Сердца пятерых

— Нет! — выдохнул он.

Мэтти сцепила руки и невозмутимо улыбнулась, словно с самого начала предвидела, каким разрушительно возбуждающим будет их поцелуй. Оррен вдруг почувствовал себя так, как будто у него выбивают почву из-под ног.

— Нет, нет, нет!

— Оррен, послушайте меня!..

Он закрыл уши руками.

— Ни за что! О Господи! Это ни в коем случае не должно было произойти!

Она скрестила руки на груди и самодовольно усмехнулась.

— Это уже произошло!

— Нет, не произошло! — воскликнул он. — И больше не произойдет! Во-первых, я дал себе зарок избегать женщин. Не хватало мне еще этих проблем! Мне их и так предостаточно, большое спасибо. И, во-вторых, если бы я даже не давал себе никакого зарока, и никаких проблем не существовало, это, во всяком случае, были бы не вы! Вы слишком молоды!

— Мне почти двадцать, — слабо возразила она, уронив руки.

— Вам девятнадцать! Это значит, что вы подросток!

— Я не… — вздохнула она.

— В-третьих, — перебил он, подняв три пальца для большей убедительности. — У меня нет на это времени!

— А я хочу сделать так, чтобы было, — рассудительно сказала Мэтти, но, прежде чем она успела продолжить, он ткнул ей прямо в лицо на этот раз четыре пальца.

— В-четвертых. Я не хочу, чтобы в это были втянуты мои дети! Не желаю, чтобы они подумали, что между нами что-то происходит. Не хочу вселять в них напрасные надежды! Из этого ничего не получится, и они только расстроятся, а я этого не хочу! Они уже лишились одной матери. Не хватало еще, чтобы они потеряли и другую!

— В этом я с вами полностью согласна, — спокойно сказала Мэтти.

— Согласны? — Он заморгал от удивления.

— Конечно, согласна. Не думаете же вы, что я причиню боль детям!

— Т-тогда вы должны согласиться, что мы не можем… не будем… — Он судорожно вздохнул. — Вы понимаете, что это не может повториться?

Она улыбнулась ему улыбкой мадонны — проницательной, ясной, понимающей — и решительно сказала:

— Нет.

Мэтти круто повернулась, улыбнулась через плечо и весело повторила, неспешно подходя к двери:

— Нет!

— А когда придет папа?

Мэтти одобрительно посмотрела на Джин Мэри и зачесала назад падающую на лоб прядь рыжих кудрявых волос.

— Не знаю, дорогая. Он сказал, что задержится на работе.

К ее облегчению и удовольствию, Джин Мэри привалилась к ней и, обняв за талию, захныкала:

— А я хотела спросить папочку, можно ли мне пойти на день рождения к Рамоне.

Мэтти крепко прижала ее к себе.

— Я думаю, что можно.

— Но мне нужен подарок, — возразила Джин Мэри.

А подарки стоят денег, отметила про себя Мэтти. Она даже подумать не могла о том, чтобы самой купить подарок. Оррену это бы не понравилось.

— Послушай, у меня есть идея. Можно сделать потрясающий подарок. Он не стоит денег, но тебе придется заплатить за него. — И Мэтти, видя недоуменное лицо девочки, засмеялась. — Мы заключим сделку. Это будет так. Я сделаю два маникюра, если ты поработаешь на меня два часа.

— А что такое маникюр?

Мэтти взяла маленькую обветренную ручку Джин Мэри.

— Это значит, что я буду втирать в твои руки специальный лосьон до тех пор, пока твоя кожа не станет мягкой, как шелк. Потом я отодвину кожицу у основания ногтей… — Мэтти продемонстрировала это на двух пальцах. — И покрашу твои ногти. Ярко-синим, может быть. Или желтовато-зеленым. Или даже желтым. Потом покрою их блеском и сверху закрепителем. И у тебя будут самые красивые руки, когда ты пойдешь в гости.

Джин Мэри широко раскрыла глаза от удивления.

— Вы сделаете это два раза, чтобы руки были одинаковыми?

Мэтти покачала головой:

— Нет. Я сделаю один маникюр тебе, а второй — твоей подружке Рамоне. Но тебе придется отработать за них два полных часа. Ты согласна?

Джин Мэри радостно запрыгала.

— Ух, ты! Ух, ты! Здорово! Рамона обалдеет! Спасибо, Мэтти! Спасибо!

— Послушай, что мы сделаем. Мы приготовим специальное свидетельство, в котором сообщим о подарке Рамоне, и ты отдашь ей это свидетельство на дне рождения. Ты можешь показать ей свои ногти, чтобы она видела, что ее ждет. А на свидетельстве мы оставим место, куда можно будет вписать дату и время, когда она сможет сделать маникюр. Я договорюсь об этом с мамой Районы. Потом мы заедем за ней и привезем ее сюда.

— И я покажу ей свою комнату! — с воодушевлением подхватила Джин Мэри.

— И ты покажешь ей свою комнату, — согласилась Мэтти.

Джин Мэри подпрыгнула и обняла Мэтти за шею, чуть не свалив ее с ног. Мэтти, смеясь, подхватила девочку.

— Я люблю тебя, Мэтти. Спасибо! Спасибо! — чмокала ее в щеку Джин Мэри.

Мэтти закрыла глаза и крепко обняла девочку, шепча:

— Я тебя тоже люблю, Рыжик.

Когда она снова открыла глаза, то увидела в дверях кухни Оррена. Джин Мэри повернула голову и, заметив отца, немедленно оставила Мэтти и стала быстро выкладывать радостную новость. Кивая и что-то бормоча, Оррен вошел вместе с девочкой на кухню и закрыл дверь.

— И я заплачу за это, делая два часа трудную работу, — сообщила Джин Мэри, постепенно успокаиваясь.

— Это здорово, Рыжик, — сказал ей Оррен. — Просто отлично. Я уверен, что твой подарок понравится Рамоне больше всех других.

— Значит, вы не против? — спросила Мэтти, делая шаг вперед.

Он бросил на нее подчеркнуто холодный взгляд и тут же отвел глаза.

— Конечно, почему же нет?

Она попыталась не обижаться.

— Я накрою ужин для вас.

— Спасибо.

Джин Мэри унеслась рассказать о своей новости, зная, что сможет найти Чэза в «его» комнате за чтением книги.

— Янси и Кэнди спят, — сообщила Мэтти Оррену, вынимая ужин из духовки. — Я пообещала, что вы пожелаете им спокойной ночи, когда вернетесь домой, а утром приготовите необыкновенно вкусный завтрак.

— Я заведу будильник и встану немного раньше, — кивнул Оррен и направился к раковине вымыть руки.

— Я уже все приготовила, — сообщила Мэтти, показывая на маленький листочек бумаги на рабочем столе, — написала все инструкции.

В ответ он пробормотал нечто нечленораздельное.

Прекрасно зная, что он не сядет за стол, пока она не уйдет, Мэтти взяла свою сумку.

— Пожалуй, я пойду. Попытайтесь отдохнуть. Вам это необходимо.

Оррен замер, но ничего не ответил. Мэтти вздохнула:

— Спокойной ночи, Оррен.

Она вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Оррен сидел, уставившись невидящим взглядом в тарелку с едой. Мясной рулет. Кукуруза. Горчица. Запеченная в духовке картошка. Мэтти прекрасно готовила. Мэтти была прекрасной хозяйкой. Мэтти была прекрасной няней. Она сводила его с ума. Уж лучше бы ему никогда не видеть ее! Но его детям с ней было хорошо. Он еще не видел Рыжика такой счастливой. У него сжалось сердце, когда он вспомнил, как она сказала Мэтти, что любит ее. Дочка почти не вспоминала о Грейс. Оррен не знал, хорошо это или плохо. Он знал только, что не собирается повторять прошлых ошибок. Он не собирался влюбляться в неподходящую женщину.

Мэтти была слишком юной. Слишком молодой! Она слишком молода, чтобы взваливать на себя такую ношу, как четверо детей и измотанный мужчина, сердце, которого уже не способно на возвышенные чувства. Она слишком молода, а он слишком измучен, и с этим ничего не поделаешь.

Оррен расправился с ужином, но не стал мыть тарелку. Он слишком устал, и для него было гораздо важнее увидеть детей, перед тем как они уснут. Кроме того, именно за это он и платил деньги Мэтти. За то, чтобы она готовила, убирала, присматривала за детьми. Он вошел во временную комнату Чэза и присел на кровать поговорить с сыном и Джин Мэри. Они рассказали ему о том, как провели день. И о приглашении на день рождения, которое пришло Джин Мэри по почте. И о книге, которую Мэтти принесла Чэзу почитать. Оррен пообещал посмотреть с ними вместе видеокассету. Потом вошел в комнату к девочкам и поцеловал своих малышек, стараясь не разбудить их. Когда Оррен вышел из ванной комнаты, переодевшись в шорты и футболку, старшие дети уже прокрутили начало кассеты и остановили фильм на первом эпизоде. Он уютно расположился на диване между ними и приготовился смотреть фильм об австралийском ковбое, который они смотрели десятки раз. Оррен уже начал клевать носом, когда Чэз вдруг взглянул на него и спросил: