Грязные деньги

Выпили и помолчали. Андрей уже представлял, как они с Верой тут заживут… Пай вначале суетился, нервничал, цокал когтями по гладкому полу, с опаской вынюхивал шкуры. Потом устроился возле Веры, привалился к ней теплым боком и стал ждать своей порции вкусной еды.

— Дашка, позовем наших мужчин? — спросила Лидия, уже названивая своему Вадиму.

— Мой Романенко встречает в кругу семьи, — вздохнула Сотникова.

— Что заказать к столу? — спросила Завьялова. — Он вернулся из командировки, спрашивает. Колбаска? Есть… Спиртного тоже достаточно…

— Пусть привезет диван, — мрачно пошутила Дарья. — У меня зад утомился сидеть на полу.

— Да хватит вам над человеком издеваться, — проворчал Двинятин.

— Пока еще идет старый год, нужно знаете, что сделать? Раскрасневшаяся американская племянница решила взять инициативу в свои руки. — Нужно все старое, ненужное и мусорное из дома вынести и сжечь!

— Дом-то новый, — возразил ей Андрей. Он хоть и был слегка под градусом, но логики не терял. — Какое же тут может быть грязное и мусорное?

— Грязное? Деньги грязные, как раз и остались в старом году, — внезапно откликнулась Вера.

Она сказала это с таким значением, что все замолчали.

— Ты о чем? — вспыхнула Сотникова, потому что подруга выразительно смотрела на нее.

— Вся эта история началась с тебя, — рассудительно проговорила Лученко.

Дарья не знала, как ей дальше себя вести: возмутиться, хлопнуть дверью, уехать, расплакаться?

— Успокойся, издерганная ты моя. Все началось в тот момент, когда твое агентство стало продвигать Чернобаева в парламент, а он объявил, что вы у него украли драгоценное кольцо. Вот тогда и началась вся эта катавасия. И нечего так остро воспринимать каждое мое слово!

Даша вздохнула.

— Вера Алексеевна, а что за история с кольцом? — Милена была очень любопытна, как многие пожилые женщины.

Лученко не спеша рассказала о том, как на следующий день после фотосессии в шикарном доме олигарха Чернобаева милиция взяла в оборот Дашу и ее рекламное агентство.

— У Чернобаева есть в характере некоторый садизм, — сказала Вера. — Он любит «нагибать» людей, подчинять. Псевдокража кольца нужна была именно для этого — подчинить Дашу и агентство. Но тут появилась я.

— Как же тебе удалось доказать Дашкину невиновность? — спросила Лидия.

— Помогла их домашняя «умная система».

— Но ты же в технике ничего не соображаешь! — не утерпела актриса.

— Зато у меня есть знакомые, которые прекрасно в ней разбираются. И мне все про «Умный дом» популярно объяснили… Специальные датчики фиксируют любого, пересекающего порог спальни хозяйки, и именно там находился туалетный столик с драгоценностями жены Чернобаева. Короче, я доказала олигарху, что, кроме его жены, в помещение спальни не входил никто.

Вмешалась Даша.

— А что произошло с Тимуром там, в ресторане? У него что, вправду вдруг повысилось давление так резко? А ты без всяких ваших медицинских трубок это определила?

— Отвечаю по порядку. Тимур Акимов — человек, преданный Чернобаеву, кроме того, он, как многие восточные люди, не в меру горяч. Такие люди часто действуют, подчиняясь звериному чутью.

— Поэтому ты его словно зверя — огнем, фокус с зажигалкой?

— Угадала. Никакие «гуманитарные» меры на него бы не подействовали, а он мне мешал своей непредсказуемостью. Я сделала так, что ему привиделся столб огня, показалось, что от зажигалки целый факел образовался.

— Он после этого сел подальше. Так поступает напуганный огнем зверь. А дальше? Страх? Температура? Болезнь?

— Нет, Дашуня, дальше уже не я. Дальше он сам себя. Ты правильно говоришь — страх. От этого страха он и вспотел весь, потом поднялось давление. Ему ведь очень страшно стало, жутко. А выйти, выбежать не посмел, уж очень предан хозяину. Остался сидеть, хотя чувствовал себя все хуже. Что касается болезни, то нет у него никакого гипертонического криза. Симптомы — да, были. Но с давлением все в порядке.

— Значит, врач «скорой» под твою диктовку диагноз поставил?

— Почти. Просто состояние охранника очень смахивало именно на это состояние.

— Ладно, а почему ты сказала «хорошо», узнав, в какую больницу его отвезут?

— Потому что у меня там сокурсник завотделением работает. На следующий день, значит, быстро выпишет мнимого больного домой. Не станут его обследовать, не будет сдавать кровь, мочу. Он же здоров. Отоспится и будет снова, как пес, поноску хозяину носить.

— А система «Умный дом», тут ты меня вообще сразила, Шерлок Холмс с его дедуктивным методом просто отдыхает. Это тебе не по грязи узнавать, кто откуда приехал. Но, Веруня, скажи честно, я до сегодняшнего дня не замечала в тебе никаких признаков компьютерной гениальности. С чего вдруг?

— Это только лишний раз доказывает, что Пушкин гений.

— Пушкин? При чем здесь Пушкин?

— А при том, что он сказал: «Мы все ленивы и нелюбопытны». И это правда. Я тоже ленива и нелюбопытна. В мирной жизни.

Но в жизни экстремальной, когда нужно помогать тому, кто попал в передрягу, я становлюсь жутко любопытной.

— И как помогло нам твое любопытство?

— Ты ведь знаешь, что я от природы лишена всякой технической смекалки. Но у меня, как я уже говорила, есть знакомые компьютерщики. Посмотрев у Чернобаевых их систему, я со знакомым посоветовалась, мы вместе подумали и придумали. Выводы ты слышала, насчет того, что файл отчета я записала на флешку, — это чистый блеф. Я не умею этого делать, ты же знаешь, что техника и я — две вещи несовместные. Но я была уверена, что этот файл не понадобится.

Некоторое время все обдумывали услышанное. Даше не очень понравилось слово «блеф», но в итоге ведь все кончилось хорошо…

— У меня в доме тоже стоит такая система, это очень удобно, — высказался американец. — И ваши аргументы весьма толковые…

— А дальше? — спросил Андрей. — Как этому Чернобаеву удалось уговорить тебя работать на него?

— Нам нужно было достраивать этот дом. Денег не хватало. Ты пропадал в своей ветклинике, пытаясь заработать. Он предложил хороший гонорар, вот я и решила разобраться с тем, что там у него на стройке не ладится с чертовщиной, почему разбегаются люди, а новые боятся работать. — Лученко поднялась и прошлась, разминая затекшие ноги. — Да, виновата, денег захотелось. Но я же не знала…

— Мне тоже очень интересно про стройку, — сказал Осокоров. — Я читал, там даже гроб летал! Все по Гоголю.

— Многое, но не все, — ответила Вера. — А вообще-то ничего хорошего. Все началось со смерти…

Все началось еще раньше — с того момента, как вместо сквера на углу напротив театра появился окруженный забором котлован. Там бурили скважины, рыли, долбили. Земля содрогалась. Протесты жителей соседних домов ничего не изменили. Концерты напротив строительства ничьего внимания не привлекли. Вся эта суета давно стала привычной чертой города: кто-то землю покупает или вначале захватывает, а уж потом… Одни строят, другие протестуют. Однако возмущение молодых артистов театра достигло предела, когда на фасаде их родного здания появилась трещина. Но что они могли поделать, когда даже прокуратура со своими запретами оказалась бессильна?

И тут молодой, здоровый и сильный человек, рабочий, упал с высоты вместе с подъемником и погиб. Об этом, как водится, написали в Интернете и газетах. Молодые артисты, конечно, не знали, но догадывались о причине смерти, банальной и повсеместной: разгильдяйство, несоблюдение техники безопасности. Лученко потом по неким своим милицейским каналам, о которых она говорить не будет, разыскала экспертов. Тех, что увезли со стройки отрезок троса подъемника, как и положено в таких случаях. Трос был цел, никто его не подпиливал, а был он просто плохо закреплен на одном конце. Не докрутили гайки, не проследили, не проверяли. Отсюда трагедия.

Как только ребята-артисты прочитали о гибели рабочего, они поняли: надо этим воспользоваться. Если никакие другие методы воздействия не работают, может быть, попробуем запугать строителей? Люди из провинции малообразованны и суеверны. Это, конечно, не слишком нравственно… Прямо скажем, нехорошо. Но это же артисты! Они начали свою тихую, но творческую войну против будущего торгового центра. Первое — это был монах, проходящий как бы мимо. Тощий и длинный Духарский переоделся в монаха и сыграл эту роль, нагнетая тревогу у рабочих.