Подозреваемые

Не будет ли она так любезна встретиться с ним и за чашкой кофе дать показания по этому делу?

Спустя шесть дней после их первой встречи она уже спала с Джо Галлахером. Она мечтала о таком всю жизнь. Она ликовала. Этот мужчина хотел ее, наслаждался ею. Теперь она вновь чувствовала себя женщиной. Ее тоскливая жизнь наполнилась содержанием. Она очень удивилась, не испытав никаких угрызений совести. Впервые в жизни она наслаждалась каждым мгновением любви.

И вот однажды, во время свидания в Джексон-Хайтс, он встал с постели и вернулся с вибратором и двумя шариками.

— Ну как, попробуешь? — спросил он ласково, раздвигая ей ноги. Она была потрясена доселе неведомыми сексуальными переживаниями.

Спустя три дня Галлахер позвонил ей домой в десять часов вечера. Ею овладело беспокойство, ведь она не разрешала ему звонить так поздно. «Не попробовать ли им заняться любовью втроем?»

Донна Хант умоляюще взглянула на Скэнлона, который уселся на край стола и внимательно смотрел на нее сверху вниз. В ее глазах стояли слезы, на щеках были черные потеки туши. Она уже не всхлипывала, а ревела в голос, хватая ртом воздух. Стоявшая у стены Хиггинс подала свидетельнице салфетки. Выдавив улыбку, та взяла их.

Гектор Колон незаметно вошел в кабинет, когда Донна Хант рассказывала свою историю. Спустя некоторое время он вышел и вернулся со стаканом воды.

Отпив несколько глотков, она начала водить стаканом по столу.

— Я участвовала в этом, — прошептала она.

— В чем? — участливо спросил Скэнлон.

— Мы занимались любовью втроем. Я, Джо и еще одна женщина. Никогда раньше со мной этого не случалось. Меня как будто затягивала какая-то трясина, все глубже и глубже. И когда он позвонил снова, я сказала, что между нами все кончено, и попросила его больше меня не тревожить. Он звонил еще несколько раз, но я была непреклонна. А потом он перестал мне звонить.

— Когда вы расстались с ним? — спросил Скэнлон.

— Семь месяцев назад. — Она взглянула на Скэнлона. — Гарольд не простит мне этого, если узнает.

Скэнлону стало жаль ее. «Раздвигая ноги, женщина многим рискует», — подумал он.

— Ваш муж ничего не узнает от нас, миссис Хант. Все это останется строго между нами.

Но он не сказал, что однажды ей, может быть, придется давать показания в суде. Иногда полицейским приходится лгать.

Она схватила его за руку.

— Спасибо.

Скэнлон вынул из стола фотографию, которую нашел в ящике Галлахера, и показал ей.

— Это вы, миссис Хант?

— О Боже. — Она отвернулась. — Я позировала ему, он попросил меня об этом.

— Миссис Хант, как звали другую женщину, которая занималась с вами любовью?

— Луиза Бардвелл.

Скэнлон посмотрел на Хиггинс. Это имя было в записной книжке Галлахера. Но стояло в скобках рядом с именем друга Галлахера сержанта Джорджа Харриса, который работал в семнадцатом отделе по борьбе с наркотиками.

— Скажите, Галлахер был активным партнером?

Донна Хант опустила глаза.

— Джо вставал на колени на кровати и занимался мастурбацией. Он кончал мне на грудь. — Подняв голову, она посмотрела на Хиггинс: — Здесь есть женская уборная?

Подойдя к ванной, Хиггинс постучала в дверь и, не услышав ответа, открыла ее и заглянула туда.

Войдя в комнату, Донна Хант увидела кабинку без двери, заваленную окурками, газетами, женскими журналами. На стене крупными буквами было написано: «Женщинам запрещается бросать салфетки в унитаз. Начальник 93-го участка».

Хиггинс заметила отвращение на лице Донны.

— Довольно мерзко, не правда ли?

— Разве у вас нет женской комнаты?

— В прежнем участке была. Тут же приходится ходить в общий сортир.

— Здесь хоть убирают?

— Каждое утро. Но этого хватает ненадолго.

Донна огляделась.

— Мужчины такие свиньи.

— Это давно известно, — согласилась Хиггинс, прислонившись к двери, чтобы никто не вошел. — Мы очень удивились, не найдя у него ни одной вашей вещи.

— Джо следил за этим, — ответила она. — Он предупредил, что я не должна оставлять никаких улик. Даже в его аптечке. — Послышался шум воды, и свидетельница, выйдя из кабинки, направилась к умывальнику на противоположной стене.

— Он когда-нибудь говорил о своей жене?

— Нет, — произнесла миссис Хант, взяв стопку бумажных салфеток и протерев ими зеркало. — Я спрашивала Джо, были ли у него другие женщины, кроме меня, но он уверял, что нет. Я очень боялась подхватить что-нибудь. — Вымыв руки, она вытерла их салфетками.

Хиггинс все еще оставалась на посту.

— Джо касался тем, связанных с работой?

Донна Хант подкрашивала губы.

— Нет.

— Что заставило вас позировать?

Убрав помаду, Донна Хант внимательно посмотрела на себя в зеркало, затем задумалась над ответом.

— Даже не знаю. Он просил меня об этом, и я выполнила его просьбу. Я никогда не думала о последствиях.

Следующей свидетельницей была Мэри Познер. Она прибыла через полчаса после ухода Донны Хант. На ней был элегантный белый хлопчатобумажный костюм, дополненный бижутерией. Мэри носила короткую стрижку, а ее увядшее лицо еще хранило следы былой красоты. Скэнлон решил, что ей пятьдесят с небольшим.

— Какие трудности? — спросила Мэри Познер, кладя ногу на ногу и одергивая юбку.

— Никаких, — ответил Скэнлон. — Просто мы хотели бы задать вам несколько вопросов относительно вашей связи с Джо Галлахером.

Открыв сумочку, Мэри Познер вытащила пачку заграничных сигарет и закурила.

— Вообще-то я не очень люблю мужчин. Иногда даже сама удивляюсь, каким образом оказываюсь с ними в постели.

— Наверное, это наследственное.

Мэри Познер захихикала.

— Вы не глупы для полицейского, — Её лицо приняло озабоченное выражение. — Перед тем как ответить на ваши заковыристые вопросы, я хотела бы знать, нашли ли вы у Галлахера мою фотографию.

— Да.

— Может, вернете ее мне?

— Это как договоримся.

— Вот еще. Без фотографии никаких разговоров. — Она стряхнула пепел на пол.

Не говоря ни слова, он наблюдал за нею.

Сделав еще одну затяжку, она закашлялась.

— Беру свои слова обратно. Вы вовсе не умны.

Он ждал.

Она раздраженно топнула каблуком по полу и произнесла:

— Лейтенант, у меня кое-какие сложности. И я рассчитываю на вашу помощь.

— У нас у всех хватает сложностей, Мэри. Убиты лейтенант полиции и хозяйка лавки. Вот главная сложность.

— Уверяю вас, я их не убивала.

— Никто этого и не говорит.

Подавшись вперед, она потянулась к коричневой казенной пепельнице на столе. Задумчиво потушив сигарету, сказала:

— Моего мужа зовут Сай Познер. Он владелец одной из самых больших одежных фабрик. Сай — большой специалист в этой области. Он — моя лебединая песня. До него трижды я была замужем. Мы женаты вот уже три года. Его первая жена умерла пять лет назад. Они прожили тридцать семь лет, и за все это время он ни разу не изменил ей. — На ее лице промелькнула ироническая улыбка. — Наверное, Сай — единственный еврей на всей Фэшн-авеню, ни разу не изменивший жене. Сай никогда не был хорошим партнером, а сейчас, на старости лет…

— Понятно, — прервал ее Скэнлон. — А теперь расскажите о вас с Галлахером.

Покорно вздохнув, Мэри Познер начала вспоминать свою первую встречу с покойным лейтенантом полиции. Галлахер использовал тот же самый трюк с машиной, к которому прибегают многие полицейские, чтобы познакомиться с женщиной. Но, в отличие от Донны Хант, эта свидетельница имела опыт по части адюльтеров. Ее отношения с Галлахером были предельно ясными.

— Не люблю эксцентричных людей.

— Что вы под этим подразумеваете?

Она рассказала, как Галлахер показал ей вибратор и шарики, предложив поэкспериментировать.

— Посмотрев ему прямо в лицо, я сказала: «Послушай, детка, я уже вытворяла все, что только можно. Можешь повесить все эти игрушки на свои ослиные уши».

— И как он отреагировал?