Страница 33 из 50
— О чем пьеса?
Тетя Полина подула на чай, поднесла к губам чашку, хлебнула, поморщилась.
— Об одном доме.
— Почему он ее не закончил?
— Зашел в творческий тупик. — Она сложила руки, прищурилась на Скотта, пока тот едва не почувствовал, как расплывается и фокусируется в ее глазах. — Заявил, что в Нью-Йорке не может писать, слишком многое отвлекает. Поэтому вернулся в лес, в Круглый дом у пруда. Знаешь, там полное уединение, тишина и покой. Работал какое-то время, но чем ближе двигался к полному пониманию былых событий в том доме, тем тяжелее ему становилось. Когда пришла пора рассказывать о ней, все стало меняться… он больше уже не оправился.
— Что значит «все стало меняться»? О ком пришла пора рассказывать?
Наверху хлопнула дверь. Оглянувшись, Скотт увидел Даун Уиллер, которая пролетела мимо него к парадной двери, обливаясь слезами. Через минуту проследовал Ред, не спеша, тихонько про себя напевая, распространяя свежий запах одеколона. Задержался в прихожей перед богатым набором верхней одежды, выбрал великолепное пальто из верблюжьей шерсти, влез в него внушительным телом.
— Вернусь поздно, тетушка, — сказал он. — На случай, если кто-нибудь спросит.
Легонько звякнули ключи, дверь щелчком захлопнулась. Тетя Полина стиснула чашку, слегка закачалась в кресле в молчаливом, но ощутимом восторге. Вновь перенеся внимание на нее, Скотт испытал непонятное чувство, что она не только полностью поняла ситуацию, но и терпеливо ждала подобного исхода во время беседы.
— Так что с пьесой? — напомнил он.
Тетя Полина наклонила голову, сочувственно причмокнула.
— Автор плохо кончил.
— Умер?
— После того, как окончательно сошел с ума.
— Поэтому не дописал?
— Нет. — Она подняла палец, корявый, словно корень дерева, поправляя собеседника столь же тщательно, как учитель латыни поправляет легкую, но критически важную ошибку в спряжении глагола. — Пьеса его с ума свела, поскольку в ней описывалась ваша семья.
— Что? — переспросил Скотт.
— Пьеса была основана на неоконченной истории, записанной его отцом. То, что узнал Томми, довело его до предела. Он начал что-то видеть в пруду за домом… утопленные трупы несчастных на дне, прикованные цепями, чтоб не всплыли. В конце концов уже не мог отделаться.
От чего? От пруда, от трупов, от недописанной пьесы?
— Но ведь он видел нечто нереальное, правда? — спросил Скотт.
— При его происхождении реально то, что видишь.
— При чем тут происхождение?
— Ну… — Тетя Полина всплеснула крошечными руками и улыбнулась, будто этот жест все объяснял. — В конце концов, он был Маст.
— Я тоже Маст, — сказал Скотт.
— Разумеется, дорогой, — улыбнулась она.
Глава 34
Скотт ехал через город на север. Старое шоссе было расчищено и пустовало, но в двадцати ярдах за поворотом на проселочную дорогу, где отец нашел смерть, машина, проезжая мимо железных ворот, потеряла управление, он не справился и увяз в снегу, навалившем на фут.
Чертыхнулся, вылез, утонул по колено в гладкой, нетронутой белизне. Ветер крутился и дул по равнине, неустанно вздымая снежную пыль, будто отыскивал безнадежную пропажу. День близился к концу, начиная синеть.
Сделай свойшаг.
Не приняв решения продолжать, он автоматически пошел по дороге к лесу. Пешком гораздо дольше. В двадцати минутах отсюда люди смотрят кабельное телевидение, читают «Гарри Поттера», торчат во Всемирной паутине, а здесь все еще 1956 год.
Или 1882-й.
Почему на ум пришел именно этот год? Разумеется, точно известно: в восемьсот восьмидесятых исчезла Розмари Карвер. Теперь вспомнилось. Вдруг тогда время почему-то остановилось, и те же самые лесные звери живут до сих пор, наблюдая за ним с кромки леса?
«Чудесно в лесу, в темноте, в глубине, но обещания лежат на мне…»
Банальное воспоминание о Роберте Фросте [15]в лесах Новой Англии на миг успокоило, хотя ветер сразу развеял спокойствие. Выше дорога сделала последний поворот, деревья расступились, открыли заснеженную поляну. Здесь все другое — крупнее и ближе. Можно было бы поклясться, что дорога сюда не доходит, что лес тут густой. Разумеется, это то самое место: от старого шоссе ответвляется только одна проселочная дорога. Должно быть тем самым.
Он вышел из леса и увидел дом. Безглазый. Странное определение при таком множестве окон, и все же…
Даже на далеком расстоянии кажется, будто дом тоже смотрит на него. Поэтому вспомнилась найденная картина, представилось, что она написана как раз с этой точки, под этим углом. Интересно, что он почувствовал бы, если б увидел тень, движущуюся за окнами и шторами?
Есть другие способы видеть.
— Прекрати этот бред, — приказал себе Скотт, недовольный дрогнувшим голосом.
Снег вокруг запятнан свежими следами автомобильных шин. Он вытащил сотовый и набрал номер «Фуско».
— Скотт… — ответил голос Сони, видно узнавшей номер на дисплее, потому что ответ прозвучал не вопросительно, а утвердительно.
На фоне слышен звон стаканов, мужские голоса, резкий удар кия по шару.
— Оуэн там?
«…в темноте, в глубине…»
— Пока нет, — сказала она. — Наверно, придет.
— А Ред?
Последовала долгая пауза.
— Почему спрашиваешь? — Не получив ответа, Соня сказала: — Слушай, я работаю до полуночи. Может, заедешь, поговорим?
«.. но обещания лежат на мне…»
— Мысль хорошая. — Продолжая разговор, он приближался к дому, осторожно шагая, не сводя глаз с двери. До нее осталось меньше двадцати футов, во всем мире слышался только скрип его подошв по еще чистому снегу. — Только мне надо сначала кое-что сделать.
— Где ты? — спросила Соня, словно догадавшись о чем-то. — Неужели… По-моему, не надо сейчас возвращаться в дом.
Он взошел на крыльцо.
— Все будет в порядке.
— Что было прошлым вечером? Мы так и не выяснили.
— Что было шестнадцать лет назад?
Она помолчала, хотя не так долго, как ожидалось, потом тихо проговорила:
— И это можно выяснить.
— До встречи, — сказал он, дотягиваясь до дверной ручки.
Не успел прикоснуться, как ручка сама повернулась, дверь распахнулась, явив лицо женщины, с ухмылкой глядевшей на него с порога.
Глава 35
Пиво, виски, пиво.
Соню не обрадовало окончание телефонного разговора со Скоттом. По правде сказать, в этом разговоре вообще ничего не обрадовало, хотя отчасти понятно, что последнее упоминание о случившемся шестнадцать лет назад было неизбежным. Выяснение принесет страдание и облегчение, как скальпель, вскрывший рану в терапевтических целях. Хотя всегда есть другие способы лечения.
Пиво, пиво, стаканчик текилы.
Она всем налила плюс себе порцию славного кентуккийского бурбона, выхлебнула, прежде чем нагрузить поднос, чувствуя на себе жадные взгляды, выпятила грудь под футболкой, устраивая красноречивое представление в надежде на чаевые и гордясь собой.
— Спасибо, Соня.
— Неплохо смотришься, малышка.
— Сдачи не надо, куколка.
Откуда-то из-за карточного стола:
— Эй, милочка, обнесешь нас по второму кругу?
— А как же, — сказала она.
Пиво, пиво, виски. Большинство посетителей даже маркой не сильно интересуются, а вкусы интересующихся уже изучены: «Будвайзер» либо «Мюллер», для любителей экзотики «Молсон». Поклонники виски пьют только «Джек Дэниелс» и «Джим Бим», за исключением…
— «Маколлан» и немного льда, — пробормотал Ред, сбросив пальто и усевшись за стойкой рядом с пустым табуретом. — И выпивку моему другу.
Язвительный ответ: «У тебя есть друг?» — застрял в горле, когда Соня увидела вошедшего в дверь Оуэна Маста с Генри в хвосте, казавшимся особенно растерянным и одиноким. По спине пробежал жаркий гневный озноб, и Ред, видно, это заметил, поймав ее за руку.
— Я сам все улажу, — сказал он, заглянув ей в глаза. — Ладно?
15
Фрост Роберт Ли (1874–1963) — патриарх американской поэзии, «певец Новой Англии».