Страница 7 из 50
— Что скажешь? — спросила Соня, указывая на открытую комнату в конце коридора на втором этаже.
Длинный прямой коридор был бы абсолютно непримечательным, если б не походил на пещеру благодаря скругленному потолку и полу. Комната в его конце казалась одновременно больше и меньше, чем следовало. Скотт вошел. После дождя сквозь листву окружающих дом деревьев просачивались золотисто-оранжевые и желтые брызги дневного света. Они должны были высветить трупики насекомых, свалявшуюся пыль, но в них виднелись только свежевымытые кедровые половицы без единого пятнышка, слегка пружинившие под ногами. Вдоль стен пустые встроенные полки от пола до потолка, разделенные широкими окнами. Единственная застекленная мансарда выступает из скоса стены, выходит на лужайку и верхушки деревьев. Там вполне хватит места для письменного стола и кресла.
— Отличный кабинет. Представь, как здесь приятно писать.
— Вы писатель? — поинтересовалась Маркетта.
— Романист, — ответила Соня. — По общему мнению, стоит сразу за Никласом Спарксом.
— Правда?
— Нет. — Скотт покраснел. — Она шутит.
— Он должен закончить отцовский рассказ, — продолжала Соня, видно не замечая его взгляда. — Отец Скотта недавно умер, и он нашел незавершенную рукопись. Теперь собирается дописать до конца, причем именно здесь, в Круглом доме. Она будет опубликована под двумя именами, сына и отца, в память последнего. Правда, Скотт?
— Нет! — в ужасе всполошился он. — Я…
— Прекрасная мысль! — Маркетта задрала рукав, предъявила обнаженную руку: — У меня просто мурашки пошли по всему телу. По-моему, потрясающая идея. Обязательно закажу экземпляр. — Соне была адресована сияющая улыбка. — Вы совершенно правы, это идеальный дом для писателя… уединенный, тихий, просторный. Он наверняка сдается, только дайте мне позвонить и проверить.
Они молча вышли на крыльцо. Маркетта села в машину, захлопнула дверцу. Только тогда Скотт посмотрел на Соню.
— Стою сразу за Никласом Спарксом? — переспросил он. — Что это значит, черт побери?
Она пожала плечами:
— Ты же писатель, правда? Почему не попробовать?
— Я пишу тексты для поздравительных открыток.
— И еще что-то свое.
— Кое-что.
Высказанная ложь уже его преследует. Вспомнились однажды услышанные слова отца: «Чем больше врешь, тем больше приходится запоминать».
— Но не романы.
— Ну, может, пора собраться с силами, взяться за что-то другое. Думаешь, ты еще не готов?
— Не в том дело.
— Что плохого в интересе к этому дому? — Соня вела машину по ухабистой дороге, глядя прямо перед собой, хотя Скотту казалось, что она смотрит ему в глаза, ожидая ответа. — Опять захотел убежать ни с того ни с сего?
— Я ниоткуда не убегаю. Просто не могу отказаться от своей жизни и работы в Сиэтле и вернуться сюда.
— Сколько надо времени, чтобы закончить рассказ? Месяц, два? Скажешь, работодатель не даст тебе отпуск для приведения в порядок отцовских дел? По-моему, ты вернешься к массовому производству поздравительных открыток совсем в другом качестве.
Скотт взглянул на нее:
— Чего ты добиваешься?
— Помогаю залечивать раны.
— Теперь ты психиатр?
— Думаю, психиатр тебе не помешает.
— Уже обзавелся.
Они молчали до самого перекрестка, где проселочная дорога выходит на двухполосное шоссе к городу. Соня остановила машину, задумчиво глядя на него с расстояния тех лет, которые они прожили врозь.
— Позволь спросить, — сказала она. — Думаешь, ты сумеешьзакончить историю? Имеешь какое-нибудь представление о финале?
Скотт открыл рот, чтобы ответить «нет». Это не его рассказ. А вместо того ответил:
— Не знаю. Пожалуй, есть несколько предположений.
— Тогда дай себе неделю. Посмотри, что будет. Если ничего не выйдет, проведешь лишнюю неделю с племянником.
Хотелось взглянуть на нее, велеть ехать в аэропорт. Но Скотт оглянулся на дом за деревьями.
Глава 6
На следующий день он выписал чек на шестьсот долларов плюс страховка, подписал договор на месячную аренду Круглого дома. Оуэн заехал за ним в агентство Маркетты Лютер и отвез в Манчестер, где он на это время взял напрокат машину. Позвонил в Сиэтл насчет продления отпуска, получил предсказуемый ответ: «Разумеется, сколько понадобится. Пожалуйста, обращайся за помощью без всякого стеснения». Босс принялся рассказывать о смерти собственного отца от обширного инфаркта, и Скотт чувствовал себя обязанным выслушать до конца, пока тот не сообразил, что делает, и промычал с искренним вздохом: «Будь здоров».
Если брат удивился его решению остаться в городе или увидел тут конкретный замысел, то держал свое мнение при себе. В пункт проката автомобилей ехали в тишине, не считая электронных звоночков и писков маленькой игровой приставки Генри. Скотт гадал, откуда такая дорогая игрушка. Оуэн во фланелевой рубашке поверх футболки с надписью «Я не гинеколог, но готов провести осмотр» курил сигарету, пуская дым в окно. Пепельница уже напоминала канцерогенную подушечку для булавок, утыканную пожелтевшими от никотина фильтрами.
— Тебе надо бы самому посмотреть на тот дом, — сказал Скотт.
Оуэн хмыкнул.
— Папа о нем никогда не рассказывал?
— О чем? О каком-то доме в лесу?
— Да.
— Мы с папой не особенно разговаривали.
— Значит, он не упоминал о доме?
— О каком?
— Никогда не говорил…
— Господи боже, старик, нет и нет, мать твою. — Оуэн замотал головой, необъяснимо взбесившись.
Скотт рассказал о доме, полностью отвечающем описанному отцом в «Черном крыле», но брату ни о том ни о другом явно нечего было сказать. Мелькали безликие мили, приемник в машине был сломан, издавал только треск статического электричества. Наконец доехали до конторы прокатной фирмы «Херц» рядом с аэропортом, и, когда фургон затормозил перед офисом, Генри поспешно выключил приставку, словно позабыл, что Скотт вернется в Милберн следом за ними. Оуэн хмуро, с надеждой и неудовольствием покосился на брата, прикрыв глаза от солнца.
— На бензин деньги есть?
— Конечно. — Скотт вытащил из бумажника четыре двадцатки, протянул ему: — Хватит?
Брат схватил бумажки, скомкал грязными пальцами. Скотт впервые заметил, что желтоватые ногти обгрызены до мяса.
— Я вот думаю: не поможешь ли выплыть? То есть если тут останешься на какое-то время. Пока мне работа не подвернется.
— Сколько надо?
— Сотню-другую на продукты и всякую белиберду.
— Заскочу в банкомат на обратном пути.
Оуэн кивнул, как бы ничего другого и не ожидая. Оглянулся на Генри, сжимавшего в руках игрушку.
— Сейчас же брось эту пакость. У меня уже голова раскалывается ко всем чертям. — Он развернул пикап, скрипнув шинами, и вылетел со стоянки, оставив за собой дымный хвост.
Скотт смотрел вслед, думая, что стиль вождения Оуэна опасен, когда сын сидит в машине, и его вдруг пронзил электрический ток. Разряд был столь неожиданным, что на секунду показалось, будто голова задела обнаженный провод под напряжением, хотя никаких проводов рядом не было. Он все-таки огляделся, потирая затылок и ничего не смысля от ошеломления. Спазм прошел через пару секунд. Скотт еще постоял перед дверью, прежде чем войти в контору.
Глава 7
В Круглом доме холодно.
В первый вечер Скотт натянул два свитера, побрел по первому этажу, притоптывая и обхватывая себя руками, обследуя разнообразные двери и боковые коридоры в поисках источника ледяного воздуха. Почти надеялся обнаружить распахнутое окно или дыру в стене. Некоторые двери заперты, ключ есть только от парадного. Вышел с кухни в овальный проем, попал в неимоверно старую гостиную с камином и увидел окно, выходившее не наружу, а в другую комнату размерами примерно десять на двенадцать, с двумя креслами-качалками, полками и деревянной люлькой в закругленном углу. Воздух здесь как-то особенно застоялся, точно десятки лет не двигался, и был запредельно холодным. Скотт оглядел колыбельку, пригодную только для детской куклы. Кто и когда в ней лежал?