Охотники на фазанов

Когда легавая Йорта в третий раз прибежала с добычей и снова стала кусаться, набрасываясь на других собак, Дитлев кивнул Торстену, который и сам уже следил за ней. Живые инстинкты и крепкие мускулы при полном отсутствии выучки — плохие свойства для охотничьей собаки!

Дальше все вышло так, как и предвидел Дитлев. Остальные собаки обманули легавую и не подпустили больше к падающим на опушку птицам. Собака Йорта помчалась на поиски новой добычи и скрылась в лесу.

— Теперь смотрите внимательно! — крикнул Дитлев двум стрелкам с карабинами. — Не забудьте, ставкой в игре служит полностью готовая квартира в Берлине! — Он рассмеялся и выстрелил из обоих стволов по новой стайке, поднявшейся с территории заказника. — Лучший охотник получает все!

В этот момент собака Йорта уже выбегала из темного подлеска с новой птицей в зубах. Грянул одиночный выстрел Торстенова карабина, и пуля попала в собаку. Кроме Дитлева и Торстена, никто, казалось, не понял, что с ней случилось. Только Саксенхольт шумно вздохнул, и вся компания дружно расхохоталась — не исключая и Йорта, решившего, что выстрел ушел «в молоко».

Ничего, скоро Йорт обнаружит своего пса с простреленным черепом — хохот прекратится, а хозяин, надо надеяться, усвоит полученный урок. Ведь Дитлев Прам сказал, чтобы никто не приводил на охоту плохо натасканных собак!

Из лощины за рощей послышались новые звуки. Дитлев краем глаза отметил, как Крум покачал головой: значит, их адвокат видел, что Торстен застрелил собаку.

— Смотрите, стрелять только при полной уверенности. Понятно? — тихо сказал Дитлев своим соседям по цепочке. — Загонщики покрывают не все пространство за рощей, так что я думаю, зверь появится оттуда. — Он указал на пышно разросшиеся кусты можжевельника. — Цельтесь примерно на метр выше земли по центру туловища. Тогда, если промахнетесь, пуля уйдет в землю.

— Что это? — прошептал Саксенхольт, кивая на группу деревьев.

Там вдруг затрепетали ветви, послышался треск сучьев под ногами бегущего зверя — сперва тихий, затем все громче и громче. Крики приближающихся загонщиков зазвучали пронзительней.

И вот он выскочил.

Выстрелы Саксенхольта и Торстена грянули одновременно, темный силуэт пошатнулся, но продолжал двигаться вперед странными скачками. Только когда он выскочил на открытое место, стало видно, что это за существо. Охотники разразились восхищенными воплями, а Саксенхольт и Торстен снова приготовились стрелять.

— Стоп! — крикнул Дитлев, когда страус остановился метрах в ста и начал бестолково вертеться. — На этот раз цельтесь в голову. Стрелять по очереди. Саксенхольт, ты первый.

Все замерли; молодой охотник поднял карабин и, затаив дыхание, спустил курок. Выстрел пришелся ниже, чем нужно, — пуля разорвала страусу шею, и голова откинулась назад. Толпа заревела от восторга, не удержался даже Торстен — хотя на что ему-то трехкомнатная квартира в Берлине?

Дитлев заулыбался. Он ожидал, что птица рухнет на землю, но с полуоторванной головой та еще пробежала несколько шагов, прежде чем ноги зацепились за неровности почвы и мертвое тело рухнуло. Мгновение оно подергалось в судорогах, затем распласталось на земле. Это было бесподобное зрелище!

— Заткнитесь! — простонал юнец под залпы, когда охотники принялись палить по следующей стайке фазанов. — Это же был страус! С ума сойти! Это надо же: я, черт возьми, застрелил страуса! Это же значит, сегодня вечером у «Виктора» все телки будут мои! Я даже знаю, какую выберу!

В ресторане «Страндмёллекроен» все трое опрокинули по «егермейстеру» за счет Дитлева. По Торстену было видно, что ему надо хлебнуть для храбрости.

— Что это с тобой? Ты прямо позеленел, — заговорил Ульрик, опрокинув залпом рюмку. — Никак не можешь пережить, что не тебе достался страус? Ты вроде бы уже настрелялся этих тварей.

— Дело в Кимми. — Торстен повертел в руке свой стакан. — Шутки кончились. Сейчас кто кого: либо мы ее, либо она нас.

И тоже выпил. Ульрик налил всем по новой и кивнул приятелям:

— Ольбек уже получил задание. Скоро она будет в наших руках, так что не нервничай.

Торстен достал из кармана спички и зажег стоявшую на столе стеариновую свечу. Он часто говорил, что нет более унылого зрелища, чем незажженная свеча.

— Надеюсь, ты не воображаешь, что Кимми глупая бродяжка, которая шляется по улицам в грязном тряпье и сама дастся в руки бестолковому частному детективу? Ульрик, ее так просто не поймаешь! Мы ведь, черт возьми, говорим о Кимми, вы же сами ее знаете! Они ее не найдут, и в этом вся проблема. Нам это дорого обойдется, понимаете?

Дитлев отставил стакан и возвел глаза к грубым балкам потолка:

— Что ты хочешь сказать?

Он терпеть не мог, когда Торстен впадал в такое настроение.

— Вчера она несколько часов ждала в засаде перед Домом мод и набросилась на одну из наших моделей. На плитках осталось восемнадцать окурков. Кого она, по-твоему, поджидала?

— Что значит — набросилась? — озабоченно спросил Ульрик.

— Успокойся, все не так страшно. — Торстен мотнул головой. — Ну, врезала ей разок. Я дал девушке недельный отпуск и парочку путевок на выходные в Кракове. Полицию не вызывали.

— Ты уверен, что это была Кимми?

— Да. Я показал девушке старую фотографию.

— Она точно ее узнала?

— Точно, — раздраженно бросил Торстен.

— Мы не можем допустить, чтобы Кимми схватила полиция!

— Конечно же нет, черт возьми! И не можем допустить, чтобы она добралась до кого-нибудь из нас. Я уверен, она способна на все.

— Думаете, у нее еще остались деньги?

В это время в зал вошел заспанный официант, но Дитлев кивнул ему:

— Нет, спасибо, у нас есть все, что нужно.

Они подождали, пока официант, раскланявшись, вновь удалился.

— Ну, какого черта ты спрашиваешь! Сколько ты тогда с нас собрал? Почти два миллиона, — с досадой напомнил Торстен. — Сколько, по-твоему, она тратит, живя на улице? Нисколько, а значит, у нее уж точно хватит денег, чтобы купить что угодно. Любое оружие. На улицах Копенгагена она раздобудет хоть гранатомет, уверяю тебя!

Толстяк заерзал на стуле:

— Может быть, стоило бы еще усилить группу Ольбека?

10

— Кого позвать? Ассистента криминальной полиции Хафеза Ассада? — Карл воззрился на телефонную трубку. Давно ли Ассад стал ассистентом криминальной полиции?

Карл переключил звонившего на другую трубку и через секунду услышал, как на столе у Ассада ожил телефон.

— Да! — раздался в чуланчике голос сирийца.

Карл приподнял брови и покачал головой. Ишь ты — ассистент криминальной полиции! Что это он себе позволяет!

— Звонили из Хольбека и сказали, что они все утро искали папку с делом о двойном убийстве в Рёрвиге. — Ассад поскреб заросшую щетиной щеку. Они с Карлом уже два дня сидели над папками, что объясняло его усталый вид. — И знаешь что? Папка просто исчезла. Ее точно ветром сдуло.

— Значит, будем считать, кто-то ее стащил. — Карл вздохнул. — И не был ли это тот самый Арне, который дат Марте Йоргенсен серую папку с протоколами расследования? Ты не спросил их, помнят ли они, какого цвета была папка? Может, серая?

Ассад помотал головой.

— Ладно, это не имеет значения. Марта же сказала, что тот человек умер, с ним уже не поговоришь. — Карл прищурился. — И еще одну вещь я хочу заодно выяснить: Ассад, скажи, пожалуйста, когда это тебя произвели в ассистенты криминальной полиции? На мой взгляд, тебе бы следовало быть осторожнее и не выдавать себя за полицейского. Есть статья закона, которая очень строго оценивает такой поступок. Статья сто тридцать один, если тебе интересно знать. Ты рискуешь схлопотать шесть месяцев тюремного заключения.

— Ассистент криминальной полиции?

Ассад слегка откинул назад голову и затаил дыхание, схватившись рукой за грудь, словно удерживая заключенную в его сердце невинность, готовую излиться перед слушателем. Такого возмущенного выражения лица Карл давно не встречал. Его можно было сравнить только с реакцией премьер-министра на высказанные в прессе обвинения против датских солдат, которые якобы косвенно причастны к пыткам в Афганистане.