Дом подруги

Я вернулась на кухню и поставила овощи на огонь. Через пару минут заглянула Элли.

— А я играла с котятами! Тот, полосатый, такой забавный! А Бути все толстеет. Может, причесать ее, как вы считаете?

— Наверное, лучше сначала срезать колтуны.

— Бути толстеет, а я худею! Вот, посмотрите!

Элли с ликующим видом оттянула поясок юбки.

— Раньше он так врезался в живот, что даже больно было. А теперь?!

— Элли, ты молодец! Я горжусь тобой! Вот что значит сила воли!

Элли повисла у меня на шее.

— Я решила худеть, чтобы доставить вам удовольствие. А теперь так рада!

Дверь открылась, и в кухню с разъяренным видом ворвался Роберт. Не сказав ни слова, он налил себе целый бокал шампанского, что было довольно-таки странно, учитывая, что обычно он предпочитал свой любимый кларет. Вероятно, что-то его здорово разозлило, решила я про себя.

— Звонила эта мерзавка Джиневра Йорк! Ну, та кошмарная женщина, с которой меня усадили за один стол. Пригласила меня на завтра к себе на обед — решила, видите ли, поговорить о Благотворительном библиотечном фонде.

— Что? Кто? — спросила Мин, появившаяся чуть позже и успевшая услышать только часть разговора. — Ничего не понимаю…

— Она, дескать, дает обед в честь Комитета по пожертвованиям.

— Ну и сходи. Что ж тут такого? — удивилась Мин, взяв у меня из рук бокал с шампанским.

— Ты еще не знаешь всего, моя дорогая. Когда я согласился, она вдруг предложила встретиться в Золотом олене, выпить по рюмочке перед обедом. Вот негодяйка! Задумала хладнокровно соблазнить меня!

Мы с Мин буквально корчились от смеха. И тут зазвонил телефон.

Я взяла трубку.

— Личный звонок из Южной Африки. Спрашивают мисс Фэйрфакс.

— Я слушаю.

Сквозь потрескивание в трубке до меня донесся голос Чарльза.

— Диана, это вы? Как дела?

— О Чарльз! Все в порядке.

— Что — прыгаете у плиты?

— Да, но мне это нравится.

— Завидую. А вот я кручусь как белка в колесе. На одном из моих рудников забастовка.

— Грустно. Ну, а как же ваша любовь к бескрайним просторам? Надеюсь, занудные англичане там вам не досаждают?

Он рассмеялся.

— Бескрайних просторов тут хватает. Осев в Англии, я порой забываю, как тут красиво. Солнце по утрам заливает горные вершины светом, и кажется, что это какой-то щедрый бог льет жидкое золото из небесной чаши. Есть, правда, один минус… Я бы предпочел, чтобы вы были со мной.

— Даже не знаю, что на это сказать…

— Ничего не говорите, ладно? И не переживайте по этому поводу. Просто мне вдруг захотелось услышать ваш голос. На той неделе снова позвоню, хорошо? Пока, Диана.

— Пока, Чарльз.

Он повесил трубку. Я внезапно разозлилась на себя. Сухарь несчастный! Неужели так трудно было сказать человеку что-нибудь приятное… ну, например, как славно, что он решил позвонить?! Я вернулась на кухню.

— Все в порядке. Это Чарльз, — бросила я, заметив затравленный взгляд Роберта.

На следующий день я была приглашена на обед к Вивьен. Довер-хаус (или Вдовий дом) стоял на самой опушке парка, примерно в четверти мили от Вестон-холла. Решив, что это не так уж далеко, я отправилась туда пешком.

Мин не ошиблась — дом, где теперь обитала Вивьен, и вправду относился к эпохе королевы Анны и очаровал меня с первого взгляда. Живые изгороди из пятиметровых тисовых деревьев под прямым углом тянулись к дому до самого крыльца, огибали фасад, образуя почти идеальной квадратной формы сад, сплошь усаженный розовыми кустами и самшитом. Дом казался изящным, как бонбоньерка, внутри было тепло и уютно. И очень светло.

В глазах Вивьен полыхало жадное любопытство.

— Ну, Диана, рассказывайте. Как вы там живете? Кстати, Минерва ведь зовет вас как-то по-другому, не Диана, или я ошибаюсь? Делия, наверное?

— Нет, Дэйзи.

— Фи, как простовато! — сморщилась она. — Нет, лично я предпочитаю Делию. Оно вам идет.

— У нас все в порядке. Все здоровы. Рука у Мин уже почти совсем зажила.

— Стало быть, вы скоро уедете? Очень жаль, милочка. Роберт с Минервой уже успели изрядно надоесть друг другу. У них, небось, все внутри переворачивается при мысли о том, что скоро опять придется вариться в собственном соку!

— Глупости, Вивьен! — рассмеялась я. — Роберт с Мин, по-моему, самая счастливая супружеская чета, которую я когда-либо видела.

Во время обеда, за которым прислуживала горничная, казалось, не обращавшая ни малейшего внимания на довольно-таки своеобразные откровения Вивьен, я узнала много нового из того, что касалось ее прошлого. Увлекшись болтовней, она почти ничего не ела — положила себе кусочек лососины в голландском соусе [14]и все. А вот я уплетала за обе щеки. Вивьен замучила меня вопросами — ей вдруг непременно понадобилось знать, почему я до сих пор не замужем. Впрочем, думаю, многие из моих знакомых задавали себе тот же самый вопрос, только были слишком хорошо воспитаны, чтобы вот так взять и спросить. Но Вивьен было плевать на приличия.

— Сдается мне, сейчас Роберт воспылал страстью к вам. Теперь он, как воск, в ваших руках, Диана. Почему бы вам не уговорить его взять в свои руки бразды правления? Если бы Роберт занялся поместьем, мы бы все как сыр в масле катались. Ну, так как, согласны? Умоляю вас, Диана, дорогая…

— Простите, Вивьен, но вы ошибаетесь. Роберт абсолютно равнодушен ко мне. Но даже если бы он был влюблен в меня по уши, у меня и тогда не повернулся бы язык уговорить его делать что-то, к чему у него не лежит душа. А заниматься сельским хозяйством Роберт терпеть не может. И мне вовсе не хочется, чтобы благодаря мне он чувствовал себя еще более виноватым, чем сейчас.

— Так, значит, его мучает совесть? В самом деле? — прищурилась Вивьен. Возможно, дым сигареты попал ей в глаза.

— Он очень переживает за детей. Особенно за Вильяма. Школа, в которую он ходит, не слишком ему нравится. Он там как белая ворона. У Вильяма способности к рисованию. Хорошо бы определить его в школу, где этому уделяют больше внимания.

— И чтобы я за него платила, естественно? Знаете, я люблю, чтобы все всегда было по-моему, и не собираюсь этого отрицать. Но готова пойти на компромисс, если Роберт тоже хоть чем-то поступится. Ладно, подумаю, чем тут можно помочь. Ну… намекните ему, что если он возьмет на себя труд заниматься счетами поместья, я готова давать ему тысячу в год для оплаты школы за Вильяма.

— Я не могу этого сделать, — покачала я головой. — Он разозлится и скажет, что это не мое дело. И будет совершенно прав. Почему бы вам просто на днях не прийти к чаю и не сказать ему об этом самой?

— Не понимаю, почему обязательно я? И потом, когда мы как-то раз заговорили о деньгах, он был возмутительно груб, и мне не хочется снова начинать этот разговор. И вообще — с какой стати я должна суетиться по этому поводу? В конце концов, это ведь его сын, не так ли?

— Приходите, Вивьен. Ну, пожалуйста. Я испеку шоколадный торт, потом мы сядем у камина и будем пить чай. И если вы не захотите поговорить об этом с Робертом — что ж, воля ваша. Я, во всяком случае, никому не скажу.

— Ну… ладно, уговорили.

Возвращаться домой через парк было даже приятно. Я пребывала в самом благодушном настроении: обед был вкусный, а разговор с Вивьен, тем более в малых дозах, придал ему остроту, словно пряная, изысканная приправа. Заметно потеплело, во всяком случае, ветер уже не казался мне таким пронизывающим, как раньше. Снег быстро таял. А прелесть парка, где исполинские дубы росли бок о бок с ясенями, буками и орешником, и всем им было привольно, и никто не мешал другому расти, как ему нравится, наполнила меня детской радостью.

Счастье переполняло меня. Я вдруг почувствовала себя нужной, почти что необходимой, и это доставило мне немалое удовлетворение. В первый раз за всю свою жизнь я почувствовала, что хочу иметь детей, семью, хочу нетерпеливо ждать кого-то с работы, волноваться… заботиться о ком-то. Приятно, что ни говори, сделать кого-то счастливым! Смешные, даже скучные, а подчас утомительные мелочи сейчас казались важными и значительными. Вдали показался Вестон-холл, и Хэм, почуяв меня, вылетела мне навстречу. Разыгравшись, мы с ней бросились наперегонки к дому и влетели на кухню — обе потные и задыхающиеся. Сбросив с себя толстое пальто, я поднялась в студию, раздула угли в камине, дождалась, пока огонь весело затрещал, и спустилась вниз, собираясь заняться ужином. Я только-только покончила с тестом для лепешек, как дети вернулись из школы. Мин, привлеченная звуком их голосов, тоже спустилась вниз.

14

Голландский соус — соус из масла, желтков и лимонного сока.