Страница 5 из 10
— Конечно, сладкие, но, я думаю, эти тоже на что-нибудь сгодятся. Попросим вашу кухарку испечь пирог, и даже мистер Мэйвуд не откажется, я думаю, попить с нами чаю, — доктор уселся и направил лошадь по подъездной аллее к широкому крыльцу.
Сара вздохнула — хотелось бы ей, чтобы отец попросил пирога к чаю, но такого не случалось уже много-много месяцев.
В холле мисс Брук громко жаловалась экономке, что никак не может найти мисс Сару. Едва только девочка появилась, гувернантка раскрыла рот, чтобы как следует отчитать провинившуюся, но сразу закрыла его, как только следом за Сарой вошел доктор Стоун. Мисс Брук любила советоваться с ним относительно своего здоровья и каждое воскресенье караулила при выходе из церкви — другого случая повидать доктора ей почти никогда не представлялось.
Но сегодня даже она поняла, что со своими недугами ей следует пока обождать — доктор кратко поздоровался с женщинами, отдал экономке шляпу и попросил мисс Мэйвуд проводить его к ее батюшке. Сара помчалась вверх по лестнице, доктор почти не отставал от нее, а обе почтенные женщины с изумлением уставились друг на друга. Могло ли случиться что-то, чего они не знали? Неужели мистер Мэйвуд заболел, а их никто не предупредил? И когда успел приехать врач?
Все эти вопросы они поспешили обсудить в кухне. Джером предусмотрительно не рассказывал о своем визите к мистеру Стоуну и сейчас наслаждался неведением остальной прислуги.
Сара сидела на обитой потертым бархатом банкетке в коридоре и ждала, когда доктор Стоун осмотрит отца. Доктор торжественно обещал после визита к пациенту поговорить с его дочерью и рассказать, чего он сумел добиться с помощью своего искусства и дара убеждения.
Девочка чувствовала, что мистер Стоун не очень-то поверил в кажущиеся ей такими серьезными симптомы необычного поведения мистера Мэйвуда, и теперь испугалась, что отец просто решил побыть там, где ему будут докучать еще меньше, чем в кабинете, а доктор станет ругать ее за свою напрасную поездку к ним.
Но она могла не опасаться выговора — когда доктор вышел из спальни мистера Мэйвуда, у него был мрачный, едва ли не подавленный вид, а на Сару он посмотрел с нескрываемой жалостью.
Девочка почувствовала, как у нее сразу же замерзли руки, а сонная тишина в коридоре вдруг сделалась пронзительной и жуткой.
— Пройдем в библиотеку, я хотел бы поговорить с вами, мисс Мэйвуд, — доктор, должно быть, заметил испуг бедняжки и заговорил с ней мягко и просто, без обычных шуток и приговорок.
Сара едва поднялась с банкетки, так она была взволнована, и поплелась следом за доктором в пустующую библиотеку.
Врач заботливо поддержал ее под локоть, когда она споткнулась о неровный край ковра, и осторожно усадил на диван. Сам он уселся рядом с девочкой, чтобы постараться усмирить ее неминуемые слезы. Не раз и не два за свои пятьдесят три года доктору Стоуну приходилось сообщать безутешным родственникам о предстоящей им потере, и всякий раз это причиняло ему боль. А говорить такие ужасные вещи маленькой одинокой девочке и вовсе было жестоко и неправильно, но мистер Стоун обещал сказать ей правду, следовало что-то предпринять для ее будущего, пока не стало слишком поздно…
— Дитя мое, я буду честен с вами, — начал он, невольно стремясь как можно скорее покончить с тягостной обязанностью. — Скоро вам предстоит нелегкое испытание, и лучше будет, если вы постараетесь подготовиться…
— Мой отец очень болен? — перебила его Сара. — Я так и думала! Но ведь вы сможете помочь ему, сможете?
Доктор Стоун едва сдержал неожиданную слезу — так отчаянно девочка надеялась на чудо, которое он не мог ей дать.
— Увы, милая моя, это не в моих силах. Его давняя сердечная болезнь не считалась бы опасной, если бы он не потерял желание жить. Тогда хватило бы укрепляющих настоев, прогулок и поездок на курорт. Но ваш отец сам стремится покинуть этот мир, и сердце только служит ему проводником…
Доктор от волнения заговорил как-то витиевато, но девочка уловила общий смысл сказанного. Она уткнулась лицом в колени и жалобно, горько заплакала.
Врач знал, что надо терпеливо переждать этот первый приступ, он вряд ли будет длинным: детская натура не способна сразу же смириться с неизбежным, и через несколько минут малышка начнет цепляться за самые слабые ниточки, лишь бы отвратить неизбежное горе.
Так и случилось: наплакавшись, Сара достала платок, вытерла лицо, высморкалась, не стесняясь доктора, и снова посмотрела на него. «Бедный ребенок, она так добра, что даже не сердится на меня за плохие вести», — подумал мистер Стоун.
— И отец… умрет, как умерла мама? — Она так хотела услышать, что ошибается!
— Я постарался объяснить ему, насколько серьезна болезнь и насколько он не прав, запираясь от вас, мисс Сара, — вместо ответа стал объяснять доктор. — Может быть, он услышал меня, и, если он вернется к вам, его болезнь отступит. Надеяться на чудо никогда не поздно, но надо помнить, что чудеса случаются… гораздо реже, чем мы желали бы.
Доктор неловко закончил фразу, ему не хотелось напрасно расстраивать девочку, но и как ободрить ее, он не знал.
— Я буду много молиться, — серьезно сказала Сара. — Спасибо вам, доктор Стоун! Вы ведь еще придете к нам?
— Разумеется, моя дорогая, я приду завтра, и послезавтра, столько, сколько понадобится. — Врач почувствовал некоторое облегчение — ребенок выдержал удар, а значит, справится и дальше. — И я бы посоветовал вам в присутствии отца выглядеть хорошей девочкой, веселой и беззаботной, как и подобает в ваши годы. Его сейчас опасно расстраивать, а заплаканные глаза и унылый вид — как раз то, что может огорчить его.
— Конечно, сэр, я сделаю все, чтобы ему было хорошо, — Сара как-то разом повзрослела.
Доктор еще немного поговорил с девочкой, ему казалось, что она гораздо больше нуждается в помощи, чем ее отец. Мистеру Мэйвуду уже не в силах помочь никто из людей, только лишь божий промысел, а девочке нужны силы, крепкое здоровье и кто-то, на кого она смогла бы опереться.
Врач решил прислать себе на смену супругу: миссис Стоун не мешало бы навести порядок в этом слегка запущенном доме, а ее решительный вид может заставить мистера Мэйвуда подняться с постели скорее, чем все советы доктора.
Мистер Стоун попрощался с Сарой не раньше, чем убедился, что она способна вести себя разумно, и оставил девочку расстроенной, но хотя бы не заходящейся в рыданиях.
Мистер Мэйвуд поверг в изумление прислугу и собственную дочь тем, что не только вышел к обеду, как ни в чем не бывало, но и оказался в прекрасном настроении, хорошо ел и попросил испечь пирог из вишен. Сара тут же решила, что свершилось чудо, обещанное доктором Стоуном, ведь после его отъезда она до самого обеда молилась о выздоровлении отца.
Все же, присмотревшись, девочка заметила и бледность мистера Мэйвуда, и его утончившиеся пальцы, и то, как его мягкий, ласковый взгляд то и дело становится отрешенным. О выздоровлении после одного только визита врача говорить, конечно же, рано, но девочка так хотела верить, что теперь все будет по-другому.
Ближайшие два месяца укрепили ее надежды. Казалось, мистер Мэйвуд стал совсем другим человеком. Он снова начал интересоваться делами поместья, выписал целую коробку новых книжек для себя и дочери, рассчитал, не без помощи миссис Стоун, нерадивую прислугу, запретил мисс Брук грубо разговаривать с Сарой, даже несколько раз выезжал в гости. И, наконец, проводил с девочкой почти все время! Словом, превратился именно в такого отца, о каком мечталось Саре последние четыре года.
Она была так счастлива, что не замечала, как все более бледным и худым становится его лицо, как все короче и короче делаются их совместные прогулки, превратившиеся, наконец, в долгие беседы в саду, когда оба сидели рядышком на новой скамье или устраивали маленькие пикники под старой вишней.
И уж, конечно, Сара не подозревала, как именно доктору удалось вытащить пациента из его добровольного заточения. Мистер Стоун смог придумать только один действенный способ, принесший успех.