Единственная

Слоун медленно положила трубку. В последний свой приезд в Нью-Йорк она ходила на прием к доктору Леонарду — он прописал ей новые, более сильные таблетки. Благодаря им Слоун и чувствовала себя в форме.

Джордан знал, что следует сделать прежде всего, — найти лекарство.

Он вошел в спальню и осторожно закрыл за собой дверь. Найти эту гадость и выкинуть вон! Где же они? Хотя Джордан догадывался, что Слоун тщательно прячет таблетки, свои поиски он начал с медицинской аптечки в ванной комнате, шкафа в комнате и ночного столика. На видных местах — ничего, один пустой пузырек из-под аспирина. Тогда он проверил шляпные коробки — тоже ничего. Обследовал чемоданы и большие коробки с одеждой, но и тут — пусто.

Но в небольшом выдвижном ящичке среди лекарств, которые хранились в специальном тайничке, Джордан, высыпав все его содержимое на кровать, увидел амфитамин и барбитурат.

— Что ты здесь делаешь? — вдруг раздалось за его спиной.

Слоун стояла в дверях с перекошенным лицом.

— Что ты здесь делаешь?! — повторила она.

— Пытаюсь, правда, без особой надежды на успех, спасти тебя. И заодно — нашу семью. — Джордан протянул ей лекарства. — Скажи, Слоун, ты давно принимаешь это?

— Это тебя совершенно не касается! — Слоун попыталась выхватить у него из рук пузырьки, но Джордан быстро отвел руку за спину.

— Ты не должна больше к ним прикасаться!

— У тебя нет никакого права…

— К черту права! — закричал Джордан. — Ты моя жена и гробишь себя этим дерьмом у меня на глазах! Еще про какие-то права лепечешь!

«Отдай, отдай же!» — Слоун бросилась к мужу. Но Джордан увернулся, и она проскочила мимо. Потеряв равновесие, упала поперек кровати, перевернувшись лицом вверх. Слоун решила применить другую тактику.

— Джордан, ты не понял меня, — мягко сказала она.

Джордан смотрел на нее холодно и недоверчиво.

— Да, признаюсь, не понял.

— Мне действительно нужны сейчас таблетки.

— Ну-ну…

— Я не могу без них жить, я держусь только благодаря им.

— Давай, давай, я подожду, посмотрю… — неприязненно заметил Джордан, — чего ты еще наплетешь Тревису и мне.

Слоун опустила глаза.

— Ты помнишь, как мне было трудно после… нашего ребенка?..

Джордан понимающе кивнул.

— Мне тогда казалось, что я и тебя скоро потеряю… Я ведь знаю, как ты хочешь детей, много детей, а у меня больше детей никогда не будет…

— Никто тебе этого не говорил, положим…

— Джордан, я не в состоянии пройти через такое еще раз. Я не выдержу, если снова потеряю его.

— Но с чего ты взяла?.. Вот ведь Тревис.

Слоун зло огрызнулась:

— Тревис родился двенадцать лет назад, ты не забыл? А сейчас мне тридцать семь, у меня давление…

— И привычка к наркотическим снадобьям.

— Да, и это тоже, — вызывающе согласилась Слоун. — Я не могу без них жить… я не могу заснуть… По ночам меня мучают кошмары…

— И сейчас?

— Не могу остановиться!

— Слоун, ты можешь.

В ответ она лишь покачала головой:

— Нет, Джордан, в самом деле не могу.

Он посмотрел в лицо Слоун, — увы, она говорила искренне.

— Но должна суметь, Слоун, потому что я их тебе не верну!

Пить таблетки Слоун не прекратила. Удостоверившись, что мужа нет дома, она полезла в свой самый дальний тайник — на месте батареек в магнитофоне.

Слава Богу, Джордан его не обнаружил. А если догадается, что ж, придется часть спрятать еще похитрее.

«Он не понимает меня, — думала Слоун, пока разбиралась со своим хозяйством: одни пузырьки — туда, другие — сюда. — Не понимает и понять не сможет». Слоун посмотрела на желтую капсулку, лежавшую на ладони. Раньше хватало одной, теперь нужны две.

Две… «Теперь засну». Капсулки Слоун запила ликером из бутылки, стоявшей в шкафу. «Наконец спокойно засну…» И с этой мыслью Слоун закрыла глаза.

Когда Джордан вернулся, Слоун спала, громко посапывая. Слишком громко. Подойдя к кровати, он заметил на ковре что-то яркое. Желтая капсулка!..

— Черт побери, — прошептал он, — я-то думал, что обнаружил все.

Увидел и пустую бутылку из-под ликера — внутри не осталось ни капли.

— Опять таблетки… Сколько же она выпила на этот раз?!

И волна страха окатила его: вдруг Слоун не проснется?! Надо поскорей разбудить ее, разбудить!

Он стал трясти Слоун за плечи.

— Просыпайся, Слоун, вставай! Нужно встать, Слоун!

Она глубоко вздохнула, но глаз не открывала.

— Слоун, я не могу тебя оставить в покое! Проснись! Нам надо немножко пройтись!

Джордан поставил Слоун на пол, придерживая за талию, и повел в ванну — Слоун еле держалась на ногах, голова ее моталась из стороны в сторону, она что-то бормотала протестующе.

— Слоун, проснись… же…

— Дай мне поспать… немножко…

— Нет, нельзя! — орал Джордан. — Сколько ты выпила?

— Не помню. — Ноги у нее подгибались, она едва стояла.

— Сколько, Слоун? — твердил Джордан.

— Две, только две…

— Ты уверена?..

— По-моему…

— А ликера?..

— Немножко, чтобы запить…

Значит, две… Но Джордан не верил ей. Дотащив Слоун до ванны, он открыл кран с холодной водой и вместе со Слоун встал под ледяную струю. Тут, почувствовав резкий холод, Слоун закричала во весь голос:

— Я проснулась, Джордан, проснулась!

— Мне нужно знать правду! — Джордан старался перекричать шум воды.

— Вытащи меня, Джордан, закрой воду! Я в самом деле приняла только две таблетки!

— А остальное?

— Маленькую бутылочку ликера, ты его видел. Клянусь, я говорю правду!

Джордан облегченно вздохнул и выключил воду. «Слава Богу, тревога оказалась напрасной».

Но то была последняя капля.

— Слоун, давай серьезно поговорим.

Слоун еще лежала в постели, когда Джордан начал этот разговор.

— Я думала, что ты уже сказал все, что хотел.

— Не совсем.

— В чем еще дело?

— Дело в нас с тобой… Ты разве не заметила, что наши отношения заметно изменились с тех пор, как ты села на таблетки?

— Джордан, — перебила его жена, — я нашла единственный способ, как справиться со своим горем.

— Допустим… Но ты решила, как всегда, — бороться в одиночку, без меня.

— Как я могла обратиться к тебе? Женщина, которая не смогла родить тебе ребенка?..

— Слоун, ты же знаешь, что в этом мире мне дорога только ты. Не отрицаю, мне хочется иметь дом, где было бы много детей. Но если это невозможно, я смогу жить и без этого. У нас есть Тревис…

— К сожалению, этого мало.

— Для меня достаточно. Ты должна обратиться в медицинский центр.

— Не собираюсь я никуда обращаться!

— Слоун, ты сказала мне, что тебе необходимы таблетки, — без них ты не можешь прожить и дня, так? Значит, ты больна, — а лечиться отказываешься.

— Я в самом деле не могу их бросить, Джордан.

— Ты можешь!

— Пожалуйста, Джордан…

— Ты должна, Слоун, — твердо сказал Джордан, — ты должна бросить, чтобы спасти нашу семью.

Слоун еще не поняла, о чем говорил Джордан.

— Я очень люблю тебя, Слоун. Я тебя люблю так, как никого никогда не любил, но я не останусь здесь, видя, как ты ежедневно убиваешь себя.

— Джордан, я не могу… — простонала Слоун.

— В таком случае у меня нет выбора. Завтра утром я уезжаю в Калифорнию — один. Если передумаешь — найди меня. Я пошел собирать вещи.

Потрясенная, Слоун молча смотрела Джордану вслед: самые худшие ее опасения оправдывались.

Нью-Йорк, декабрь 1988

Поезд прибыл на Центральный вокзал ранним утром. Слоун подождала, пока из вагона выйдут все пассажиры, и сошла последней.

Все ее мысли там, с Джорданом, — неужели она потеряла его! В ушах звучали его слова: «Я не могу видеть, как ты убиваешь себя на моих глазах… я люблю тебя, но смириться с этим не могу… ты знаешь, где меня найти, если передумаешь…»