Страница 19 из 80
— Между прочим, если уж начистоту, так я тоже врала — еще почище тебя! Хью был у меня первым. И… — Я замялась… — …к тому же, если помнишь, я тогда наглоталась таблеток. Так что будь я проклята, если вообще помню, как все было. Можно сказать, меня вообще при этом не было. С таким же успехом можно было спать мертвым сном.
— Ох, Дэйзи! Это очень печально. Подумать только — первая ночь с мужчиной! — Какое-то время Мин молчала, словно решаясь на что-то. — А после этого… ты с ним спала?
— Если честно, то после этой поездки я ни разу больше его не видела.
— Господи, помилуй! А я-то изводила себя ревностью! Помнишь то письмо, которое тебе написала моя мать? Я читала его, и твой ответ тоже. Страшно вспомнить, какое чудовищное, невыразимое удовольствие я тогда получила. Когда-то ведь мне казалось даже, что она любит тебя больше, чем меня. Сколько лет подряд я мучилась завистью, все время слушая, какая ты умная, способная, упорная, как хорошо ты умеешь одеваться, какая ты аккуратная и так далее до бесконечности. Бедная мама, мне до сих пор ее недостает.
— Да, я тоже скучаю по ней, — призналась я. — Ты же помнишь, как я была привязана к ней. Иной раз мне казалось, что я люблю ее куда сильнее, чем свою собственную мать. А она… она не мучилась перед смертью?
— Слава Богу, нет. У нее всегда было слабое сердце. Доктор говорил, что это из-за ангины, которую она перенесла еще в детстве. Одно время поговаривали даже об операции. Но потом… Короче, она умерла во сне, после того как провела вечер с друзьями. Не думаю, что мама успела что-нибудь почувствовать… скорее всего, она даже не поняла, что умирает. Да и потом, мне кажется, мама не боялась смерти. И все равно… мне так жаль. Она ведь так любила жизнь… и потом, она была еще совсем молодой. После похорон Роберт отвез меня в Италию… мы познакомились незадолго до этого и почти сразу же влюбились друг в друга… Знаешь, Роберт в то время стал для меня настоящим подарком судьбы… лучшим лекарством, которое она могла мне послать. Выйдя замуж за Роберта, я почти совсем оправилась. Стала чувствовать себя уверенней, что ли. Мы с ним очень счастливы, — продолжала Мин.
— Когда появился на свет Вильям, тебя я хотела увидеть раньше, чем кого бы то ни было, даже раньше, чем Роберта или самых близких моих друзей. Ты была так мне нужна, что я рыдала, заливаясь слезами. Все считали, что я плачу от счастья, но я ревела потому, что поняла — я потеряла тебя навсегда.
У меня защипало глаза.
— Давай выпьем за лектора, который подхватил грипп. Если бы не это, мы бы, возможно, так и не встретились бы, — пробормотала я, наполнив наши бокалы остатками вина из бутылки.
— Угу… и еще за то, что я опять перепутала расписание и благодаря этому лишних два часа проторчала в Бодлианской библиотеке.
— И за наше будущее.
— И за наше будущее. — Пока мы пили, часы на стене пробили половину двенадцатого. — Ну, думаю, пора в постель. Роберту завтра предстоит принимать экзамены, стало быть, уехать из дома он должен никак не позже половины восьмого.
— Вот твоя комната. — Мин распахнула дверь. — Мне кажется, она тебе понравится, поскольку она в старой части дома, а я помню, как ты с ума сходила по всякой старине. Ванная через две двери, дальше по коридору. Бутылку с горячей водой я положила к тебе в постель как раз перед твоим приездом. Посмотри, может, еще что-то нужно?
Мин озабоченно оглядела комнату.
— Все чудесно. Спасибо.
Мы расцеловались, она двинулась дальше по коридору, а я закрыла дверь. Мои вещи стояли возле кровати, у которой был немного потерянный и какой-то неправдоподобно чистенький и привлекательный вид, словно у школьника на первом утреннике.
Поскольку в комнате было уже довольно холодно, разделась я в мгновение ока. Выпутавшись из брюк, я рысцой помчалась по коридору в ванную. Надо честно сказать, она не обманула моих ожиданий — выложенные плиткой стены цветом напоминали прихваченную морозом капусту, а сама ванна, с кусками отбитой эмали, привела меня в содрогание. Рядом красовался унитаз, от которого исходило зловоние, а между ними на веревочке висел рулон туалетной бумаги, жесткой и скользкой, словно стекло. Мне пришлось довольно долго крутить проржавевшие ручки, чтобы пустить воду. Я уже было отчаялась, как вдруг сильная струя желтовато-бурой воды совершенно неожиданно для меня вырвалась из крана и ударила в ванну, окатив меня с головы до ног. Кое-как умывшись, я вдруг обнаружила, что в ванной нет полотенца. Насколько я могла судить, в моей спальне тоже не было ни одного, а мне, естественно, и в голову не пришло привезти с собой хоть одно. Пришлось оторвать кусок туалетной бумаги и промокнуть лицо им. Потом я почистила зубы, успокаивая себя тем, что ржавая вода — это не смертельно.
Короче говоря, я была несказанно рада снова оказаться в своей спальне. Сбросив халатик, я юркнула под одеяло, больно стукнувшись костяшкой пальца о бутылку с водой. Естественно, к этому времени вода уже была ледяной, так что я выставила ее наружу и храбро сунула ноги под одеяло.
Уже засыпая, я вдруг услышала настойчивый стук. Сев в постели, я протерла глаза и прислушалась. Стучали явно не в дверь. В конце концов пришлось зажечь свет. Толстая, серая от паутины труба тянулась вдоль стены до самого пола прямо рядом с моей кроватью и исчезала в полу в том месте, где часть паркета была грубо вырезана в форме кружка. Пока я разглядывала трубу, гадая, что бы это могло значить, стук повторился. С каждой минутой все усиливаясь, он поднялся до оглушительного крещендо, и я с трепетом в сердце заметила, как труба яростно содрогается. Сообразив наконец, в чем дело, я потушила свет. Во всех старых домах проблемы с канализацией и водопроводом. Попробуйте интереса ради заночевать в особняке эпохи короля Иакова! Готова поспорить на что угодно, что мало вам не покажется. Стук между тем прекратился. Наконец я немного согрелась. Веки мои отяжелели, и я снова начала засыпать. Не тут-то было! Стук возобновился. «Интересно, может, молоток лежит тут не просто так, а в качестве своеобразного снотворного для гостей?» — злобно подумала я, ворочаясь с боку на бок. Похоже, отключиться в этом доме можно, только стукнув себя по голове! И тут в дверь принялись царапаться. Под неумолчный стук я сползла с постели и распахнула дверь. На пороге сидела Хэм.
— О господи, вот еще наказание на мою голову! — тоскливо вздохнула я. — Ладно уж, пошли.
Я снова укуталась в одеяло и простыни, за эти несколько минут остывшие так, словно их держали в холодильнике. Хэм обрушилась на пол у моей кровати и удовлетворенно вздохнула. Какое-то время она лежала спокойно, потом принялась томительно долго вылизывать себя, что-то искать в густой шерсти, после чего, судя по лязганью челюстей, решила сделать себе педикюр. Но наконец сон сморил нас обеих. Комнату наполнило сонное причмокивание и бормотание, перемежаемое вздохами и повизгиванием, и так продолжалось до самого утра.
Глава 8
Я проснулась вся в поту. Мне снился страшный сон — меня вываляли в липкой смоле, для того чтобы использовать в качестве «живого» факела. Открыв глаза, как от толчка, я почувствовала, что мне невыносимо жарко. Возле меня на постели вытянулась Хэм, дыша мне в лицо запахом тухлой капусты.
Я храбро влезла в ванну, дно которой походило на колотый сахар, решив смыть с себя дорожную грязь, но вместо этого покрылась желтоватым налетом ржавчины, что не сделало меня чище. Предусмотрительно порывшись в ящиках комода, я отыскала маленькое полотенце. Вытершись им, вернее размазав по себе грязь, я облачилась в твидовый костюм, который очень любила, с белой водолазкой из кашемирового джерси и спустилась на кухню. Мин была там — сражалась с плитой, на которой отчаянно дымила и плевалась маслом сковородка.
— Хорошо спала? — спросила Мин. — Забыла тебя предупредить, что, если батарея не даст тебе спать, нужно только посильнее стукнуть по ней молотком, и она перестанет рычать. Туда иной раз попадает пузырек воздуха, и кажется, что кто-то стучит в дверь.