Страница 29 из 96
Хомма отложил палочки и кивнул в знак согласия. Да, так оно и было. Ведь Исака тоже так подумал. И не только они двое, большинство людей наверняка предположили бы то же, ознакомившись с биографией Сёко Сэкинэ и узнав про банкротство.
Адвокат усмехнулся. Стали видны маленькие ровные зубы, довольно-таки здоровые для человека его возраста.
— Вот это я и называю заблуждением. В современном обществе люди, которые кончают банкротством из-за кредитов и займов, — это чаще всего люди серьёзные, основательные, скромные и несмелые. Чтобы вам это стало понятно, нужно начать с рассказа о том, как устроен весь, этот кредитный бизнес.
Мидзогути вынул из внутреннего кармана пиджака чёрную кожаную записную книжку с потёртыми углами, положил рядом, чтобы была под рукой, и обратился к Хомме с вопросом:
— Вы, Хомма-сан, в каком году родились?
— В пятидесятом — если по-японски, то в двадцать пятом году эры Сёва.
— Значит, сейчас вам сорок два? А я подумал, что вы моложе… — Адвокат улыбнулся. — Стало быть, тогда вам было десять лет. Тогда в нашу страну впервые пришло слово «кредит». Красные кредитные карточки универмага «Маруи» — это они были первыми, и именно тогда вместо «покупка в рассрочку» стали говорить «покупка в кредит». Это был тридцать пятый год эры Сёва, то есть тысяча девятьсот шестидесятый — год заключения Договора коллективной безопасности с США. В том же году появились и карточки «Дайнерз». У них была очень строгая система финансовых проверок, и статус членов клуба «Дайнерз» считался высоким. Эти карточки и поныне пользуются в Японии наибольшим доверием, тем более что они появились так давно.
«А ведь и верно, уже тридцать два года прошло…» — подумал Хомма.
Мидзогути тем временем продолжал:
— В шестидесятом году Япония вступила в период бурного промышленного роста. Это было время всеобщего стремления к материальному благополучию. Рождение кредитных компаний было требованием момента. А теперь уже невозможно обойтись без этой системы, в которой крутятся деньги населения, — ни экономика, ни жизнь людей немыслимы без этого. Возврата нет.
Адвокат раскрыл свою книжку примерно посередине и мельком заглянул в неё:
— Я сказал «крутятся деньги населения», но официально это называется «кредитование налогоплательщиков».
В общих чертах оно бывает двух типов. Во-первых, потребительский кредит — это когда вы покупаете товары по карточке. А второй тип — это кредитные ссуды, когда вам дают наличные под залог ваших банковских вкладов или, скажем, вкладов в сберегательной кассе при почтовом отделении. Словом, когда вам одалживают большую сумму денег, чем есть на вашем счету. Сюда входят и займы, предоставляемые кредитными товариществами и ссудными кассами, и выдача наличных денег по кредитным карточкам — вся финансовая система, построенная на кредитовании трудящегося населения. Понятно, да?
Хомма уже покончил с едой и теперь делал по ходу разговора кое-какие пометки в своём блокноте.
— Первый тип кредитования, потребительский кредит, в свою очередь, подразделяется на два типа выплат: «рассроченные платежи» и «единовременные». Знаете про это? Если у вас, например, банковская кредитная карточка, то рассрочки нет, а в кредитных товариществах рассрочка возможна. Вот и вся разница. Ну, ещё иногда карточку как таковую не делают, а просто заключают единовременный договор на конкретную покупку в рассрочку. Таким образом, и единовременные, и рассроченные платежи по кредитам бывают «по карточке» и «за покупку». Так вот, — Мидзогути уселся поудобнее, — если говорить о цифрах на тысяча девятьсот восемьдесят девятый год, то один только потребительский кредит с рассроченными платежами, оформленный в этом году, составил сумму в 11 408 200 000 000 иен. Кредиты с единовременной выплатой составили 11 157 200 000 000 иен. Далее, о ссудах. Их общая сумма за этот год составила 33 951 100 000 000 иен. Если всё это сложить вместе…
По-видимому, адвокату не надо было подсчитывать сумму, он помнил её наизусть. Чтобы усилить эффект, он немного помолчал, а затем объявил:
— В этом году было оформлено кредитов на сумму 57 216 500 000 000 иен. Каково? Отрасль сопоставима по масштабам с бюджетом целого государства!
— Точно, так и есть! — воскликнул Хомма.
— Более пятидесяти семи триллионов! Ведь это составляет четырнадцать процентов от суммы валового национального продукта. А если исчислять от доли национального дохода на душу населения, то на каждого приходится двадцать процентов кредита. Столько же, сколько в Америке! Несомненно, что система кредитования налогоплательщиков является важнейшей опорой нашей экономики.
И Мидзогути продолжил свою лекцию рассказом о том, как стремительно растут масштабы кредитования.
— Темпы развития кредитной системы просто устрашают! Если в тысяча девятьсот восьмидесятом году общая сумма кредитов составила 21 035 900 000 000 иен и если взять эту сумму за сто процентов, то через пять лет мы будем иметь сто шестьдесят пять процентов, а в абсолютном выражении — 34 706 000 000 000 иен. Ну а в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году получаем уже двести семьдесят два процента. Меньше чем за десять лет сумма кредитов утроилась!
Адвокат принялся прямо на столе чертить пальцем график:
— Если сопоставить рост объёмов кредитования с ростом валового национального продукта, то ВНП пойдёт вот так. — Он провёл линию под углом в тридцать градусов. — А вот кредиты. — Линия пошла под углом в сорок пять градусов. — Вам не кажется, что это напоминает лыжный спуск? Несколько неестественно, правда? Разве в какой-нибудь другой отрасли возможен такой рост?
— Говорят же про мыльный пузырь в экономике…
Мидзогути немного помолчал, а потом отрицательно покачал головой:
— Если вы говорите о том пузыре, который обычно имеют в виду и который лопнул в прошлом году, то нет, здесь другое… Финансовый рынок, по сути своей, не что иное, как призрак. С самого начала в основе — пустота. Уж таковы деньги — просто листки бумаги, просто металлические кружочки. Разве нет? И всё же, — адвокат продолжал в своей спокойной, неторопливой манере, — каждая купюра в десять тысяч иен имеет свою ценность. Каждая монетка в сто иен имеет хождение по всей Японии, и везде её можно бросить в автомат, торгующий напитками. Это вам не жетоны для игровых автоматов, которые ни что не годны за дверью развлекательного центра. А всё потому, что люди так договорились. Даже ученик начальной школы знает, поскольку его научили: «Что есть монетаризм? Это призрачная условность». Деньги выпускает государство — таков уговор. Но благодаря уговору, мне не надо спускаться с гор с кабаньей тушей, чтобы сменять её на одежду, рис и овощи, — к счастью, я избавлен от такой необходимости. Благодаря тому, что общество опирается на денежную экономику, я могу заработать на жизнь, решая чужие проблемы. Вы согласны?
Хомма кивнул.
— Да, финансовый рынок есть нечто призрачное, — повторил его собеседник, — однако призрак всё-таки является тенью реально существующего общества, и это налагает на него определённые ограничения. Я имею в виду, что общество задаёт рамки, сдерживает произвол денег. И совсем другое дело — неестественно раздувшаяся сфера потребительского кредитования, с ней происходят удивительные вещи! Она не должна так стремительно распухать, да и не было бы этого, если бы специально не раздували. Ясно, что этому призраку не положено быть таким огромным! Взять хотя бы вас, Хомма-сан: вы, конечно, роста не маленького, но ведь не два метра? А если бы у вас вдруг появилась десятиметровая тень? Странно было бы, правда?
Адвокат не старался настоять на своём и непременно убедить собеседника, однако, завладев чужим вниманием, он уже не позволял отвлечься.
— Возьмём теперь общее число ежегодно выпускаемых кредитных карточек. Здесь мы видим схожую картину. На март тысяча девятьсот восемьдесят третьего года карточек было пятьдесят семь миллионов пятьдесят тысяч. В восемьдесят пятом году их стало восемьдесят шесть миллионов восемьсот тридцать тысяч, в конце марта девяностого года — сто шестьдесят шесть миллионов сто двадцать тысяч. Рост составил шестнадцать с половиной процента. И так каждый год. Столько карточек, — значит, столько и обладателей.