Страница 22 из 67
— Я вот над этим, — Питер перебросил ей счет. «Никогда не видел, чтобы в одном слове делали столько ошибок».
— Зачем тебе двадцать пачек леденцов? — нахмурилась девушка, шевеля губами.
— Это свечи были, — ответил Питер, и они расхохотались — в один голос.
Джованни посмотрел на купол собора Святого Павла и сказал жене: «Вы тут побудьте, Хосе за вами присмотрит, а я схожу по делам, и быстро вернусь».
— Так много людей! — восторженно сказала Мияко. «В Лиссабоне и Бордо их меньше было.
Даже страшно».
— Ну, это же церковь, — мягко сказал Джованни, чуть касаясь белой, мягкой щеки. «Не бойся, да Хосе тут, рядом».
Он вдохнул запах вишни и подумал, глядя на ее черные, чуть выбивающиеся из-под кружевного чепца, волосы: «Господи, ну как мне тебя благодарить, я уж и не знаю».
— Хорошо, сэнсей, — она чуть поклонилась и Джованни почувствовал, что улыбается.
— Хочу с папой! — капризно сказала Анита, протянув ручки. «Только с папой!»
— Дочка! — строго ответила Мияко. «Так нельзя, нельзя кричать!».
— Ну, давай, — Джованни наклонился и подхватил девочку, поцеловав ее темные кудряшки.
Анита расправила подол бархатного, красного платьица, и гордо проговорила: «Я с папой».
— А я с мамой! — Пьетро тоже попросился на руки и Хосе сказал мачехе: «Ну, пойдемте, Мияко-сан, посмотрим, это очень красивый собор, папа рассказывал».
Они зашли внутрь, а Джованни, пощекотав Аниту, послушав ее заливистый смех, завернул за угол и, пройдя переулком, постучал в синюю дверь трехэтажного дома.
Маленькое окошко отворилось, и Джованни услышал: «Это частное владение, мистер».
— Я знаю, — усмехнулся мужчина. «Вы, пожалуйста, передайте, что пришел Испанец, а я тут пока подожду».
— Не пускают, — грустно проговорила Анита, засунув палец в рот.
— Сейчас пустят, — уверил ее отец, мягко возвращая пальчик на место. Он услышал звук поднимаемого засова. Невидный человек, что стоял на пороге, шумно сглотнув, проговорил:
«Вы проходите, пожалуйста, проходите. Ребенок, — он помялся, — это по работе?»
— Отчего же, — рассмеялся Джованни. «Это моя дочка. Поздоровайся, — велел он девочке.
— Меня зовут Анита, — звонко сказала та.
Привратник внезапно подумал: «Кого я тут только за эти годы не видел, но чтобы с дочкой являлись— такое в первый раз».
— Добро пожаловать, мисс, — поклонился он и, отступив, пропустив Джованни в простую, темную переднюю.
Джон посмотрел на карту и сказал: «Интересно. Значит, получается, что у испанцев там, в этом Вахтендонке, сидит свой человек. То-то я думал — уж больно они город быстро взяли».
— Да уж и не сидит, наверное, — Марфа отпила кофе. «В другое место отправился, поди, найди его теперь, Вискайно имени его не знал».
— Или не сказал, — задумчиво проговорил Джон. «Хотя вряд ли, судя по всему, Фрэнсис там с ним основательно поработал. Может, не стоит вам в Картахену ездить, миссис Марта? — внезапно, озабоченно спросил мужчина.
Марфа взглянула на косые лучи закатного солнца, и, вздохнув, ответила:
— Мой старший внук уже оттуда пулю в плече привез, чуть руку не потерял, еще хорошо, что левая. Адмирал, сам знаешь, надолго на восток ушел, они с этим его приятелем, Виллемом Янсзоном, хотят проверить — действительно ли там есть еще один континент, как думал покойный Гийом. Вряд ли он раньше следующей осени вернется, а Уильям в школе, так что я могу и в Новый Свет отправиться. Хоть посмотрю на него, — Марфа улыбнулась.
— Или в Нижние Земли, — пробормотал Джон. «Ну, раз Уильям не дома».
— Как привезу Беллу матери, — мягко ответила Марфа, — так сразу туда и поеду, обещаю тебе.
В дверь тихонько постучали и Джон, извинившись, поднялся.
Обменявшись парой слов с тем, кто стоял в коридоре, он обернулся к Марфе: «Я сейчас. Вы меня простите, пожалуйста, папа меня предупреждал, что такое возможно, но я, честно говоря, его и похоронил уже».
— Кого? — непонимающе спросила Марфа, но Джон уже вышел.
Она погрызла перо и пробормотала: «Так, письмо от Вискайно с его печатью есть, документы себе и Дэниелу я сделаю, хорошие, итальянские, так что ребенка нам отдадут. Я же все-таки буду сестрой злодейски убитого сеньора Себастьяна, да покоится душа его в мире, — Марфа тонко усмехнулась.
— Здравствуйте, — сказал Джон, закрывая за собой дверь кабинета. «Вы садитесь, пожалуйста, садитесь».
Высокий, пожилой, очень красивый мужчина в черном камзоле улыбнулся и протянул руку:
«Меня зовут Джованни ди Амальфи, ну, Испанец».
— Погодите, — Джон посмотрел на пухленькую, хорошенькую девочку и та, поморгав немного раскосыми глазами, весело проговорила: «Я — Анита! Анита!»
— Рад встрече, — Джон потянулся за платком и стер пот со лба. «Я же читал, в донесениях из Рима. Это вас хотят канонизировать? Там какие-то неувядающие цветы на вашей могиле, что ли?».
— Да, — небрежно ответил Джованни. «Крест из бронзовых хризантем. Даже, я слышал, калеки там излечивались. В общем, вы правы, но его Святейшество у нас педант, и хочет видеть нетленное тело, как положено. Так что вряд ли меня внесут в списки святых мучеников.
Он уселся и сказал Аните: «Сейчас я поговорю с джентльменом и пойдем к маме».
— Я могу дать чернильницу с пером и бумагу, — предложил Джон. «Пусть порисует».
— Измажется же вся, — вздохнул Джованни, — но спасибо, хоть при деле будет. Он опустил девочку на потертый персидский ковер, и Джон, положив рядом с ней бумагу, спросил: «Но как?»
— Мой приемный сын, Хосе, Джозеф, — поправил себя мужчина, — врач, и очень хороший. Есть какие-то восточные методы, я в этом не разбираюсь, в общем, на вид казалось, что я мертв.
Ну и, конечно, те, кто проверял мое тело, — Джованни рассмеялся, — были нашими друзьями.
— Я читал про эту казнь, — медленно сказал Джон. «Там же почти нет воздуха, и потом, запах, крысы…»
— Неприятно, — согласился Джованни. «Но не мог, же я позволить, чтобы убили невинного человека. Пришлось потерпеть. Ну а потом мы дошли пешком до Нагасаки, там уже было проще».
— А цветы? — тихо спросил разведчик.
Джованни пожал плечами. «Ну, к ним я не имею ни малейшего отношения, сами понимаете».
— Да, — Джон поднялся, и, отперев железный шкап, достал оттуда конверт. «Это вам. Думаю, его Величество захочет вас увидеть, сами понимаете, я ему докладываю, но все, же нет ничего лучше сведений из первых рук. Ну, вы обустройтесь, конечно, сначала.
— Это очень щедро, — Джованни поднял бровь.
— Как сказал мой отец, — начал Джон и Джованни прервал его: «Господи, я только сейчас понял — я с вашим отцом встречался в последний раз, когда вас еще и на свете не было, вы осенью той должны были родиться. Меня тогда Орсини ранил, я в Риме отлеживался. Ну а потом, — он внезапно махнул рукой.
— Так вот, — Джон внимательно взглянул на собеседника, — мой отец сказал: «Это самое малое, что мы можем ему дать». Так что не волнуйтесь, — он помедлил. «Работать больше не хотите, наверное?»
— Ну, отчего же, — удивился Джованни. «Ездить, я, конечно, не могу, — у меня ведь, кроме нее, — он показал на девочку, что увлеченно чиркала пером по бумаге, — еще и сын есть, Пьетро, они двойняшки. И жена тоже есть. А вот если что-то бумажное…
— Отлично, — обрадовался Джон и Джованни, немного погодя, спросил: «Вы не знаете, Виллем де ла Марк, моряк, жив еще? И жена его, миссис Марта? Мы с ней очень давно знакомы, хотелось бы увидеться».
— Адмирал в плавании, — улыбнулся разведчик, — а миссис Марта, — он поднялся, — пойдемте.
Джованни пристроил Аниту удобнее и шагнул через порог. Она, не поднимая головы, ворчливо сказала: «Что-то ты долго, и, кстати, я, кажется, поняла, кого нам надо искать. Иди сюда, я тебе покажу».
— Марта, — откашлявшись, сказал Джованни, — здравствуй, Марта.
Она повернулась и Джованни подумал: «Даже не поседела. Морщины, да, но все такая же — как птичка».
— Ты же умер, — сказала она потрясенно. «Мне Виллем сказал, что тебя казнили, там, — она махнула рукой — в Японии».