Страница 80 из 87
Он орал бы ещё с час или два, если бы Николай не ткнул ему пальцем в район печени и не гаркнул:
– Полкан, закрой свою хлеборезку! – Инженер-полковник болезненно ойкнул и умолк, а командор Сильвер достал из внутреннего кармана три черные корочки с имперскими золотыми коронами и принялся тыкать их ему в нос по очереди – Это, мой друг, полный допуск к ремонтным работам на мечах, это допуск к ремонтным работам, связанным с вооружением, включая ракеты и их боеголовки, а это моё удостоверение старшего инспектора службы имперского технического контроля, подписанное главным имперским техническим инспектором князем Ферратусом Прогенитором, которое даёт мне право проверять техническое состояние всех мечей, стоящих на вооружении Империи. В каждом удостоверении имеется инфодиск с информацией о том, что, когда и с каким качеством я ремонтировал, поэтому засохни, полкан, и не вякай, пока я не начал проверять все мечи на "Эксплараториусе" и строчить одно предписание за другим.
Инженер-полковник стал меняться в цвете в обратном порядке и когда сделался похожим на аварийный сигнал, заблеял:
– Но это невозможно, господин космос-командор. Хотя мне и известно о том, что вы поставили рекорд по части ускоренного обучения в академии, вы просто физически не могли ещё и выучиться на инженера по ремонту космических кораблей и их систем вооружение. Это какая-то мистификация.
– Но-но, полегче, полковник! – Строго рыкнул Николай и инженер-полковник снова побледнел – Это обошлось мне в дополнительных семнадцать экзаменов, которые я сдавал целой комиссии имперских техников в течении полутора недель. Впрочем, записи об этом есть как во всех моих допусках, так и в удостоверении старшего инспектора. А теперь извольте достать свою карточку-допуск на склады "Эксплараториуса" и я считаю с неё все данные своим удостоверением инспектора. – Главный технарь крейсера с обречённым видом достал карточку и потянул её Николаю, а он вложил её в удостоверение и вернул через пару секунд со словами – И не вздумайте менять коды доступа, полковник, а то вы рискуете потерять свои собственные и потом будете бегать ко мне всякий раз, когда вашим техникам понадобится какая-нибудь гайка. Моё удостоверение способно творить чудеса, а теперь покиньте этот ангар и больше никогда не входите сюда. О том, что в нём происходит, вы сможете узнать с помощью следящий аппаратуры. Я жуткий педант и поэтом любое моё действие пишется как минимум пятью камерами. Зная о том, что "Эксплараториус" не зря прозвали грязным крейсером, я привёз собой самые важные электронные блоки и ещё кое что.
Весь ремкомплект проверен имперскими инспекторами и опломбирован ими, так что я могу смело использовать его, если у меня возникнут какие-то сомнения в качестве вашего барахла.
Инженер-полковник ушел, бормоча себе под нос какие-то проклятья, а Ник Сильвер принялся деловито готовиться к предстоящей полной пересыпке меча с бортовым номером двадцать девять, благо в ангаре имелось вполне достаточное число роботизированных ремонтных устройств и подъёмных механизмов. Первым делом он разблокировал стыковочные узлы и поднял верхнюю бронеплиту меча, оголив тем самым все его внутренности. Такого уровня ремонтные работы делали как правило только на космических верфях, хотя на любом крейсере имелось для этого всё необходимое оборудование. Все техники, включая хойниро, тотчас примкнули к экранам и принялись комментировать каждое его действие и хотя ругань стояла просто несусветная, они сходились во мнении, что этот наглый выскочка Ник Сильвер хорошо разбирается во всех сложностях ремонтных работ и технического обслуживания мечей. Техники даже начали делать ставки, гадая, за сколько недель этот космос-командор пересыплет в одиночку свой меч и сможет ли он обнаружить все тщательно скрытые дефекты. Самые смелые говорили, что он уложится в семь недель, поскольку на космоверфях это делали за месяц.
С этого момента Николай полностью перебрался в ангар и обустроил в нём себе спальное место. К корабельным столовым и ресторанам он даже не подходил, питаясь исключительно солдатскими сухпайками, чем окончательно разозлил командира крейсера и тот очень жалел, что не отравил врага своего племянника в первый же день. Теперь об этом он уже не мог даже и мечтать. Через две с половиной недели, за которые с борта крейсера на патрулирование не вылетела ни одна эскадрилья, обстановка на крейсере постепенно пришла в норму. Николай буквально по винтику разобрал весь корабль, снял с него главную ходовую турбину и обе вспомогательные, после чего форсировал все три, воспользовавшись тем, что на складах имелись все необходимые узлы и детали. Он даже не поленился разогнать термоядерный реактор до максимальной мощности и установил на борту меча вспомогательный, на что инженер-полковник смотрел с благоговейным ужасом, но самое страшное началось тогда, когда Ник Сильвер принялся не спеша разбирать и собирать заново ракеты, но напугало всех до икоты то, что он мудрил и над их термоядерными боеголовками, ставя на них какие-то дополнительные блоки, опечатанные имперскими техническими инспекторами.
Принц Конде-старший понимал, что с каждым новым днём меч бортовой номер двадцать девять превращается в какую-то ужасную машину убийства и разрушения, но ничего не мог поделать. Самое паршивое для него заключалось в том, что даже серые паучихи вместе со своими паучатами не могли определить, какими будут технические характеристики этого меча. На всякий случай паучихи тоже принялись пересыпать свои мечи и на главной взлётно-посадочной палубе теперь стоял жуткий гвалт.
Николай заблаговременно сволок в свой ангар все нужные ему детали и поэтому даже не выходил из ангара. Поскольку паучихи спохватились слишком поздно, они могли не успеть пересыпать свои мечи и увеличить их мощность ко времени первого патрульного полёта Ника Сильвера, а ему ничего не стоило улететь с борта "Эксплараториуса" в одиночку, найти в открытом космосе если не энергонов, то какого-нибудь пирата, уничтожить его посудину и тогда он сумеет благополучно завершить патрульную практику и смыться на ближайшую базу.
Поэтому принц Конде-старший решил подстраховаться и пойти ва-банк, а потому в одно прекрасное утро он заявился в ангар вместе с племянником, поднялся на эстакаду и принялся наблюдать сверху за тем, как Николай ставит на место пусковые установки ракет, снаряженные модернизированными ракетами. Вместе с Августом он минут тридцать наблюдал за его работой, а потом громко крикнул:
– Командор, сделайте перерыв, поднимитесь к нам!
Николай выключил роботизированный подъёмный механизм, выбрался из меча и спустился на палубу ангара, но подниматься наверх не стал и крикнул снизу:
– Ваше высочество, лучше вы спускайтесь вниз, а то не приведи господи голова закружится. Ну, у с вами-то скорее всего ничего не случится, а вот у Августа бывают головокружения, которые приводят к неожиданным падениям.
Принц Конде-старший, прекрасно поняв намёк, зло сверкнул глазами и спустился с эстакады. Стараясь не выдавать своего гнева, он сказал довольно миролюбивым тоном:
– Пора бы вам и передохнуть немного, командор. Не хотите ли немного размяться?
Вы, как я слышал, прекрасный боец и мне хочется поучиться у вас чему-либо полезному. Приглашаю вас на спортивный поединок. Сразимся налегке. Никаких дубинок, боевых шестов и гладиусов. Одними голыми руками попробуем друг друга на прочность. Согласны?
– Нет, не согласен, ваше высочество. – С улыбкой ответил Николай – Вы принц, а вступать с вами в поединок будет примерно то же самое, что напасть на беременную женщину или ребёнка и я вовсе не хочу схлопотать за это двадцать пять лет каторги.
У принца остекленели глаза и он судорожно сглотнул слюну, собираясь заорать, но взял себя в руки, громко расхохотался и весёлым голосом воскликнул:
– Да, полноте вам, командор! Мы с вами равны в чинах и как старшие офицеры можем подать пример тем, кто младше нас по званию, но хочет сделать хорошую карьеру.