю вас от работы…
– Ничего, – вздохнула Кравцова.
– Вы кого-нибудь подозреваете в убийстве зятя?
Она с удивлением уставилась на него, как будто впервые увидела.
– Я уже говорила вашему следователю, что была мало знакома с Ветлугиным. Мы почти не общались. Как я могу кого-то подозревать?
Ни разу за все время следствия она не назвала зятя по имени. Только Ветлугин. По-видимому, они друг друга недолюбливали.
– Вас не очень-то огорчила его смерть.
– Не очень, – честно призналась она, разглядывая прибор для специй, состоящий из керамической солонки, перечницы и горчичницы.
Оперативник ждал продолжения, но Кравцова ограничилась этой лаконичной репликой.
– Почему?
– С какой стати мне его оплакивать? Мы, по сути, оставались чужими людьми. У него своя жизнь, у меня – своя. Не я за него замуж выходила, а моя дочь.
– Ваша дочь любила мужа?
– Об этом лучше спросить у нее.
– А вы как думаете?
– Молодой человек… что вы подразумеваете под любовью? Общую крышу над головой? Постель?
– Чувства…
– Очевидно, Мариша испытывала какие-то чувства к Ветлугину, раз стала его женой.
– Это был брак по расчету?
– Какая разница? Бывает, люди сходятся по расчету, а потом любят друг друга без памяти. А бывает… любовь приносит одни страдания.
– Ваша дочь унаследует все состояние покойного, – сказал оперативник. – Это немалые деньги. Вы знали, что у Ветлугина не было других близких родственников?
– Я его родословную не изучала.
– Допустим. А как они жили с Марианной?
Кравцова заерзала и начала поправлять волосы.
– Сколько можно спрашивать одно и то же? Как-то жили. Я в их отношения не вмешивалась.
– Дочка вам ничего не рассказывала? Не делилась своими переживаниями?
– У меня сердце прихватывает. Она меня щадила, не посвящала в свои проблемы. Да и что я могла сделать? Чем помочь?
– Значит, у них с Ветлугиным были проблемы?
– Не ловите меня на слове, – рассердилась Кравцова. – Я вам все сказала. Больше мне добавить нечего.
– Где вы находились во время убийства?
– И на этот вопрос я уже отвечала. В тот день я спала дома. Отдыхала после суток. Подтвердить мои слова некому! Я живу одна… Разве что Пончик меня видел.