Любовники по наследству

Нет, нельзя было сказать, что у них в последнее время что-то разладилось… Все шло как обычно, без бурь, без страстей… Но они слишком привыкли друг к другу, перестали друг друга интересовать… Лена никогда не понимала смысла таких отношений. «Ну скажи, – часто язвила она при встрече с сестрой. – Ты замужем, вот вы живете вместе столько лет… Восемь? И что? Ты счастлива? Да это просто малодушие, привычка! Вот ты ничего себе не позволяешь, пашете, копите… Ну а дальше? Послушай – я никому не обязана отчитываться, что заработаю – мое, что потеряю – да хоть в карты проиграю, – никому отчета не дам! А любовь – сколько угодно… А почувствую, что лучшее кончается, он уже не смотрит на меня как раньше, не сходит с ума, – рву разом! И никаких!»

Марина закончила складывать вещи и перешла к письменному столу. Косметичка, автобусный билет до пансионата, ножнички, пилка для ногтей, початый флакончик «Тендр Пуазон»… Марина отвинтила колпачок и вдохнула нежный запах. Прикрыв глаза, почти не сознавая, что делает, она надушила шею осторожными прикосновениями пальцев. Вокруг нее сразу распространилось облачко волнующего аромата. «И это достанется мне», – подумала она и поставила флакон на место.

И тут она вздрогнула так, как будто кто-то ее внезапно окликнул. На корте, прямо за окном, раздавался мерный стук мяча. Она подскочила к окну и распахнула его. Высунулась как можно дальше, но увидела только угол корта. Пустой. Стук раздавался в другом конце, где кто-то бил мячом о высокую дощатую стенку – отрабатывал удар, как отрабатывала его Лена. Марина, как ни высовывалась, никого увидеть не смогла. Ясно было только, что тот человек на корте один. Она торопливо заперла дверь, едва не оставила открытой и свою собственную и бегом припустила по лестнице, выходящей на лужайку. «Лена нашла бы себе партнера, если бы объявился хоть самый никудышный… – торопливо соображала она на бегу. – Но никого не отыскала. Врачи на семинаре, а среди отдыхающих желающего не нашлось…»

На последних ступеньках Марина едва не свернула себе шею, отпустив на миг перила. Она пулей вылетела на лужайку и помчалась к корту. Подбегая все ближе, вглядываясь сквозь проволочную сетку, она отказалась поверить своим глазам. Корт был пуст! Больше того, заперт на большой висячий замок, видимо, еще со вчерашнего вечера… Однако она ясно слышала стук мяча о дощатую стену, тот характерный стук, который ни с чем невозможно перепутать! И сейчас, когда она стояла так, глядя на совершенно пустой корт, стук не утихал ни на минуту. Ей в голову пришла догадка, простая и поразительная. Обойдя корт вдоль ограды, она осторожно заглянула за ту его сторону, которую скрывала дощатая стена. Девочка лет девяти, в большом, не по ней, свитере, бегала взад-вперед с обратной стороны стены, швыряя в нее бурый потрепанный теннисный мяч и пытаясь ловить его на лету. Иногда ей это удавалось, а иногда мяч шлепался в траву, и тогда она мчалась поднимать его и опять швыряла в гудящие от ударов доски…

Девочка так увлеклась игрой, что Марину заметила не сразу. А та стояла и смотрела, не решаясь ее окликнуть. Наконец мяч покатился по траве прямо к ногам Марины, и она остановила его носком туфли. Девочка бросилась было за мячом, но тут же в смущении остановилась.

– На, возьми. – Марина подняла мяч и протянула его девочке.

Девочка застенчиво дернула плечиком и шагнула вперед. Передавая мяч, Марина на миг ощутила, какие холодные и мокрые у нее пальчики.

– Ты что же, играешь тут одна? – спросила Марина.

Девочка кивнула. Она не решалась ни продолжить игру, ни убежать. Стояла навытяжку перед Мариной, словно ожидая, что ее будут ругать.

– А почему ты не пойдешь на корт?

– Ракетки нет, – пояснила девочка неожиданно хриплым голоском. Она шмыгнула носом и сжала мяч грязными пальцами. – А на корт меня все равно не пустят. Он только для взрослых.

– Кто тебе сказал?

– Тетя вчера сказала.

– Какая тетя?

– На корте весь день играла. По-настоящему, с ракеткой. Я пришла, а она меня не пустила. Тогда я стала отсюда кидать, а она выбежала и отругала, что я ей мешала. А я здесь до нее всегда играла. Правда, с этой стороны…

– А вчера? – допытывалась Марина. – Вчера ты, значит, не играла?

– Только потом…

– Когда потом?! – Марина чуть не выкрикнула эти слова, девочка даже отшатнулась.

– Потом… Когда она ушла… За ней сторож пришел, велел отдать ключ. Он запер корт, а она пошла купаться. Тогда я стала играть. Правда, темно было, плохо видно. Он ведь у меня не белый…

Девочка продемонстрировала потрепанный мяч.

– Постой… – Марина едва удержалась, чтобы не схватить девочку за руку и не притянуть к себе. Девочка держалась настороженно, видно было, что в любой момент она готова убежать. – Значит, когда та тетя пошла купаться, ты сразу стала играть?

– Ну да.

– И что, долго ты играла?

Девочка явно стала в тупик перед таким вопросом.

– Ну, полчаса? Сорок минут? – допытывалась Марина.

– Я не знаю, – почти в отчаянии сказала девочка. – Играла, пока не стало темно.

– Значит, часов до девяти?

– Я не знаю… – совсем уже упавшим голосом ответила девочка.

Марина едва держалась на ногах. Только сейчас она заметила, что опять дрожит нервной дрожью, как вчера.

– Но послушай, раз ты долго тут играла, то, наверное, видела, вернулась та тетя в дом или нет?

– Нет, – решительно ответила девочка. – Она купалась. Она разделась там, у лесенки, спустилась в воду и уплыла… Вода, наверное, была холодная, она еще взвизгнула несколько раз.

– Взвизгнула?

– Ну, как обычно визжат… Взвизгнула, окунулась и уплыла.

– А ты все время стучала?

– Ну да. Пока мама не пришла. Точно, она сказала, что уже девять часов и она мне всыплет…

– Значит, ты играла. Ну а на берег ты больше не смотрела? Ничего там не заметила?

– Ничего. Да темно уже было.

– И когда ты ушла, тетя еще купалась?

– Да, она ведь уплыла…

– А больше никого не видела? Никто не ходил через лужайку?

– Я за мячом смотрела…

Поняв, что из девочки больше ничего не выжмешь, Марина пошла прочь от корта. Внезапно ей в голову пришла мысль, что она до сих пор не побывала на берегу, на том месте, где Лена оставила свою одежду. Она направилась к речке.

Напрасно предприняла она этот осмотр – он ей ничего не дал. Маленький пляжик, засыпанный желтым песком, был сплошь истоптан со вчерашнего вечера, валялись окурки, были видны следы колен, отпечатанные на песке, – вот здесь, видимо в потемках, собирали ее одежду. А одежды то было – майка да шорты. Шорты, в кармане которых мирно лежал ключ. Она разделась на этом месте, положила одежду на песок, вошла в воду, взвизгнула несколько раз, окунулась и уплыла… Взвизгнула! «Пусть я плохо знала свою сестру, но в том, что Лена никогда бы не взвизгнула, окунаясь в воду. Да она и не окуналась сразу никогда. Сначала обольется водой из горсти, потом спустится осторожно, потихоньку… А потом окунется, молча. Но кому такое скажешь? Кому?»

Ниже по течению речка делала небольшой живописный изгиб и становилась немного больше. И все же это была безопасная мирная речка, в которой редко где нельзя было достать ногами дно… Марина в каком-то оцепенении стояла на берегу, глядя на струящуюся серую воду. Стук мяча утих. Она обернулась и посмотрела на корт. Девочка со всех ног бежала к зданию, там ее ожидала какая-то женщина. Да, ведь уже обед.

Марина попыталась собраться с мыслями. «Значит, в тот миг, когда в номер Лены кто-то вошел, та уже была в воде. На корте стучала девочка. Она никого не видела. Да и не могла увидеть! Ведь портье запер черный ход, и теперь войти в корпус можно было или через служебную лестницу, или с главного входа. А к речке ближе служебная лестница. Она находится с торца здания, и, чтобы пройти к ней, вовсе не обязательно пересекать лужайку и попадаться на глаза тому, кто, скажем, находится возле корта. Итак, у него была возможность достать ключ из кармана у Лены, когда она уже уплыла… Потом – бегом в здание, через служебный вход… Почему он знал, что второй, более удобный для него вход уже заперт? Сидел на берегу, следил, как портье взял у Лены ключ, как запер лестницу, как она побежала на берег? Может быть. А если бы и не знал, ведь там все равно была в то время девочка, и она бы его запомнила. Значит, не хотел попадаться ей на глаза и сразу пошел через служебный вход. От речки до корпуса – пять минут. По коридорам до номера – еще минут восемь… Открыл номер и оставался там еще минут пятнадцать. Что-то искал, во всяком случае, не часы и не бриллиантовые кольца. Вещи лежали в куче, обычный бабский беспорядок. А часики – как по струнке, а колечки – в стакане. Что же он все-таки искал? Нет, этого я все равно пока не пойму, – одернула она себя. – Давай-ка теперь подсчитай, сколько у него ушло времени. Не меньше чем полчаса. Я-то думала, что он спокойно там рылся, потому что слышал, как Лена лупит по мячу… Но теперь ясно, что он знал, кто производит те звуки, и мог только догадываться, не вошла ли Лена в коридор в тот миг, когда он роется в ее косметичке… Гарантий у него быть не могло. Да ведь ему еще надо было успеть вернуться и положить на место ключ…»