Страница 28 из 34
Дороти закрыла лицо рукой. Конечно, он старательно ублажал якобы свою возлюбленную, а тем временем коварно запущенное колесо вращалось здесь без помех… Господи, она клюнула на элементарную наживку и попалась. Какой стыд, какой позор! Ведь что-то подсказывало мне поостеречься, лихорадочно думала она. Почему же хотя бы не уехала из Майами, когда решилась на этот шаг. Ах, Брасс умаслил! Ах, поверила в любовь!.. От ярости Дороти была готова убить его…
— Послушай, Боб, пленки подслушанных бесед для суда практически не имеют значения — они служат лишь косвенным доказательством.
Клифорд на том конце провода воспринял слишком затянувшуюся паузу как естественную, возникшую из-за того, что Дороти осмысливала сообщенную им новость, поэтому был терпелив.
— Для суда — да! Но для тебя-то, адвоката, защищающего такого рода особу, — это ведь не так! Знаю по себе, перед какой моральной дилеммой оказываешься, когда имеешь дело с нечистоплотным клиентом.
— Да уж…
— Однако не стоит из-за этого терять аппетит, Дороти, — завершил Клифорд свой монолог шуткой. — Главное заключается в том, что многое стало ясно. У тебя есть время все обдумать и не совершить непростительную для адвоката ошибку.
— Ты прав, — мрачно согласилась она.
— Я уже имел разговор со своим клиентом, — продолжил Клифорд. — Он не собирается вести войну против Хедлоу. Ему важно забрать у нее ребенка и все. Если же она заупрямится, то может оказаться и на скамье подсудимых, и я сильно сомневаюсь, удастся ли ей тогда отвертеться. Полагаю, ты посоветуешь своей клиентке быть более покладистой?
Когда беседа с Клифордом окончилась, в кабинет вошла Тина.
— Ты белее мела! — озабоченно воскликнула она. — Расстроилась из-за звонка старика?
— Как ты оказалась прозорлива насчет нашей Хедлоу! — устало ответила Дороти. — Она действительно скрывает кое-какие секреты. Причем довольно мерзкого свойства.
— Стоит ли из-за этого переживать! Что же она натворила?
Дороти была не в состоянии повторять детали беседы с Бобом Клифордом.
— Позже расскажу. Постарайся разыскать Сьюзи и пригласи ее немедленно сюда. Мне нужно сказать ей парочку слов, прежде чем я откажусь от этого дела.
— Понятно. Какие еще будут распоряжения?
Дороти чуть помедлила.
— Если позвонит Эдди Брасс, скажи… что я занята и не могу говорить с ним.
— А если ты не будешь занята?
— Все равно скажи именно так! Я больше не желаю с ним разговаривать! Понятно?
Секретарша широко раскрыла глаза от удивления.
— Честно говоря — нет, но в мои обязанности входит беспрекословно выполнять твои распоряжения. Можешь не волноваться, я позабочусь, чтобы мистер Брасс тебя не побеспокоил…
Встреча с Сьюзи Хедлоу далась Дороти трудно. Пришлось сдерживать раздражение, неприязнь, даже брезгливость.
— Интересно, что ты собиралась делать дальше?.. Неужели думала, что торговля ребенком сойдет тебе с рук? — спросила она, когда Сьюзи перестала изворачиваться, лгать и наконец призналась во всем.
— Я собиралась исчезнуть из Бостона. Мой парень подлежит условно-досрочному освобождению, и мы хотели смотаться куда-нибудь, где нас никто не знает… Он обещал жениться на мне, если, конечно, я избавлюсь от ребенка и раздобуду денег. Не попади он в тюрьму, я бы на Клода Эшби и не взглянула… Но мне было так тоскливо и одиноко…
— Боже мой, Сьюзи! — Глаза Дороти округлились. — Скажи спасибо, что сама не оказалась за решеткой! С кем ты связалась? Кстати, твоему парню, на которого ты возлагаешь такие надежды, еще долго придется ежедневно отмечаться по месту жительства у инспектора полиции. Ему нет смысла куда-либо удирать, иначе нависнет угроза получить новый срок.
После беседы с Хедлоу Дороти чувствовала себя совершенно измочаленной, словно ее пропустили через барабан стиральной машины.
В какую же грязь она вляпалась! Век не отмыться. Все перепуталось и смешалось: авантюрное судебное дело, личная чудовищная авантюра, от которой вряд ли скоро оправится… Силы оставили ее, не хотелось даже шевельнуться, а ведь вечером предстояло торжественно провожать на пенсию коллегу. Не пойти она не имела морального права. Ехать же домой и в одиночестве терзаться своими переживаниями — перспектива еще тоскливее…
Она сняла телефонную трубку и набрала номер банка, где служил ее верный рыцарь Джек Уолш. К счастью, тот ответил сразу.
— Привет! — сказала Дороти. — Не составишь ли ты мне компанию на вечер?.. Особого веселья не обещаю, поскольку это проводы на пенсию моего коллеги, да я и неважно себя чувствую к тому же, но посидим, поговорим…
Добрый Уолш даже не стал задавать лишних вопросов.
— Хорошо, я за тобой заеду, — просто ответил он.
— Ну и денек сегодня! Ужасно устала, — сказала Дороти секретарше, заглянувшей в кабинет, чтобы попрощаться.
— Я тоже.
— Мне кто-нибудь звонил, пока я общалась с Хедлоу?
— Если тебя интересует, звонил ли Эдди Брасс, то могу сказать — звонил, причем неоднократно. И конечно, не поверил, будто ты настолько занята, что не можешь поговорить с ним.
— Тем хуже для него.
— Тем хуже для тебя, ибо я решил потребовать объяснений лично! Что происходит, Дороти? — бросил с порога Эдди, входя в кабинет.
Секретарша предпочла немедленно ретироваться. Пропустив ее, Брасс плотно прикрыл за собой дверь.
В первый момент, ошеломленная столь внезапным его появлением, Дороти растерялась. От пережитой обиды и боли едва сдерживала закипавшие слезы. Но овладела собой, гордо вскинула голову. Не хватает еще впасть в истерику или того хуже — устроить ему скандал. Она решила, что самое правильное — вести себя достойно.
— Ты и сам мог бы догадаться, — произнесла наконец Дороти. — Я хочу раз и навсегда прекратить наши отношения.
Если бы она не знала, что Брасс отличный притворщик, наверняка поверила бы тому недоуменному выражению, которое появилось на его лице: у него даже губы дрогнули, словно от внезапной боли.
— Может, все же объяснишь?
Дороти тяжело вздохнула, словно перед прыжком в ледяную воду.
— Мне казалось… наш праздник в Майами…
— Возможно, там я еще не была готова к такому решению.
— К чему ты ведешь, Дороти?!
— Не кричи, пожалуйста…
— А ты объясни по-человечески.
Дороти вспыхнула.
— Я поняла, что ошиблась в своих чувствах. Вот и все. — Она произнесла слова твердо, хотя в глубине души сознавала, что это самая большая ложь в ее жизни.
— Скорее, ты ошибаешься сейчас. По некоторым косвенным признакам я могу судить, что мы с тобой… отличная пара.
— Нет! — быстро возразила она. — Не нужно говорить «мы с тобой», «пара» или что-то в этом роде… Прошу тебя принять мое решение как окончательное.
— А если я не соглашусь?
Дороти заставила себя быть жесткой.
— Я надеялась, мы сможем расстаться безболезненно, но ты не оставляешь мне иного выхода, поэтому буду говорить прямо. Я позволила увлечься иллюзией, казавшейся прекрасной… Но дурман прошел…
— И когда же ты протрезвела? — не без издевки спросил он.
— Практически сразу же, как вернулась к обычной жизни. Она все расставила по местам, все высветила в истинном свете.
— Понятно. Иными словами, ты сделала свой выбор согласно логике, которой так кичишься.
— При чем здесь логика?
— А как же? Разве не сама ты говорила, что люди не должны быть рабами своих чувств и всегда существует выбор… Очевидно, тебе удалось вырваться из рабства.
— Если на то пошло, — сдержанно произнесла Дороти, — будь ты понаблюдательней и менее толстокожим, наверняка уловил бы, что мои чувства были не столь сильны, чтобы от них нельзя было освободиться.
Эдди пожал плечами.
— Вам лучше знать, мисс Ламбер.
— Нам еще необходимо уладить несколько общих дел. Нужно пристроить Джеки и щенков… Я не собираюсь бросать их на произвол судьбы.
— Забавно… Мужчину вы выбрасываете из своей жизни без всяких угрызений совести.