Страница 42 из 43
«Боюсь сказать, что боюсь»
Содержание страхов по мере развития общества довольно сильно изменяется. Известный советский невропатолог и психиатр академик Сергей Давиденков в свое время заметил, что раньше чаще боялись собачьего бешенства и сифилиса, а затем «перешли» на инфаркт миокарда. Новое поколение обогатило «энциклопедию» волнений СПИДом, птичьим гриппом, зомби и инопланетянами. Но хотя поводом для страхов может стать что угодно, их все-таки можно систематизировать и разбить на три вида: природные, социальные и внутренние. Первые вызываются реальными явлениями окружающей среды (боятся же люди молний, землетрясений, злых собак или болезней). Вторые связаны с ролями, которые играют люди в социуме (страх ответственности, страх перед браком или публичными выступлениями…). Третьи вызваны собственными мыслями и поступками (как бы не оскорбить кого-нибудь сгоряча, не попасть в смешное положение, не остаться на старости лет одиноким или не сойти с ума). А объединяет их всех характерное обстоятельство: каков бы ни был источник фобии, признаться в ее существовании (даже психологу) людям, независимо от пола и возраста, трудно. Это удивительное явление вскрылось по ходу недавно прошедшего в Воронежской медицинской академии исследования. Участникам, добровольно принявшим участие в тестировании, потребовалось сделать немалое усилие над собой, чтобы поведать о том, что их пугает.
Причин тут несколько. Во-первых, как уже говорилось выше, многие из нас и себе-то не могут признаться, что чего-то всерьез боятся, стараясь подыскать неприятному чувству более благовидное объяснение. Далее — механизм психологической защиты личности устроен так, что часть страхов вытесняется в область бессознательного, и возвращаются они либо под воздействием определенных «ключей доступа», либо во сне. Например, человек, которого укусила оса, сидевшая на банке с медом, может раз и навсегда перестать есть мед. А свидетель автокатастрофы потом снова и снова прокручивает увиденное в сновидении, причем с собою в главной роли. Иное дело — какое это окажет влияние на его «дневную жизнь»…
Сила проявления страха, вообще, очень индивидуальный фактор. Он может быть мимолетным, и тогда его принято называть «испугом». Может приобретать размытые и нечеткие очертания — получается тревога. А уж если становится острым и навязчивым, значит, мы имеем дело с фобией, которая годами способна мучить человека, отчуждая даже от самых близких и сочувственно настроенных людей.
Повышенная чувствительность к пугающим факторам, кстати, особенно характерна для юных созданий. Известный исследователь психического развития в детском возрасте Джон Боулби даже выделил для их страхов врожденные детерминанты, которые окрестил «природными стимулами и их производными». К природным стимулам, по Боулби, относятся одиночество, неизвестность, внезапное изменение поведенческих установок или боль (то есть все это предрасполагает к испугу). «Производные» от природных включают в себя темноту, высоту, животных, незнакомые предметы и людей.
Впрочем, при определенных особых условиях у ребятишек развиваются и более «экзотические» страхи, обусловленные личными и общекультурными обстоятельствами: перед воздушной тревогой, скажем, или шаровой молнией, привидениями, летучими мышами... А если к этому добавить наличие подобных фобий у родителей, психические травмы, фанатизм в стремлении оградить дитя от опасностей и его изоляцию от сверстников, многочисленные нереализуемые угрозы взрослых и большое количество запретов, тогда в неокрепшем еще детском сознании наверняка закрепится повышенная чувствительность к любым психическим «рискам».
Интересно, что, когда дело доходит до лечения таких неврозов, врачи обычно прибегают к методам последовательной десенсибилизации и «рисования страхов». Суть первого такова: ребенка ставят в ситуации, связанные с той самой областью, которая вызывает у него тревогу, начиная лишь с немного волнующих и заканчивая «серьезными». При этом все «пугающие» моменты доводятся до крайней степени с помощью игры-драматизации, после которой следует счастливая развязка. Второй метод еще проще. Он предполагает выплескивание отрицательных эмоций на бумагу. С ней разрешается делать все: марать кляксами, закрашивать, рвать в клочья… И происходит психологическая разрядка. Бывает, что за один такой «урок рисования» маленький пациент избавляется сразу от многих страхов.
Почему сердце в пятки уходит?
Когда человека охватывает страх, в его организме прежде всего активизируется симпатическая нервная система, мобилизующая энергетические ресурсы и перестраивающая деятельность всех органов. Такая активизация приводит к учащенному сердцебиению, расширению зрачков и сухости во рту. Параллельно включается и эндокринная система, которая в опасных ситуациях выбрасывает в кровь адреналин (называемый еще «гормоном кролика»). Он сужает сосуды кожи и в целом действует так же, как и вышеупомянутая нервная система, во многом дублируя ее работу. Интересная деталь: если по каким-то причинам мозг не сумел отличить настоящую угрозу от кажущейся и зафиксировал-таки ее соответствующим образом, при повторении ситуации все равно сработает рефлекс страха. Постепенно эта негативная физиологическая реакция станет нарастать и закрепится в виде фобии. Например, демофобия (страх перед скоплениями людей) развивается у человека, попавшего в легкую давку при выходе со стадиона. Сначала он боится посещать массовые мероприятия, потом перестает ходить куда-либо, где много народу, а заканчивает тем, что паникует в любой очереди в магазине.
Что такое страх?
Медицина этот вопрос стала изучать систематически еще в 1871 году, когда врач Карл-Фридрих Вестфаль описал агорафобию как боязнь больших открытых пространств, указав, что фобии вообще всплывают в сознании человека помимо его воли и не могут быть произвольно «изгнаны». Их можно определить как интенсивные навязчивые страхи с четкой фабулой, которая вызывается определенным стимулом.
Сегодня же весь массив гипотез сводится к двум группам, одна из которых восходит к психоаналитической концепции Фрейда, а другая — к теории Павлова. Отечественные исследователи полагают так: подавляющее большинство фобий формируется по принципу патологического закрепления условных рефлексов. При этом навязчивый страх возникает от совпадения во времени случайных условий жизни и раздражителей, некогда вызывавших это чувство. С такой точки зрения, испуг, который возникает, скажем, во время «поездки» в лифте (если лифт застрял, и кажется, что не хватает воздуха), может быть «закреплен» и в дальнейшем привести к клаустрофобии.
Кстати, от навязчивых страхов следует отличать так называемые бредовые (мания преследования, боязнь ограбления). Хотя иногда внешние проявления схожи, между ними существуют различия. Так, больные фобиями страдают от них, понимая, что их эмоции абсурдны, и стараются вылечиться. А в случае бредового страха человек ничего не предпринимает, поскольку считает опасность вполне реальной и требующей защитных мер. Больной манией преследования, который отчаянно боится за свою жизнь, укрепляет входную дверь своего жилища и вооружается, а к врачу за помощью не отправится ни за что. Наоборот, если психиатр укажет ему на беспочвенность его страхов, он заподозрит, что врач состоит в заговоре с коварными убийцами и хочет усыпить его бдительность.
Вот, к примеру, один случай двадцатилетней давности. Сотрудники физического факультета N-ского университета стали замечать, что из лаборатории исчезают предметы почему-то только свинцовые. Поймать злоумышленника помог случай. Однажды из-под пиджака некоего уважаемого доцента выпал лист свинца. Оказалось, таким образом преподаватель экранировался от «смертоносной радиации, которой его облучали американские шпионы». Явившись к нему домой, психиатры обнаружили, что стены квартиры оклеены свинцовыми пластинами из лаборатории.
Согласно данным разных американских авторов, различными фобиями страдает от 2 до 9 процентов населения Земли (преимущественно люди наиболее работоспособного возраста — от 25 до 44 лет).