Тяжкие преступления

Восемь часов одна минута, время на этом для будильника остановилось навсегда.

Еще украду. Невелика беда.

В доме было тихо и так холодно, что от дыхания изо рта и носа шел пар. Билли встал с постели, влез в джинсы и фуфайку, натянул ковбойские сапоги, надел кожаную куртку.

Обогреватель был установлен на пятнадцать градусов. Чертова мамаша. И здесь ищет, как бы сэкономить! Билли пошел в кухню, поставил на плиту чайник, сполоснул чашку. Мать забыла купить кофе. Черт. Вконец разозлившись, он побрел в ванную, помочился и стал разглядывать себя в зеркале. Причесался и уложил волосы. Бриться не хотелось. К тому же заросшее лицо делало его старше, внушительнее. Он почистил зубы, улыбнулся своему отражению, убрал улыбку с лица и посмотрел в зеркало холодным отрешенным взглядом. Он уже давно отрабатывал этот взгляд, по его мнению, так смотрят убийцы.

В гостиной был полный бардак. От сигаретного дыма нечем было дышать. Он набрал номер Гаррета.

Тот сразу снял трубку.

— Ты на колесах? — спросил Билли.

— Нет проблем. — Голос спросонья был хриплым.

— Обогреватель в машине есть, надеюсь?

— Это «кадиллак», — ответил Гаррет. — Я подумал, что раз уж угонять машину, пусть она будет классной.

Гаррет съездил ночью в аэропорт, зашел на стоянку, где машины оставляли надолго, выбрал «кадиллак», черный с откидным верхом и тонированными стеклами, завел его с помощью проводков и, заплатив одному сторожу двадцать два доллара, вернулся в город. Он оставил «кадиллак» в квартале от дома.

— «Кадиллак», — проговорил Билли с ноткой зависти в голосе, — ничего себе!

Гаррет улыбнулся в трубку. Ковбойская штучка во вкусе Билли: украсть роскошную машину, кататься на ней по городу — рисковать ради риска. Когда Гаррет сказал, что он сам выберет автомобиль, Билли одарил его одним из своих леденящих душу взглядов, но спорить не стал. Ну и хорошо. Потому что чем ближе к делу, тем легче Гаррет мог сорваться. Когда Билли выстрелил в него и порох попал ему в лицо, Гаррет готов был убить его, только бы увидеть, как он умирает.

И это желание еще не прошло.

— В девять тридцать, — сказал Билли. — Будь на месте. Понял?

— Как скажешь, — ответил Гаррет и повесил трубку.

В двадцать минут десятого Билли поставил свой «пинто» на Десятой авеню, в двух кварталах от винного магазина. Через пять минут туда же подъехал Гаррет. Ровно в девять тридцать они на «кадиллаке» зарулили на стоянку супермаркета, и Гаррет поставил машину так, чтобы они сидели лицом к винному магазину. Солнце было высоко, на небе ни облачка, звенела капель, и снег постепенно превращался в грязную жижу. Оттепель. «Кадиллак» стоял близко к магазину, всего метрах в двадцати, и Билли и Гаррет видели, что внутри идет обычная подготовка к рабочему дню, к наплыву первых пьяниц.

Гаррет вытащил из сумки две черные лыжные маски, с красной отделкой вокруг прорезей для глаз и рта и с голубой. Билли понравилась первая, но Гаррет сразу схватил ее, а маску с голубой отделкой швырнул Билли. На ценнике значилось одиннадцать долларов девяносто пять центов.

— Отдашь мне за свою маску из того, что мы сегодня возьмем. А еще возместишь мои расходы за поездку на такси до аэропорта и двадцать пять долларов, которые я заплатил за стоянку. Короче, всего получается шестьдесят.

— Чтобы украсть деньги, приходится сначала потратиться, — ухмыльнулся Билли.

Гаррет проверил, заряжен ли «ремингтон». Два патрона в магазине, один — в патроннике. Еще двенадцать у него в карманах куртки — по шесть в каждом.

Билли оттянул курок «питона» и прокрутил барабан. Дома он уже стрелял без патронов, целясь в Арсенио Холла и в других, кто появлялся на экране телевизора. Он стрелял им прямо между глаз. Но все это было просто игрой, забавой. Заряженный, потяжелевший, «питон» сразу превратился из игрушки в страшное смертоносное оружие.

И Билли задумался, что чувствуешь, спуская курок, когда перед тобой живой человек, а не яркая картинка на телевизионном экране.

Ладони у него стали влажными, и он вытер их о грубую материю лыжной маски.

— Волнуешься? — спросил его Гаррет.

— Нисколько, — ответил Билли. — Где часы взял? — Он указал пальцем на то, что ему показалось часами.

— Это не часы, а хронометр, мать его.

Гаррет любовно постучал по циферблату своей новой игрушки — черного электронного хронометра «касио» с яркими зелеными, желтыми и красными пластмассовыми кнопочками.

— Не хочешь опаздывать к обеду, что ли?

— Это хронометр для бегунов-спортсменов. Когда мы выйдем из машины, я нажму красную кнопку.

— Ясно, — сказал Билли. — Отличная идея. И что, мы побежим как ошпаренные?

— Красная кнопка — это секундомер. То, что мы собираемся сделать, все равно что ограбить банк, Билли. Разница только в том, что мы не заходим внутрь. Я рассчитал, что в нашем распоряжении максимум три минуты. То есть сто восемьдесят секунд.

— А что потом?

— Потом приезжают полицейские, а нас уже и след простыл.

Билли закурил, опустил стекло и вышвырнул дымящуюся спичку на асфальт. Тик-так, тик-так. Убить охранников. Схватить деньги. Тик-так, тик-так. Точность до долей секунды. Это мне нравится. Черт, как настоящие профессионалы!

Гаррет разглядывал свои новые часы. Девять часов сорок девять минут семь секунд. Восемь, девять, десять… Он открыл дверцу.

— Ты куда?

— За кофе.

— Два пакетика сливок. Сахара не надо, — сказал Билли. — Мне все говорят, я и так сладенький.

Гаррет захлопнул дверцу.

Стоянка быстро заполнилась машинами. Удивительно, сколько людей решили запастись продуктами в десять утра во вторник. Почему они все приехали именно в это время? Наверное, по телевизору сейчас ничего интересного. Пикап «вольво» золотистого цвета встал в трех метрах от «кадиллака». Дешевая модель — 240 ДЛ. Из машины вышла женщина лет двадцати с небольшим в черных плисовых брюках, красной удлиненной кожаной куртке с огромными накладными плечами и в черных резиновых сапогах с красными подошвами. Ее темно-русые волосы были коротко подстрижены. Она открыла заднюю дверцу пикапа и вытащила из его нутра ребенка в розовом комбинезоне. Глаза Билли встретились с глазами женщины. Он улыбнулся ей и помахал рукой. Она отвернулась и, с ребенком на руках, твердым шагом пошла к супермаркету.

Билли еще раз проиграл все в голове. Подъезжает инкассаторская машина, останавливается у винного магазина. Водитель быстро оглядывает все вокруг, это каждый раз так, они видели, не зря тут сидели, мерзли. Распахивается задняя дверца, и появляются двое вооруженных охранников. Они заходят в магазин и спустя три — пять минут выходят. Деньги везет второй охранник, а первый идет перед ним к машине. Рука на рукояти пистолета. Билли с Гарретом ждут, пока он протягивает руку, чтобы открыть напарнику дверь, и Билли выхватывает из-под куртки «питон» и стреляет охраннику в коленную чашечку, чтобы обезвредить его, но не убить. Через долю секунды Гаррет тоже стреляет по ногам охраннику, который везет тележку с деньгами.

А дальше совсем просто. Билли хватает мешки с деньгами, а Гаррет прикрывает его с помощью «ремингтона», контролируя действия толпы.

Пока Билли выводит «кадиллак» со стоянки на дорогу, Гаррет делает несколько выстрелов по бронированной машине. Водителя защитит толстое пуленепробиваемое стекло. Убивать его они не собираются, нужно только, чтобы он не высовывался из кабины.

«Кадиллак» они бросят на Десятой авеню, пересядут в холодный «пинто», и. к тому времени, когда полицейские сообразят что к чему, их уже и след простынет.

Ничего страшного, уговаривал себя Билли.

Дверь «кадиллака» распахнулась, в машину влез Гаррет и протянул Билли пластиковый стаканчик кофе и пакетик чипсов. На часах семь минут одиннадцатого.

В четверть одиннадцатого женщина с ребенком вернулась к своему золотистому «вольво». На ржавой магазинной тележке, которую она толкала перед собой, вместе с продуктами долларов на сто, сидел малыш в розовом комбинезоне. Она погрузила в машину продукты и ребенка и, не глядя на Билли, села за руль и медленно выехала со стоянки. А он в это время прикидывал, сколько может стоить ее красная кожаная куртка.