Семья Корлеоне

Наконец Корк нарушил молчание.

— Ты слышал, что отец Нико вылетел с работы? Если бы не Нико, всей семье пришлось бы стоять в очереди за бесплатной похлебкой.

— Как Нико объясняет, откуда у него деньги?

— Никто у него не спрашивает, — сказал Корк. — Послушай, я все хотел тебе сказать: Хукс не хочет, чтобы мы и дальше грабили Марипозу, а если мы будем продолжать, то больше не сможем использовать Луку в качестве посредника.

— Это еще почему?

— Слишком опасно. Мы сидим у Марипозы занозой в заднице. — Посмотрев на улицу, Корк снова повернулся к Сонни. — Нам нужно заняться чем-то другим: разбоем, похищением или еще чем-нибудь.

— О похищениях забудь, — сказал Сонни. — Ты что, спятил? — Не дождавшись ответа Корка, он добавил: — Дай мне пораскинуть мозгами. Я обязательно придумаю, что делать дальше.

— Хорошо, — сказал Корк. — Но не тяни слишком долго. Со мной-то все в порядке, но у Ромеро вся семья окажется на улице, если близнецы перестанут приносить домой бабки.

— Господи, — пробормотал Сонни, — у нас что, Администрация общественных работ? [22]

— Можно сказать, мы выполняем Закон о восстановлении национальной промышленности, [23] — усмехнулся Корк.

Сонни посмотрел на него, и оба прыснули.

— Мы — это и есть «Новый курс», — давясь от смеха, сказал Сонни.

Корк надвинул шляпу на глаза.

— Господи, как же я пьян, — сказал он.

Вздохнув, Сонни сказал:

— Мне нужно будет поговорить с отцом. Эта необходимость каждое утро таскаться на работу меня убивает.

— И ты ему признаешься, — произнес Корк сквозь шляпу, сползшую на лицо, — что хочешь стать гангстером?

— Я гангстер, — сказал Сонни, — как и он. Единственная разница в том, что отец пытается делать вид, будто он законопослушный бизнесмен.

— Он законопослушный бизнесмен, — сказал Корк. — Он руководит компанией «Дженко пура», торгующей оливковым маслом.

— Совершенно верно, — согласился Сонни, — и все бакалейные лавки в городе предпочитают закупать «Дженко пура», если не желают страховать свое имущество от пожара.

— Ну хорошо, твой отец ведет свой бизнес жестко, — сказал Корк. Выпрямившись, он поправил шляпу на голове. — Но, приятель, разве без этого можно добиться успеха в бизнесе?

— Да, конечно, — сказал Сонни, — но законопослушные бизнесмены не занимаются игорными притонами, тотализатором, ростовщичеством, профсоюзами и всем прочим из папиного арсенала. Зачем ему притворяться, будто он не тот, кто есть на самом деле? — Откинувшись назад, он посмотрел на Корка так, словно действительно надеялся услышать от него ответ. — Все те, кто становится у отца на пути, умирают. Понимаешь, на мой взгляд, это делает его гангстером.

— По мне, разницы между ними никакой — что бизнесмены, что гангстеры, — сказал Корк. Он улыбнулся Сонни, и у него зажглись глаза. — Ты видел братьев Ромеро с «масленками»? — Он сделал вид, будто держит в руках пистолет-пулемет. — «Даю тебе последний шанс, Рико! Ты выйдешь сам или же ты предпочитаешь, чтобы тебя вынесли?» [24]— Корк изобразил, будто стреляет, после чего задергался на сиденье, налетая на дверь и на приборную панель.

Сонни со смехом вышел из машины.

— Пошли, — сказал он. — Через несколько часов мне уже нужно будет быть на работе.

Выбравшись на тротуар, Корк поднял голову и вдруг выругался.

— Проклятие! — пробормотал он, отшатнувшись к машине, и, качаясь на ногах, поспешил к дворику перед булочной, где его вырвало на траву.

В доме над булочной открылось окно, и Эйлин высунула голову.

— Ой, матерь божья! — пробормотала она.

У нее были те же самые золотисто-соломенные волосы, как и у ее брата, обрамлявшие узкое лицо. В свете фонаря сверкнули ее черные глаза.

Сонни развел руками, показывая: «А я что могу поделать?».

— Корк попросил, чтобы я привез его сюда, — сказал он, стараясь говорить громко, но в то же время не перейти на крик.

— Тащи его наверх, — сказала Эйлин, закрывая окно.

— Со мной все в порядке. — Выпрямившись, Корк сделал глубокий вдох. — Мне лучше. — Он махнул рукой, отпуская Сонни. — Можешь уезжать. Я сам дойду.

— Точно?

— Точно, — заверил его Корк. Порывшись в кармане, он вытащил связку ключей. — Уезжай, — повторил он, снова махнув рукой.

Сонни проследил взглядом, как его друг сначала мучительно выбирает из связки нужный ключ, затем пытается вставить его в замочную скважину.

— Cazzo! — пробормотал он. — Сколько же ты выпил?

— Дружище, ты лучше просто открой дверь, хорошо? Все будет в порядке, как только разрешится проклятая тайна этой двери.

Взяв у Корка ключи, Сонни отпер дверь.

— Дверь в квартиру Эйлин также будет заперта, — напомнил он.

— Ага, будет, точно, — подтвердил Корк, нарочно усиливая свой ирландский акцент, как ему нравилось время от времени делать.

— Пошли. — Обхватив Корка за пояс, Сонни повел его вверх по лестнице.

— А ты отличный друг, Сонни Корлеоне, — чересчур громко произнес Корк.

— Кончай это, хорошо? — остановил его Сонни. — Ты разбудишь весь дом.

Услышав, как ребята поднимаются по лестнице, Эйлин приоткрыла дверь в спальню дочери и заглянула внутрь. Кейтлин крепко спала, обнимая желто-коричневого плюшевого жирафа, которого она называла Бу — по причинам, не ведомым человечеству. Девочка привязалась к игрушке вскоре после смерти отца и вот уже несколько лет не расставалась с ней. Плюш уже вытерся, краски выцвели, игрушка теперь мало напоминала жирафа, — однако чем еще мог быть для ребенка этот мягкий комок желтой и коричневой ткани с длинной шеей?

Натянув одеяло дочери под подбородок, Эйлин расправила ей волосы.

Пройдя на кухню, она сполоснула кофейник и достала из буфета банку кофе. Услышав, как за спиной открылась дверь и на кухню вошел Сонни, буквально волоча Корка, Эйлин обернулась и сердито подбоченилась.

— Эй, вы, двое, вы только посмотрите на себя!

— А, сестренка, — пробормотал Корк. Высвободившись из объятий Сонни, он выпрямился. — Я трезв как стеклышко. — Стащив с головы шляпу, он пригладил волосы.

— По твоему виду никак не скажешь, — проворчала Эйлин.

— Мы с ребятами погуляли, отметили одно событие, — сказал Корк.

Эйлин смерила Сонни ледяным взглядом и, повернувшись к брату, сказала:

— Видишь вот это? — Она указала на газету на столе. — Специально оставила для вас. Для вас обоих, — добавила она, выразительно посмотрев на Сонни.

Осторожно приблизившись к столу, Корк склонился над газетой и, прищурившись, уставился на фотографию одетого с иголочки молодого мужчины, который лежал распростертый на улице, разбрызгав мозги по асфальту. Рядом валялась новенькая соломенная шляпа.

— А, это же «Миррор», — пробормотал Корк. — Вечно они гоняются за сенсациями!

— Конечно, — сказала Эйлин. — И к вам это не имеет никакого отношения, да?

— А, сестричка, — сказал Корк, переворачивая газету.

— И я не пролью по тебе ни одной слезинки, Бобби Коркоран!

— Пожалуй, мне пора идти, — сказал Сонни. Он стоял в дверях, держа в руках шляпу.

Эйлин посмотрела на него, и ее жесткий взгляд несколько смягчился.

— Я приготовлю кофе, — сказала она, поворачиваясь спиной к ребятам и беря кофейник.

— Не-ет, — сказал Корк, — я пас. Мне не надо.

— Мне утром на работу, — сказал Сонни.

— Чудесно, — сказала Эйлин. — Тогда я приготовлю только на себя. Раз уж вы меня разбудили, я теперь все равно не засну до самого утра.

— А, сестренка, — сказал Корк, — я просто хотел увидеть Кейтлин и позавтракать с нею.

Отпустив стол, за который держался обеими руками, он шагнул к раковине и пошатнулся. Сонни успел подхватить его, не дав упасть на пол.

— Что ты делаешь! — воскликнула Эйлин. Она повернулась к Сонни. — Помоги отвести его в спальню, хорошо? Постель уже готова.

22

Администрация общественных работ — федеральное ведомство времен Великой депрессии, призванное снизить уровень безработицы за счет осуществления общественно значимых строительных проектов.

23

Закон о восстановлении национальной промышленности — принят 15 июня 1933 года в рамках «Нового курса», системы мероприятий администрации президента Ф. Рузвельта, направленной на преодоление последствий Великой депрессии.

24

Фраза из знаменитого гангстерского фильма «Малыш Чезаре» 1931 года, ставшая популярной.