Подозреваемые

Мужчины толкались у стойки, болтая с размалеванными женщинами, облаченными в платья с неприлично глубокими вырезами. Громко орал музыкальный автомат. Пары кружились в танце. Скэнлон проталкивался сквозь толпу, неторопливо рассматривая лица. Официант за стойкой увидел его и произнес одними губами:

— Что-нибудь выпить, лейтенант?

Скэнлон покачал головой и тоже беззвучно спросил:

— Где Гретта?

Бармен указал большим пальцем на помост.

Она сидела одна в тени, с чашкой чая в руках, рассматривая танцоров. Скэнлон подошел к ней и без приглашения уселся напротив. Она посмотрела на него, поставила чашку на стол и спросила:

— Ты пришел получить удовольствие или по работе?

— Я увидел машину Уолтера в гараже, — сказал Скэнлон И жестом отослал официантку.

— Он наверху. Утешает свою любовь. Хочешь увидеть его?

— Вообще-то я пришел повидать тебя.

Поигрывая своим ожерельем, она сказала:

— Только не говори, что решил потрахаться со мной.

Переливающиеся золотом цепочки сверкали на ее белоснежной шее.

Скэнлон состроил серьезную мину.

— Я пришел поговорить о «Лавджой компани», потому что ты единственная, у кого есть ее акции.

— Мои деловые интересы тебя не касаются. — Она начала подниматься из-за стола.

Он прижал ее запястье к столу.

— Осторожно. Я уже сказал, что не в настроении забавляться с тобой.

— Пошел к черту! — закричала она, пытаясь высвободиться.

Несколько танцоров обернулись в их сторону. Он продолжал прижимать руку Гретты к столу.

— Рассказывай, я слушаю. Иначе я не только закрою это заведение, но и наведу на тебя налоговую инспекцию. Вспомни о своих тайных махинациях, о доходах, которые ты не декларировала и которые лежат в банках. Парням из налоговой полиции придется с этим повозиться.

Он отпустил ее запястье.

— Зачем ты изгадил мне праздник, Скэнлон? Я никого не убила. Иди и арестовывай убийц и продавцов наркотиков, вместо того чтобы ломать мне суставы.

— Вы причинили мне лишние хлопоты, мадам. Надо было рассказать мне о своей связи с Галлахером.

— Ты делаешь из мухи слона. Мне нужны были деньги для расширения дела. Джо хотел помочь мне, уговорить одного парня финансировать меня. Это не удалось. Я кое-что заплатила Джо за его услуги, вот и все, конец истории.

— Не совсем. Ты одолжила ему полторы тысячи, чтобы он расплатился с Уолтером Тикорнелли. Деньги, которые нашли в багажнике машины Галлахера, были твоими.

— И почему, мать твою, ты так уверен, будто именно я дала деньги?

— Уличная мудрость. Только у тебя есть достаточно денег, и только ты можешь, не моргнув глазом, одолжить их полицейскому.

Она протянула руку и похлопала его по щеке.

— Ты знаешь, что я всегда была помешана на легавых.

— Каким образом Галлахер был связан с твоей компанией?

— Никаким. Он иногда приходил и бесплатно получал услуги. Ты знаешь, как легавые любят брать бесплатно.

— Джордж Харрис все еще работает на тебя?

— Нет. Он работал на старого Стивенса, парня, у которого я купила компанию. Когда я загребла ее, то решила сократить штат. Я назначила своего человека управляющим и отпустила всех полицейских и пожарников. Мне хотелось, чтобы люди, работающие на меня, зависели только от меня, а не получали зарплату еще и на стороне.

— Ты собрала необходимую сумму?

— Когда Милтон Тэблин отказался, я решила забыть о расширении, пока не появятся деньги.

— Почему не пробовала занять в банке?

— А что производит моя компания? Шлюх? Банки не ссужают «мадам». Эти сволочи и шовинисты отмывают только деньги наркомафии.

— А Уолтер? Его деньги не хуже банковских.

— Каждый, кто занимает у них деньги, в конце концов продает душу.

— Ты знакома с миссис Галлахер?

— Никогда ее не видела. Знаю только, что прежде она работала учительницей в одном лицее. Там они с Галлахером и познакомились. Он однажды пошел на школьное собрание читать лекцию об опасности наркотиков.

— Ты, наверное, была хорошо знакома с Галлахером и Харрисом?

— Что гражданские вообще знают о легавых? Галлахер заходил время от времени. Иногда он выбирал какую-нибудь из девочек. — Она нахмурилась. — Никогда не платил. Харрис? Он приходил только с Галлахером и никогда — один. Он был тихий парень, всегда выглядел чем-то озабоченным. Каждый раз, когда они были здесь, говорил только Галлахер. Один раз я спросила Харриса, есть ли у него язык. Галлахер сказал, что он говорит за обоих. А Харрис ответил ему: «Но не думаешь». Галлахер всерьез обозлился на Харриса из-за этих слов. И еще Харрис был жадным. Когда он приходил с Галлахером, они пили у стойки. Харрис платил лишь однажды и долго прикидывал, сколько оставить бармену на чай.

— Как получилось, что Гарольд Хант стал твоим бухгалтером?

— Ты знаешь о Гарольде? — удивленно спросила она. — Его Джо рекомендовал. Сказал, что чем-то обязан ему и что Гарольд — отличный парень и хороший бухгалтер. И он был прав. Гарольд хороший бухгалтер. Иногда я даю ему бесплатно побаловаться с девочками. И, скажу тебе, Скэнлон, при всей моей щедрости остается лишь удивляться, как это я до сих пор не вылетела в трубу.

Скэнлон устало вздохнул. Он потратил много времени и сил, следя за Эдди Хэмилом и «Лавджой компании». Такова суровая действительность Службы. Никогда не знаешь, где найдешь зацепку. Большинство версий приводит в тупик, а некоторые сразу помогают раскрыть дело.

Пришло время поблагодарить Гретту. Проститутки — один из самых лучших источников сведений для полицейских. Ни один легавый не хочет терять его. Теплая улыбка сверкнула на его лице.

— Могу ли я угостить тебя выпивкой?

Она погрозила ему кулаком.

— Иногда ты так меня злишь, что хочется дать тебе по шее.

Он расхохотался.

— Как я тебе уже говорил, некоторые люди именно так меня и воспринимают.

— Что будет с деньгами, которые ты нашел в машине Галлахера, моими деньгами?

— Я постараюсь, чтобы тебе их вернули.

— И ты угостишь меня, здесь и сейчас?

— Я буду очень рад.

— Это надо видеть. Легавый, который запустил руку в свой карман. — Она махнула черной официантке. — Шаврон, бутылку шампанского. А счет отдай моему приятелю.

Йорквилл изменился. «Фон Вестернфоген Брау Холла» больше не существовало. Немецкие шпионы сороковых годов переселились на страницы романов. Было около десяти вечера, когда Скэнлон выехал на своей машине на Восемьдесят шестую улицу. Бездомные спали на картонных подстилках у домов и в подъездах. Сутенеры высматривали в темноте своих женщин, проверяя, ходят ли те по панели. Какой-то пьяница мочился между припаркованными машинами. Кафе «Гайгер» и кондитерская были открыты, внутри сидели прилично одетые люди, наслаждались немецким пивом и яствами.

Салли де Несто жила в доме с навесными балконами на Восемьдесят шестой улице, между Первой авеню и Ист-Энд-авеню. Скэнлон остановил машину, взглянул на щиты с надписями. «Остановка запрещена», «Стоянка запрещена с 8 утра до 6 вечера» и «Не занимать проезжую часть с семи утра до часу ночи».

Несколько минут он пытался как-то истолковать все эти знаки и решил, что можно остановиться. Он поставил машину на противоугонку, снял магнитофон и спрятал его под сиденье.

Наркоман, сидевший у дверей обувного магазина, усмехнулся, глядя на его страховочные манипуляции. Скэнлон увидел его и, сложив пальцы в виде пистолета, сделал три «пиф-паф». Наркоман медленно пожал плечами и ушел. Скэнлон чувствовал себя Бронсоном из фильма «Жажда смерти». Что за город!

Салли де Несто открыла дверь и с радостным возгласом бросилась ему на шею, оторвав ноги от пола.

— Что с тобой? — удивился он, внося ее в квартиру и захлопывая дверь ногой.

— Я в прекрасном настроении, и я рада видеть тебя. Я люблю тихие субботние вечера. Но не слишком тихие. — Ее руки соскользнули с его шеи. — Что будешь пить?

— Ничего, спасибо.