Страница 16 из 88
— У них различия не так заметны, профессор…
— Вот болтуны! — в сердцах воскликнул Франсман Деккер.
— По-моему, все дело в революции, — глубокомысленно заметил Арнольд.
— Не в революции, а в эволюции, дубина! — уточнил Джимми.
— Да ладно, какая разница? — отмахнулся Арнольд.
Пейджел наградил криминалистов добродушно-отеческим взглядом:
— Интересный вопрос, коллеги. Но нашу беседу можно продолжить и в другом месте. Приезжайте ко мне на Солт-Ривер.
— В морге нам как-то не по себе, профессор…
У Деккера зазвонил мобильный телефон. Он посмотрел на экран.
— Клуте! — воскликнул он.
— «Подайте кубки, и пусть литавра говорит трубе…» — снова процитировал Пейджел, направляясь к выходу. Клуте заведовал отделом общественных связей ЮАПС. — До свидания, коллеги!
Все попрощались и стали слушать, как Франсман Деккер сообщает Клуте все, что можно. Гриссел покачал головой. Что-то будет… Достаточно выглянуть на улицу, чтобы понять: заваривается каша. Тут зазвонил его собственный телефон.
— Гриссел слушает!
— Бенни, — сказал Вуси Ндабени, — по-моему, тебе стоит приехать.
9
Рейчел Андерсон крадучись пробиралась по дну оврага. Рельеф постепенно понижался; она ощупывала руками крутые каменистые склоны. Это уже не овраг, а какое-то ущелье! Хорошо, что можно стоять не сгибаясь. Им непросто будет разглядеть ее сверху. Идти становилось все труднее. К тому же жара… Всего начало девятого утра, а уже так душно! Она карабкалась по камням, хватаясь за корни деревьев. В горле пересохло, ноги все время подгибались. Нужно найти воду, нужно что-нибудь поесть, нельзя останавливаться.
Повернув голову направо, она увидела, что по крутому склону вверх поднимается узкая тропа. Кое-где на ней были даже прорублены ступени. Рейчел Андерсон остановилась и задумалась. Она понятия не имела, что ждет ее там, наверху.
Алекса Барнард смотрела, как тело ее мужа выносят из дома; вдруг лицо ее скривилось. Тинки Келлерман пересела на диван, поближе к Алексе. Алексе вдруг ужасно захотелось выплакаться, пусть даже на плече у этой хрупкой сотрудницы полиции. Тем не менее она не шелохнулась. Сидела, обхватив себя руками за плечи и опустив голову. Слезы затекали в рукав белого платья и исчезали, как будто их никогда не было.
Подтянувшись, Рейчел Андерсон вскарабкалась почти на самый верх и, приподняв голову над краем оврага, тяжело дыша, огляделась по сторонам. Только гора. И тишина. Она поползла выше и вдруг поняла: они ведь могут увидеть ее сзади. В страхе она развернулась, но на той стороне оврага никого не было. Последние сантиметры она ползла особенно осторожно. С левой стороны показались крыши домов, за ними — самый высокий кряж горного массива. Дома можно обойти сзади по дорожке. Под деревьями идти безопаснее и не так жарко. С правой стороны высился крутой горный склон, а над ним — плоская вершина.
Рейчел Андерсон оглянулась в последний раз и быстро зашагала по дорожке, не поднимая головы.
Возвращаться на Лонг-стрит оказалось значительно легче; утренние пробки рассосались. Вуси попросил Гриссела приехать в хостел «Кот и лось».
— Что случилось? — спросил его Гриссел.
— Расскажу, когда приедешь. — Гриссел понял, что Вуси не хочется обсуждать подробности дела при посторонних. На время он отбросил мысли о том, что его ждет. По пути в хостел он размышлял об Алексе Барнард. О ее голосе и ее жизни, о красоте, похороненной двадцатью годами беспробудного пьянства. Воспоминания о ней, молодой и красивой, не монтировались с ее теперешним внешним видом. Невозможно совместить два образа — прошлый и настоящий. Прошлое и настоящее Александры Барнард очень давно разошлись и в то же время оставались неразделимыми. Гриссел вспомнил, с какой жадностью Алекса пила джин. Для него небезопасно быть свидетелем подобных сцен! Она-то опохмелилась, так сказать, «поправила здоровье», а он? Глядя на нее, он сам испытывал острую потребность выпить. Даже сейчас, спустя какое-то время, его жажда не ослабла. Внутренний голос услужливо подсказывал: совсем рядом, на Клоф-стрит, есть винный магазин. Стоит только заехать туда, и жажда перестанет его мучить. Кровь снова потечет по жилам, вернутся силы, вернется радость жизни.
— Господи! — воскликнул Бенни, ни к кому не обращаясь, и нарочно свернул в противоположную сторону, на Бре-стрит. Подальше от искушения.
Когда Алекса перестала плакать, Тинки Келлерман заметила:
— Вам станет полегче, если вы примете ванну.
Подумав, Алекса кивнула и встала. На ногах она держалась не вполне твердо, поэтому Тинки пришлось поддерживать ее под руку. Они вместе поднялись по лестнице и вошли в спальню, к которой примыкала ванная комната.
— Подождите меня в коридоре, пожалуйста.
— Не могу, — ответила Тинки голосом полным сострадания.
Сначала Алекса удивилась. Потом до нее дошло. Полицейские боятся, как бы она чего-нибудь с собой не сотворила! Алекса прекрасно понимала, что она сейчас способна на что угодно. Но первым делом надо раздобыть спиртное. В бутылке, спрятанной в шкафу, под трусиками, еще осталось немного джина.
— Я ничего с собой не сделаю.
Тинки Келлерман смерила ее сочувственным взглядом своих огромных глаз.
Алекса вошла в спальню.
— Посидите здесь. Надеюсь, в туалет вы со мной не пойдете?
Можно прихватить бутылку вместе с одеждой и незаметно пронести в ванную.
— Садитесь. — Кивком она указала на стул у туалетного столика.
Кто-то настойчиво барабанил в дверь. Франсман Деккер пошел открывать. На крыльце рядом с Вилли Маутоном, бритоголовым «Зорро», стоял как будто его двойник — такой же высокий и худой, только на голове у двойника красовалась густая темная шевелюра, аккуратно расчесанная на косой пробор. Незнакомец очень походил на гробовщика: мрачное выражение лица, цепкие, проницательные глаза, угольно-черный костюм.
— Приехал мой адвокат. Теперь я готов поговорить с вами.
— Ах вот как! Вы, значит, готовы поговорить со мной? — вспыхнул Деккер. Белый слишком много себе позволяет! Жаль, что нельзя ответить: на крыльцо нацелены объективы камер и глаза многочисленных журналистов и зевак, облепивших ограду.
Адвокат покачал головой, словно извиняясь за поведение своего клиента.
— Регардт Груневалд. — Он осторожно протянул руку.
Его миролюбие вынудило цветного детектива сбавить обороты. Он пожал узкую, дряблую ладонь.
— Деккер, — представился он, оглядывая адвоката с головы до ног.
— Мой клиент имеет в виду, что мы готовы к разговору, — пояснил Груневалд.
— Где Алекса? — спросил Маутон, заглядывая в дом поверх плеча Деккера.
Груневалд положил дряблую руку на плечо Маутону, словно сдерживая его.
— Она в надежных руках.
— Чьих?
— Сотрудницы Социальной службы.
— Я хочу ее видеть! — рявкнул белый нахал, но адвокат снова принялся его утихомиривать:
— Спокойно, Вилли!
— Сейчас о свидании не может быть и речи, — сказал Деккер.
Маутон с упреком посмотрел на адвоката:
— Регардт, что он себе позволяет?
Груневалд вздохнул:
— Вилли, не сомневаюсь, Алексе уже растолковали ее права. — Он говорил как бы извиняясь, но вместе с тем медленно и взвешенно.
— Она нездорова!
— Миссис Барнард предпочла беседовать без адвоката.
— Да ведь она несменяема! — воскликнул Маутон.
— Невменяема, — негромко поправил его Груневалд.
— На данном этапе миссис Барнард ни в чем не обвиняется, — сказал Деккер.
— А горничная Адама говорит совсем другое!
— Насколько мне известно, горничная Барнардов не служит в полиции.
— Видишь, Регардт? Он откровенно издевается! А ведь я только что лишился друга и коллеги…
— Вилли, мистер Деккер, давайте сохранять спокойствие…