Второй шанс

Маргарет ощутила укол совести. Она должна была быть рядом с тетей, а не Клиффорд. Ведь она член семьи…

— «Моей племяннице, Маргарет, — продолжал адвокат, — единственной моей живой родственнице, я оставляю все мое имущество — кроме моего любимого питомца, Бабу, которого, я подозреваю, она недолюбливает, — если она выполнит следующие условия. Во-первых, возьмет на себя контроль за журналом „Одинокий ковбой“, который я основала. И во-вторых, проживет в моем доме как минимум один год, в течение которого будет усердно искать и найдет себе мужа, чтобы прожить с ним всю жизнь».

Маргарет едва слышно охнула и отвернулась, встретившись взглядом с Коуди.

— Если названные условия не будут выполнены, то все мое состояние переходит в Национальный фонд Дикой природы.

Клиффорд поднял глаза.

— Да, как видите, довольно необычное завещание, но мы знаем Мод… знали ее как весьма необычную женщину… Вы не возражаете, мисс Киддер?

— Вовсе нет, — поспешно ответила Маргарет, в то время как мозг ее напряженно работал. Управление журналом… Найти мужа в Сэконд-Ченс… Странно, ведь это именно то, чего Мод никогда не хотела для своей племянницы.

— Я еще не закончил, — продолжил Клиффорд, — здесь есть добавление, сделанное Мод накануне смерти.

Маргарет взяла ручку. Но не для того, чтобы записывать, а чтобы нарисовать… угловатое лицо с искривленным носом и неестественно приоткрытым ртом…

— «Моему другу Коуди Рэлстону я оставляю моего любимого питомца Бабу. Также моим предсмертным желанием является то, чтобы вышеназванный Коуди Рэлстон позировал для лицевой обложки моего журнала, т. е. стал лицом „Одинокого ковбоя“. Чем меньше одежды, тем лучше: я думаю, это поспособствует спросу на издание. За эту услугу он получит пятьдесят тысяч долларов».

Маргарет выпустила ручку из пальцев.

Коуди открыл рот от удивления.

— «Я также оставляю по тысяче долларов механику из Центрального гаража и уборщице Розали за их помощь в соответствии с обязанностями».

На этом чтение завершилось. Когда большинство присутствовавших покинули офис, Маргарет встала и подошла к мистеру Россу.

— Если я… Сколько у меня времени… — Она с трудом подбирала слова.

— Маргарет, — мягко прервал ее адвокат, — не принимай поспешных решений, подумай как следует и приходи сюда в любое время, мы все обсудим.

Девушка кивнула, чувствуя, как у нее предательски задрожала нижняя губа. Она вернулась обратно к столу и сразу же заметила Коуди, стоявшего рядом с ее стулом. Прищурившись, он разглядывал ее рисунок в блокноте.

— О… извини, — выдохнула девушка, схватив блокнот и прижав его к себе.

— Ну что ты, если это мой портрет, то я весьма польщен, — саркастически ухмыльнулся Коуди.

— Я нарисовала его не для того, чтобы польстить тебе. — Маргарет чувствовала, как предательский румянец заливает ей щеки. В этот миг Коуди показался ей выше и шире, чем был, он словно заполнил собой все небольшое помещение, и пальцы ее правой руки непроизвольно дернулись и едва не схватили ручку, чтобы дополнить рисунок.

— Мне льстит уже то, что ты потрудилась, чтобы нарисовать мой портрет, — объяснил Коуди, озорно поблескивая глазами.

— Из чего ты заключил, что это твой портрет?

— Думаешь, я не заметил, как ты испепеляла меня взглядом? — Он протянул руку. — Подаришь?

— Я не… я вовсе не…

Но Коуди уже убрал руку и равнодушно пожал плечами, переводя разговор на другую тему:

— Ты удивлена необычными условиями завещания?

— Если честно, то очень, хотя в душе ожидала от тети чего-нибудь экстраординарного… А ты? Что ты думаешь насчет себя? Тетя предлагала тебе сфотографироваться для обложки?

Они медленно спустились по лестнице и вышли на улицу, и только тогда Коуди ответил:

— Она спрашивала меня, не хочу ли я поместить свое объявление и фото в журнале, предлагала свободное место, но насчет обложки я слышу впервые. Но и тогда я сразу отказался.

— Почему?

— Это не для меня. — Он небрежно нахлобучил на голову шляпу и добавил: — Я не против появления своей физиономии в прессе, просто мне не нужна орава женщин, которые обязательно начнут липнуть ко мне после этого.

Маргарет даже зажмурилась, чтобы изгнать из воображения его образ на обложке журнала. Коуди, на котором нет ничего, кроме шляпы и обтягивающих джинсов. Широкие плечи и… темный конус мягких, курчавых волос на груди, постепенно сужающийся книзу… Девушка с трудом сглотнула.

— По-моему, это происходит и без всякой рекламы, — выпалила она. — Ведь все женщины города так и бегают за тобой.

— Но ты-то, кажется, вполне способна сохранять дистанцию, — заметил он.

— У меня все в порядке с самоконтролем. — Вернее, было в порядке. Со дня приезда в Сэконд-Ченс она явно потеряла способность сдерживать свои сексуальные фантазии, вращающиеся вокруг одного-единственного мужчины, за которого она когда-то едва не вышла замуж.

— Возможно, даже чересчур в порядке, — произнес Коуди, вынимая из ее ладони ключи от машины и отпирая дверцу «мустанга».

Невинное прикосновение его уверенных пальцев вызвало у нее неожиданный прилив острого, головокружительного желания.

— Значит, ты откажешься от денег? Не хочешь позировать для обложки?

— Это не для меня. Пятьдесят тысяч долларов не компенсируют потерянное самоуважение.

С этими словами он вложил ключи в ладонь Маргарет и неторопливо согнул ее пальцы в кулак. Его сильная ладонь была теплой и шершавой. Она не могла забыть, как эти пальцы когда-то плавно проникли под ее кружевную блузку и нежно ласкали ее груди. Слава Богу, он не знает, как яростно она скучала по его прикосновениям, как сгорала от желания прикоснуться к нему сама…

— Ты домой? — спросил Коуди, когда Маргарет наконец села в машину.

— Конечно, — ответила она, с трудом различая собственный голос. Сердце учащенно колотилось, а с языка рвались совсем другие слова.

— В таком случае я заеду и заберу Бабу.

— Да… И еще его клетку и все остальное.

С чувством огромного облегчения, что она хоть какое-то время не будет видеть Коуди, Маргарет гнала машину к дому на предельной скорости. Но не к своему дому. Это дом тети Мод, и он навсегда останется ее жилищем, независимо от того, кто будет жить в нем.

Глава третья

Дом тети Мод невозможно не заметить, подумала Маргарет. Это было единственное строение в викторианском стиле, сливового цвета, с сиреневой отделкой, окруженное густым ивняком и расположенное на окраине города. Фургон Коуди стоял у забора, но его самого не было видно. Девушка обошла вокруг дома по каменным плиткам и направилась к лужайке, расположенной на склоне, ведущем к небольшой речушке. Пестрые тюльпаны всех оттенков пурпурного и лилового цвета красовались группками на отдельных насыпных клумбах, а забор окаймляли пышные кусты сирени.

Густые ароматы и буйство цвета напоминали Маргарет о яркой натуре тети Мод. Девушка улыбнулась, вспоминая, как Мод стояла посреди своего сада в огромной пестрой шляпе и властным голосом отдавала распоряжения садовнику.

«Многолетние растения сюда, луковичные вдоль бордюра, здесь подвесные корзиночки… больше цвета!» Тетя Мод всегда четко знала, чего она хочет. А теперь она хотела, чтобы Маргарет осталась в Сэконд-Ченс. Почему?

— Теперь это все твое, — вмешался Коуди в ее размышления. Он стоял, прислонившись к раскидистой березе, и смотрел на нее.

Маргарет остановилась и поставила сумочку на круглый железный столик, расположившийся под деревом в компании с такими же стульчиками.

— Будет моим, если я выполню ее пожелания.

— Да, условия, конечно, весьма жесткие.

— Я бы сказала — невыполнимые.

— Какие конкретно? — лениво поинтересовался он, вертя в пальцах зеленый листочек.

— Все до единого. Управлять журналом, выйти замуж… — Девушка горько усмехнулась и непроизвольно всхлипнула. Нежданные слезы сами собой наворачивались на глаза. Брови у Коуди удивленно вскинулись, и Маргарет вспомнила, как недавно рыдала у него на плече. Она вцепилась в край столика и вымученно улыбнулась.