Страница 5 из 11
Он был молод настолько, что ей казалось неприличным с ним появляться на людях. Светлые волосы, выцветшие на солнце ресницы и брови, веснушки, курносый нос, пушок над верхней губой. Высокий, худой, нескладный, наивный и неожиданно страстный в постели Сашенька. Ее Сашенька... Чудесный мальчик, которого она искренне любила двадцать один день, изображая из себя роковую столичную девицу.
На вокзале Сашенька ради приличия попросил у нее телефон, с удивлением разглядывая ее умытое лицо, заколотые и убранные в хвостик рыжие кудри, скромный льняной костюм. Ирина назвала выдуманный номер и нежно поцеловала трехнедельного любовника в прохладную щеку, пахнущую абрикосами и морем. Саша остался на перроне, смущенный и растерянный. Она уехала, увозя с собой долгожданное счастье в своем животе из Адлера в Москву.
Все получилось так, как она хотела. Все получилось! Ради этого стоило перекрашивать мышиные волосы в рыжий цвет, делать перманент и маникюр, шить вызывающие наряды и одалживать у подруги откровенный купальник. Ради этого стоило стать другой, отбросить патологическую скромность и лечь в постель с первым встречным мужчиной – чудесным мальчишкой с белобрысыми волосами и голубыми, как утреннее небо, глазами.
– Будет девочка, я чувствую, – заявила она матери с порога, отшвырнув свой чемодан.
– Шлюха ты, Ирка, – беззлобно сказала мать и ушла в комнату вязать чепчики и носочки.
Несмотря на ее не юный возраст, беременность протекала легко. С работы Ира уволилась, чтобы не омрачать свое счастье кривотолками за спиной и косыми взглядами коллег. Копеечная зарплата инженера не стоила того. К тому же из головы не выходили тягостные воспоминания о собственном нищем детстве и юности. Ира не хотела, чтобы ее дочь нуждалась. Верно говорят, что во время беременности многие женщины раскрываются с неожиданной стороны. Вечная рохля Ирочка вдруг почувствовала в себе силы кардинально изменить свою жизнь. На сбережения она купила дорогую печатную машинку, нашла несколько клиентов, студентов и аспирантов, взяла заказы на написание курсовых и рефератов. Знания, полученные в вузе, обширная научная библиотека и страстное желание помогли. Писала она быстро, не халтурила, за работу брала по-божески, и вскоре студенты ее имя стали передавать из уст в уста. Пошли заказы на дипломные работы. Мороки было намного больше, но платили за диплом в десять раз дороже. Дело пошло. В конце беременности Ирочка в месяц получала столько, сколько за год не смогла бы заработать в НИИ. Каждую копейку она откладывала на будущее для малышки и страшно гордилась своей предприимчивостью. Мама тоже подсуетилась. Сдала одну из комнат их просторной четырехкомнатной квартиры на Фрунзенской набережной студентке, девушке с Украины. Квартирантка оказалась незаметной и обязательной, платила вовремя и глаза не мозолила. Все шло хорошо. Даже очень хорошо. А потом родилась Алешка...
Диагноз Василия Петровича офтальмолог подтвердил. Подтвердили его и десяток других врачей, которым в отчаянии показывала ребенка Ира. У ее дочери был врожденный амавроз Лебера, наследственное редкое заболевание сетчатки. Василий Петрович во всем оказался прав. Растить ребенка-инвалида было невероятно тяжело. Порой Ира впадала в тупое отчаяние, сходила с ума от боли за дочь, рыдала от безысходности и валилась с ног от усталости, но ни на секунду не пожалела о том, что не написала отказ.
К счастью, болезнь относилась к тому типу, который не приводит к серьезным соматическим нарушениям. Алешка росла чудесной малышкой, невероятно любознательной, послушной и ласковой. Возможно, она и отставала в развитии от своих зрячих сверстников, но не в силу слабоумия и низкого интеллекта, а из-за объективных причин. Талантов у Алешки особых не наблюдалось, но и дурочкой назвать ее было никак нельзя. Обыкновенный ребенок, только не способный видеть мир глазами. Ее глазами были руки и органы чувств. До десяти лет Алешка не подозревала, что не такая, как все.
«Это апельсин. Понюхай, как пахнет. Он оранжевого цвета и круглый. У него шершавая кожа и сочная мякоть. Чувствуешь, как тепло носику и ручкам? Это солнышко заглянуло в окошко. Оно похоже на апельсин, такое же круглое, но по цвету желтое и сияет. Оно красивое, как ты. Ты – мое солнышко».
Вердикт лучших специалистов в офтальмологии был окончательным. Ничего сделать нельзя. Врачи в один голос твердили, чтобы Ирина успокоилась и приняла все как есть. Уверяли, что вылечить врожденную слепоту невозможно, но она упрямо верила в чудо и мечтала, что когда-нибудь ее Алешка, чудесное белокурое создание, сможет увидеть солнце и этот прекрасный мир.
Двадцать четыре года надежды... И вот наконец-то она дождалась! В прессе замелькали статьи об опытах зарубежных генетиков в области лечения врожденного амавроза Лебера с помощью хитрого вируса, который исправляет генетический недуг. В газете она видела фотографию счастливчика, прозревшего после введения вируса в кровь. Наши не отставали. Ирина узнала, что в Питере ученые успешно опробовали уникальный метод лечения амавроза Лебера стволовыми клетками. Прозрел восьмилетний мальчик, который с рождения был слеп. Значит, и у Алешки появился шанс!
Пока опыты шли на добровольцах. Ирина мечтала, что дочь попадет в число счастливчиков, но как это сделать – не представляла. Все попытки найти выходы на ученых окончились провалом. Осталось только ждать. Тупо ждать...
Сорок минут прошло. Заведующая так и не соизволила вернуться. Ирина раздраженно сунула телефон в карман. Не любила она оставлять Алешку надолго одну. Кто знает, что взбредет в ее головку. В последнее время дочь все чаще проявляла упрямое желание делать все самостоятельно, приходилось мягко гасить ее инициативу. При всем желании Алексис, так на французский манер любила называть внучку покойная бабушка, способностей к интеграции в обществе не имела. Породой она вышла вовсе не в деда, как предполагала Ирина, а в отца. Такая же нескладная, стеснительная и неуклюжая. Даже после обучения в реабилитационном центре, где готовили незрячих людей к выходу в большой мир, у Алешки плохо получалось ориентироваться в пространстве. Несколько месяцев потом они вместе изучали маршрут от дома до ближайшего супермаркета, аптеки и поликлиники – все без толку. Дочка все так же нуждалась в сопровождении, но отчаянно пыталась избавиться от опеки. Ирина и рада была бы отпустить ее, но главному ребенок так и не научился. Алешка не умела просить помощи у посторонних людей и, когда сбивалась с маршрута, застывала столбом посреди дороги. Не умела она и избавляться от навязчивых помощников. Сердобольные идиоты уводили ее с привычного пути, а потом бросали. Ирина всегда следовала за дочерью, наблюдала издалека за ее поведением, рыдала от отчаяния и злилась на людей. Глупые зрячие категорически не понимали, что слепой ориентируется на местности по своей четко выстроенной в голове карте. Важно все – запахи, звуки, щербинки на асфальте. Если незрячего бесцеремонно увести в сторону, а так большинство идиотов и поступали, решив ему помочь, то он попросту потеряется. Чтобы не случалось таких неприятностей, слепому надо уметь вежливо, но твердо отказываться от подобной помощи или уметь четко объяснить, что именно ему требуется. Алешка не умела, терялась, стеснялась или, напротив, чувствуя свою беспомощность, реагировала на предложения помочь агрессивно. Порой «помощников» это сильно раздражало и вызывало у некоторых энтузиастов ответную волну агрессии. Попадались и отморозки, оскорбляли, издевались, подножки ставили, трость из рук вырывали – сволочи. Сволочи поганые. Благо Ирина всегда оказывалась рядом вовремя и уводила Алешку подальше от человеческой ненависти, подлости и оскорблений. Совсем недавно в городе появилась еще одна напасть. Тротуарная плитка для слепых. Идея правильная, но порой укладывали плитку абы как люди некомпетентные, нанятая дешевая рабочая сила. Из-за неграмотной укладки Алешка несколько раз чуть не попала под машину. Зимой вовсе плитка превращалась в скользкую полоску льда. Город не желал принимать людей с физическими недостатками.