Страница 76 из 77
- Разумно, Сергей Сергеевич, - одобрительно кивнул Наместник, - так и сделаем. И вот еще что, господа. Я тут с утра наслушался рассказов как, в ночное время рота морской пехоты, под командованием майора Новикова, буквально вымела японский гарнизон с островов Элиота… И поскольку этому полезному умению можно научить, то приказываю всем кораблям первого и второго классов направить свои десантные роты, вместе с штатными пушками Барановского, в распоряжение майора Новикова для формирования бригады морской пехоты. Майора Новикова представляю к званию подполковника морской пехоты со старшинством в сем чине с сего дня. Всех кадровых офицеров роты морской пехоты повысить в звании на два чина, также со старшинством с сего дня… всех прибывших ОТТУДА морских пехотинцев представляю к званиям прапорщиков по адмиралтейству с правом входа в кают-компанию… Господин подполковник, в какие сроки вы сможете подготовить людей и что вам для этого надо?
Новиков, теперь уже подполковник, встал - Поскольку на обучение поступают не новобранцы, это несколько ускорит учебный процесс, правда минусом будет то, что учебный центр еще предстоит построить… Месяца в два, я думаю, мы уложимся, к середине мая, ваше высокопревосходительство, сможете принимать бригаду.
- Господин Новиков, экзамен будете сдавать японцам, та скорость, которую задали нам господа Карпенко с Одинцовым, не терпит пауз. Вы лучше скажите, чем лучше вооружить новых бойцов. Мосинские трехлинейки наверное будут не совсем подходящими…
- В Дании уже выпускается ручной пулемет Мадсена, необходим один ствол из расчета пяти человек. Еще двое из этой пятерки должны быть вооружены германскими пистолетами Маузера образца тысяча девятисотого года. Еще троих из пяти нужно вооружить трофейными винтовками "Арисака", если трофеев не хватит, то тогда винтовками Мосина. Общее количество потребного вооружения я представлю после составления полных списков личного состава. Кстати, за два месяца можно было бы наладить выпуск запалов к ручным гранатам. Очень полезное оружие, особенно при нашей специфике.
- Хорошо! - Алексеев кивнул Эбергарду и тот записал что то в свой блокнот, - Кроме того, я жду от вас списки особо отличившихся офицеров и как там у вас говорят "бойцов". По такому поводу как сегодня орденов жалеть не стоит. Господин Карпенко, вас это тоже касается, все кто принимал участие в уничтожении эскадры Того, обеспечивал переход из центра Тихого океана к Порт-Артуру, захватывал призы и вступал в бой, все должны быть представлены к наградам, никто не должен быть забыт. Все звания всех офицеров вашего корабля приводятся к соответствующим званиям в Российском императорском флоте. Капитаны третьего ранга и капитан-лейтенанты станут капитанами второго ранга. Старшие лейтенанты и лейтенанты останутся в лейтенантских званиях. Мичмана останутся мичманами, но у нас это офицерский чин. Также считаю необходимым в связи с ценность и уникальностью вашего корабля всем кондукторам и матросам присвоить звания подпоручиков и прапорщиков по адмиралтейству. Всем офицерам, и прапорщикам с сего дня будет начисляться соответствующее их званию жалование. Господа, с моей стороны это аванс, надеюсь, вы не подведете ни меня, ни Государя.
16 марта 1904 года 09-00 по местному времени.
острова Элиот, остров Да-Чан-Шан Дао.
Павел Павлович Одинцов.
Прямо сцена из исторического боевика. Вытоптанный пыльный плац перед флагштоком, только позавчера ночью ребята майора, а теперь подполковника Новикова сорвали отсюда японское "солнце с лучами". Теперь на этом плацу коробками выстроены команды "Трибуца", "Новика", "Аскольда", "Баяна". Точнее от местных выстроены "лучшие из лучших", которые заслужили эту честь. Ведь крейсер первого класса это 700-800 человек команды, второго - пятьсот. У нас на "Трибуце", при том же водоизмещении, всего двести восемьдесят пять человек, включая тридцать офицеров и шестнадцать мичманов, а на "Быстром" двести девяносто шесть при двадцати пяти офицерах и сорока восьми мичманах. А на следующем поколении кораблей при возросшей боевой мощи команда должна уменьшиться до сотни человек. Что же, автоматизация рулит. Напротив строя установлена трибуна, да-да обычная фанерная переносная трибунка, как неотъемлемый атрибут корабельного хозяйства. Но в лабазах наших замвоспитов не только эта трибунка… Каждый уважающий себя политработник еще с советских времен стремится иметь микрофон, усилитель, флеш-плеер, колонки… короче можно было бы открывать дискотеку. А так как здесь верх сервиса это танцы под гарнизонный оркестр, то на этой установке можно было бы заколотить немалые деньги, или немалую популярность в народе. Но, не для того это, не для того… Вот два офицера с "Трибуца" и два с "Быстрого", при полной парадной форме, подносят к флагштоку свернутый флаг. Это капитаны третьего ранга Бондарь и Шурыгин, два Андрея, командиры боевых частей два и три с "Трибуца", а так же капитан-лейтенант Гаранян и капитан третьего ранга Шульц соответственно с "Быстрого". Вот, в полной тишине, полотнище зацеплено, кап три Шурыгин берется за фал. Именно он рассчитал и выпустил по японской эскадре смертоносный веер из гидрореактивных торпед "Шквал-М". И в этом момент над замершим плацем, над головами моряков из прошлого и будущего, поплыли разрывающие душу звуки "Прощанья славянки". Внутри все защипало, захотелось вытянуться в нитку, и чтоб душа развернулась широко-широко. Так это мы, люди привычные, а местные вообще на грани транса. Вон у Степана Осиповича слеза по щеке побежала. Над плацем разнесся зычный голос капитана первого ранга Вирена: - "Шапки долой!" - и все, в том числе и наши современники, обнажили головы. На какое то время этот плац как бы превратился в храм под открытым небом. Да, это сильное оружие, не слабее ракет и торпед. Только ракеты и торпеды бьют по врагам, а музыка по своим, чтоб стали друзьями. Стихли последние аккорды, белое полотнище с косым синим крестом развевается на фоне бледно-голубого весеннего неба.
- Павел Павлович, - шепотом спрашивает Макаров, утирая непрошенную слезу, - что это было?
- "Прощанье славянки", - так же шепотом отвечаю я, - сильнейшая вещь на все времена. Один молодой офицер, перед уходом на фронт, написал эту мелодию за одну ночь. Он не написал ни одной музыкальной строчки ни до ни после. Только "Прощанье славянки". Вы верующий человек, делайте выводы сами.
Макаров замолчал, задумавшись. После "Прощанья славянки" "Боже царя храни" откровенно не впечатлял…
- Скажите, - тихонько спросил меня Наместник Алексеев, - а эта музыка, это гимн России в ваше время?
- Нет, ваше Высокопревосходительство, это гимн тех, кто идет сражаться за Россию и понимает что может вернуться "на щите".
- Понятно, - кивнул Наместник, тогда тем более… - что "тем более" я так и не узнал, потому что Наместник поднялся на трибуну.
- Господа, сегодня мы собрались здесь, что бы поднять наш военно-морской флаг над этим маленьким кусочком земли, в знак того что мы отсюда никуда не уйдем. А также для того что бы вручить награды тем, кто в трудный для Отечества час пришел ему на помощь и нанес врагу сокрушительное поражение…
А дальше была приятная, но нудная процедура вручения крестов, анненских темляков, новых погон… Оказывается по приказу Наместника "Страшный" ночью на полном двадцати пяти узловом ходу обернулся до Артура и доставил все необходимое, а так же двадцать пять тысяч рублей золотом, как аванс в счет премиальных за захваченные призы. Ибо стоимость контрабандных грузов на всех шести пароходах перевалила за астрономическую сумму в полтора миллиона золотых рублей. И это, не считая самих судов, которые тоже подлежали конфискации и продаже с аукциона. Краем глаза замечаю, что среди фанз начинают собираться кучки Дашиных подопечных. Теперь они умыты, одеты в новенькие робы японских матросов, кое-как пригнанные по фигурам, и вообще стали похожи на людей, а не на персонажей фильмов ужасов. Стоят и смотрят, очевидно понимая, что на их глазах творится что то важное. А уже после конца церемонии случилось нечто. Когда все уже расходились, к Новикову подошла кореянка средних лет кореянка и с поклоном протянула цветок. Скромный полевой цветок, один из тех, что во множестве распустился среди холмов с приходом весны. А Новиков почему то перекрестил ее и вставил цветок в нагрудный карман кителя. Вот так, значит, может у нас что-то из этого получится.