Под шепот океана

– Нет, не поддерживаю, Гас.

Фрейя украдкой посмотрела на него. Похоже, он обо всем догадался. Его лицо резко побледнело, глаза расширились. Остановившись, он пристально посмотрел на нее и спросил:

– Сколько лет твоему сыну?

Сердце Фрейи застучало так громко, что она испугалась за свои барабанные перепонки.

– Одиннадцать. Точнее, почти одиннадцать с половиной, – ответила она.

Гас покачал головой:

– Этого не может быть.

В его взгляде были гнев и недоверие, словно он уже отрицал то, что она собиралась сказать дальше.

Глава 2

Уайлдер отчаянно пытался убедить себя в ошибочности своей догадки, но внутренний голос кричал правду, которую Фрейя еще не сказала вслух.

У него есть одиннадцатилетний сын.

– Гас, мне так жаль.

Фрейя стояла напротив него, сжимая и разжимая руки. По ее щекам текли слезы.

Он перенесся мыслями в то последнее лето, которое он провел в Шугар-Бей. Три безмятежных месяца между окончанием школы и началом занятий в университете они с Фрейей были неразлучны.

С тех пор прошло двенадцать лет. Сейчас, когда Гас узнал о сыне, это время казалось ему вечностью.

– Скажи, Фрейя, это мой сын, не так ли?

Подняв голову, она встретилась с ним взглядом.

– Да, Гас, ты отец Ника.

– Ника?

– Да. Его зовут Николас Ангус.

У Гаса сдавило горло. Затем на него обрушился шквал эмоций, в котором смешались гнев, сожаление и чувство одиночества. Он отвернулся от Фрейи, чтобы взять себя в руки.

Глубоко дыша, он попытался представить себе своего сына, которого никогда не видел. Его плоть и кровь.

У него это в голове не укладывалось. Каждому ребенку нужен отец. Какое право имела Фрейя скрывать от него, что у него есть сын?

Знал ли Ник о его существовании? Вряд ли.

Гас снова повернулся лицом к Фрейе:

– Почему ты ничего мне не сказала, черт побери? – В его голосе слышалась горечь, но ему было все равно. – Потому что сама не знала своего отца? В твоей семье это традиция?

– Конечно нет.

Ее возражение было неубедительным.

– Почему в таком случае ты не сказала, что у меня есть сын?

– Я думала... – Фрейя беспомощно всплеснула руками, затем разочарованно застонала. – Я пыталась, Гас. Я правда пыталась все тебе рассказать.

– Когда? – раздраженно бросил он.

– Когда приезжала повидать тебя в университете.

В его голове пронеслись воспоминания о том дне. Его бросило в жар, и он испытал неприятное чувство, похожее на угрызения совести.

Все эти годы Гас старался забыть о неожиданном появлении Фрейи на территории его университета, но так и не смог. Всякий раз, когда он о нем думал, его охватывало чувство неловкости.

Сейчас Фрейя, покинув эспланаду, быстро шла через зеленую лужайку к скалам. Когда Гас догнал ее, она уже вытерла слезы носовым платком.

– Мы должны об этом поговорить, – сказал он.

– Да, конечно. Именно поэтому мы сюда и пришли, – спокойно ответила Фрейя.

Он нашли большой плоский валун и уселись на него рядом друг с другом лицом к морю. Это так походило на старые добрые времена, только здесь, в отличие от Шугар-Бей, море было спокойным. Они смотрели на запад, где алое солнце повисло над горизонтом, подобно огромному воздушному шару.

Фрейя убрала платок в сумочку и вздохнула. Несмотря на гнев и разочарование, Гас не мог не заметить, как она красива.

Она посмотрела на него своими аквамариновыми глазами, обрамленными темными ресницами:

– Ты помнишь тот день, когда я приехала к тебе в университет?

– Конечно.

– В тот день я планировала сказать тебе о своей беременности.

– Но ты ничего мне не сказала. Ни слова. – Гас с трудом сохранял самообладание. – Почему?

Фрейя опустила глаза.

– Сейчас по прошествии стольких лет это трудно объяснить. Я только знаю, что тогда была молодой и незрелой. Университетская атмосфера напугала меня.

Ветер растрепал ей волосы, и она убрала за уши упавшие на лицо пряди.

– Путь до Брисбена оказался для меня настоящим испытанием. До этого я никогда не уезжала так далеко от дома. Мне пришлось встать в четыре утра. Я страдала от утренней тошноты. В поезде из-за тряски она усилилась. Потом я ехала на автобусе. Когда я добралась до университета, и он показался мне... э-э...

– Устрашающим?

– Да. Таким большим и величественным. Все эти огромные здания из песчаника с колоннами словно давили на меня.

Гас кивнул. Он мог себе представить, что почувствовала девчонка из тихого прибрежного городка, впервые оказавшись в крупном городе. Сейчас, оглядываясь назад, он также понимал, что, вполне возможно, был недостаточно чутким по отношению к ней.

Фрейя надула губы.

– Я предупредила тебя заранее о своем приезде, поэтому думала, что ты пропустишь лекцию, чтобы со мной встретиться. Но мне пришлось ждать целую вечность, когда ты выйдешь из аудитории. Когда ты наконец появился, тебя окружала толпа поклонниц.

При воспоминании об этом Гас покраснел:

– Насчет толпы ты, конечно, преувеличиваешь. Кроме меня, там были и другие парни.

В ответ на это Фрейя издала резкий смешок:

– Полагаю, я была наивной, но для меня было большим потрясением обнаружить, что ты так сильно изменился за столь короткое время. В конце концов, мы не виделись всего шесть недель.

– Но ведь я определенно не мог измениться за такой короткий срок.

Она подняла руки ладонями вверх:

– Поверь мне, Гас, ты был совсем другим. Таким важным. Ты был в восторге от университетской жизни. Без умолку болтал о лекциях, преподавателях и своих планах на будущее. Каких-то шесть недель, и ты уже был готов в одиночку броситься на помощь странам третьего мира.

Понимая, что она права, Гас тяжело сглотнул.

– Твои однокашницы были такими высокомерными. В модных джинсах, увешанные дорогими украшениями, с безупречными волосами и макияжем. Меня возмутило то, с каким пренебрежением они на меня смотрели.

– Уверен, что все было не так.

Фрейя раздраженно закатила глаза:

– Они ясно дали мне понять, что я не имею права находиться рядом с тобой.

Гас помнил, что в тот день она выглядела как хиппи семидесятых годов. На ней был свободный сарафан из батика, коричневые кожаные сандалии и ножной браслет с бубенчиками.

Тогда ему понравился ее внешний вид. В конце концов, это была Фрейя. Но ему следовало догадаться, как неловко она себя чувствовала рядом со всеми этими модно одетыми городскими девушками. Несомненно, они могли посылать ей скрытые сигналы, которые мужчина был неспособен уловить.

Почему он не был к ней внимательнее? Не защитил свою подругу?

Сейчас все это уже не имело смысла. Он был перед ней виноват. И все же ей следовало сказать ему о ребенке.

– Как ты смогла забеременеть? Мы же с тобой предохранялись.

Одна ее бровь изогнулась дугой.

– Если помнишь, ты не был специалистом по использованию предохраняющих средств.

Гас выругался себе под нос. Его щеки загорелись, и он уставился на горизонт, где остатки солнечного света растворялись в темнеющей воде.

– Если бы ты мне сказала, Фрейя, если бы дала мне шанс, я бы исполнил свой долг.

– Я в этом не сомневаюсь. – Ее пальцы начали теребить плененные ручки сумочки. – Но ты мне говорил, что в ближайшие лет десять-пятнадцать не хочешь иметь детей.

– Это не означало... – Поморщившись, Гас покачал головой.

– Я не хотела, чтобы ты относился к нам с ребенком как к своей ответственности. Я хотела, чтобы мы были для тебя чем-то большим, Гас, но, увидев тебя в тот день, потеряла всю свою уверенность. Я знала, на какие жертвы тебе пришлось бы пойти ради ребенка. Твой отец возлагал на тебя большие надежды. У тебя было много планов, и появление ребенка нарушило бы их все.

– Я бы что-нибудь придумал.

Фрейя заглянула ему в глаза:

– Будь честным с самим собой. Твои родители специально вернулись в Брисбен, чтобы поддерживать тебя во время обучения в университете. Ты их старший сын, их гордость, они прочили тебе блестящее будущее. Они бы никогда тебя не простили, откажись ты от этого будущего ради меня и ребенка. Что бы чувствовал ты сам, если бы тебе пришлось бросить учебу, чтобы содержать семью?