Страница 6 из 10
Прежде чем продолжать военные действия, Филипп предпринял шаги по дальнейшему ослаблению своих противников: политические — путем поддержки фокейцев, ранее разбитых фиванцами (при поддержке Македонии); религиозные — путем про возглашения себя последователем Дельфийского оракула.
Затем Филипп нанес внезапный удар по панэллинскому союзу весной 338 г. до н. э., расчистив себе путь хитрой уловкой. Уже захватом Элатеи Филипп стратегически приковал внимание противника к восточному маршруту, теперь ставшему линией естественного ожидания, то есть направлением, с которого противник стал ожидать наступления, теперь же он отвлек внимание войск противника, блокировавших западный маршрут, организовав, чтобы в руки врага попало письмо, в котором говорилось о его мнимом возвращении во Фракию. После этого он спешно двинулся от Китиния, ночью перешел через перевал и вышел на равнину в Западной Беотии, в районе Амфиссы. Выйдя к Навпакту (Нафпактосу), он обеспечил себе связь с морем. Теперь македонский царь оказался в тылу войск противника, оборонявших восточный перевал, хотя и на расстоянии от них. Вследствие этого войска союзников отступили от Парапетами — не только потому, что, если бы они не сделали этого, их путь отступления мог оказаться перерезанным, но также и потому, что уже не было никакого смысла оставаться на месте. Однако Филипп снова свернул с того направления, где его ждали, и снова совершил маневр, относящийся к непрямым действиям, потому что вместо наступления в восточном направлении от Амфиссы по гористой местности, которая была благоприятна для оборонительных действий со стороны противника, он повел свою армию обратно через Китиний и Элатею, затем повернул на юг через неприкрытый теперь перевал Парапетами и атаковал армию противника у Херонеи. Тактический успех Филиппа II был закономерен, и Македония установила свое господство над Грецией.
Судьба и рок оборвали жизнь Филиппа II до того, как он успел расширить свои завоевания в Азии (он пал жертвой заговора), и запланированную Филиппом II задачу пришлось выполнять его сыну Александру. Последний получил в наследство не только план и инструмент для его претворения в жизнь — армию, созданную Филиппом II, — но и концепцию большой стратегии. Другим наследством, имевшим большую материальную ценность, были плацдармы в Дарданеллах, захваченные под руководством Филиппа II в 336 году до н. э. Если мы изучим маршруты походов Александра, то мы увидим, что они представляют собой ломаную линию с резкими зигзагами. Изучение истории этих походов приводит к заключению, что причины такой резкой смены направлений ударов были скорее политические, нежели стратегические, но политические в смысле большой стратегии. Очевидно, что манера перемещения войск Александра была прямой, лишенной гибкости. Причина этого, по-видимому, кроется в том, что, во-первых, в юном Александре, воспитанном в атмосфере власти и триумфа, было больше от гомеровского героя, чем в других великих полководцах прошлого, и, что более вероятно, в том, что он был настолько (и обоснованно!) уверен в превосходстве своего инструмента (армии) и в собственных качествах полководца, что не считал необходимым предварительно нарушать стратегическое равновесие своих противников. Его уроки, оставленные потомству, принадлежат двум полюсам — военной политике и тактике.
Начав свой поход с восточного побережья Дарданелл, он сначала направился на юг и разгромил войска прикрытия персов на реке Граник, где у врага хватило ума сообразить, что если они сконцентрируются против чрезмерно храброго Александра, то его вторжение будет парализовано в самом начале. И им чуть было не удалось достичь этой цели.
Затем Александр двинулся на юг, к городу Сарды — политическому и экономическому центру Лидии и всей Малой Азии, а оттуда — на запад, к Эфесу, восстановив в этих городах былую форму правления и права местного населения, чтобы наиболее простым способом обезопасить свои тылы.
Далее он продолжил движение по побережью Эгейского моря на юг (осадив и взяв штурмом сначала Милет, затем Галикарнас. — Ред.), а затем в восточном направлении через Карию, Ликию и Памфилию. Этим шагом Александр преследовал цель подорвать персидское господство на Эгейском море, лишив персидский флот свободы маневра посредством захвата его баз. Захватив морские порты, Александр лишил флот противника основного источника пополнений в людях.
Кроме Памфилии, на побережье Малой Азии фактически не было портов, и поэтому Александр снова повернул на север, к Фригии, и на восток, через Гордий до Анкиры (современная Анкара), закрепив свою власть и обезопасив тылы в центральных районах Малой Азии. Выполнив это, он повернул на юг и вышел через горный проход Киликийские Ворота непосредственно к Сирии, где Дарий III сосредоточивал силы для битвы. Здесь вследствие неудовлетворительной работы разведки и собственного ошибочного предположения, что персы будут ожидать его на равнине, Александр в стратегическом смысле проиграл и оказался в невыгодном положении. В то время как Александр совершил «прямое действие», Дарий III действовал иначе и, поднявшись к верховьям Евфрата, преодолел горный проход в горах Аман (современный хребет Нур) и оказался в тылу у Александра. Последний, всегда придававший большое значение безопасности линий снабжения, оказался отрезанным от своих баз. Однако, повернув назад, он вышел из затруднительного положения в сражении при Иссе благодаря превосходству своей тактики и тактического инструмента (армии). Ни один великий полководец не использовал с таким успехом непрямые действия. После этого Александр снова пошел непрямым маршрутом, вдоль побережья Сирии и Палестины, вместо того чтобы наступать прямо на Вавилон (и дальше на Сузы и Персеполь) — сердце Персидской державы. Требования большой стратегии явно диктовали ему необходимость следовать этому курсу, поскольку, если Александр и нанес ущерб господству персов на море, он все еще не уничтожил его, и, пока такое господство существовало, оно могло быть использовано и для непрямых действий в отношении тыла самого Александра, а Греция и особенно Афины были ненадежны. Его наступление в Финикии уничтожило персидский флот, в котором преобладали финикийские корабли. Большая их часть перешла на сторону Александра, а остальные суда, находившиеся в Тире, были захвачены после падения его города. И даже после этого Александр продолжал двигаться на юг — на Египет, шаг труднообъяснимый с точки зрения морской стратегии. Однако эти действия Александра имеют смысл, если рассматривать их в контексте его политической цели — захвата Персидской империи и утверждения вместо нее своей собственной. Для решения этой задачи Египет имел огромную экономическую ценность. И только после захвата Египта Александр направился на север в направлении Алеппо (Халеб), а потом повернул на восток и направился прямо к месту сосредоточения новой армии Дария III, которую тот собрал близ современного Мосула. И снова, в битве при Гавгамелах, Александр и его армия показали свое полное превосходство над армией, которая была последним серьезным препятствием на пути Александра к его «большой стратегической» цели (однако персы и их союзники сражались храбро, атаковали, и победа далась Александру нелегко. — Ред.). Последовал захват Вавилона, и последующие боевые действия Александра, пока он не вышел к границам Индии, в военном смысле представляли собой «зачистку» Персидской империи, а в политическом — утверждение собственной. (Война в Средней Азии — с согдийцами, бактрийцами и скифами была для Александра тяжелой и продлилась три с половиной года. — Ред.) Персидские ворота Александр прошел с помощью тактики непрямых действий. (Не столь известная битва в районе перевалов Персидские Ворота через хребты Загроса. Персы (около 40 тысяч) под командованием сатрапа Ариобарзана в середине января 330 г. до н. э. дали здесь последний бой и были уничтожены. После этого Александр занял персидскую столицу Персеполь и по наущению гетеры Таис Афинской сжег и разрушил ее. — Ред.) Когда он встретился с индийским царем Пором на реке Гидасп (современный Джелам), он продемонстрировал образцы мастерства непрямых действий, свидетельствующие о зрелости его полководческого таланта. Укрыв своих воинов среди полей злаков и разместив армию на большом протяжении вдоль западного берега, он ввел в заблуждение противника относительно своих намерений. Беспрестанные шумные перемещения кавалерии Александра сначала держали Пора в напряжении, но после многократного повторения усыпили его бдительность. Приковав таким образом Пора к определенной и неподвижной позиции, Александр оставил против него основные силы своей армии, а сам ночью пересек реку в 14 километрах вверх по течению и внезапностью своих непрямых действий нарушил ментальное и духовное равновесие Пора и вместе с тем моральное и материальное равновесие его армии. В последовавшем сражении Александр всего лишь частью своей армии сумел разгромить почти всю армию врага. Если бы этого предварительного смещения равновесия Пора и его армии противника не произошло, то не нашлось бы ни теоретического, ни практического оправдания тому, что Александр подвергал изолированную группу своих войск опасности поражения в отрыве от главных сил (в кровавой битве на р. Гидасп в 326 г. до н. э. индусы потеряли 23 тысячи убитыми. Но израненный могучий Пор поразил Александра своим мужеством, и он вернул индийскому царю все его царство. — Ред.).