Западня. Шельф

Вова вставал. Он уже сумел подняться на четвереньки, нелепо выставив голый зад, и его кишки болтались, наполовину вывалившись на кафель. Он мерно мотал головой, кашляя и мыча, и концы шарфика елозили по полу, размазывая по плиткам кровь и слизь.

Колян тихо заскулил, как собачонка с подбитой лапой. Его руки шарили по поясу, по груди, будто что-то искали и никак не могли найти. Нина бросилась к водителю, упала рядом на колени, пытаясь поддержать.

— Ляг, — бормотала она, — ложись, сейчас мы тебе поможем, лежи, не вставай... Бегите ищите бинты в аптечке! — взвизгнула она, оборачиваясь. — Да не стойте же столбом!

Вова закашлялся. Его мутные глаза остановились на Нине.

— Нет, — проговорил он, с трудом проталкивая воздух сквозь искалеченное горло, — нет, прекрати, отпусти, больно, отпусти, сукааа...

Нина отшатнулась. Кожа на ее щеках казалось сухой и сморщенной, глаза запали, будто она разом превратилась в старуху. Вова приподнялся, схватился за живот, словно пытался затолкать свои внутренности обратно. «Сука», — пробормотал он.

— Что? Что? — вскрикивал Колян. Его лицо полностью утратило выражение и походило на кусок непропеченного теста. — Что?

— Да принесите же бинты! — страшно заорала Нина, и Колян вдруг тоненько хихикнул.

— Бинты, — выговорил он, заливаясь смехом идиота. — Мертвецу — бинты! Ну, ты, тетка, придумала!

Так же внезапно улыбка исчезла с его лица, будто ее стерли мокрой тряпкой. «Мертвецу бинты», — пробормотал он. Его физиономия исказилась, и он с ревом бросился на Барина.

— Ты куда меня приволок? — орал он, шаря по его мощным бокам. — Куда? Зачем? Да я братве свистну, от тебя мокрого места не останется, весь город по камушку разметают! Ты зачем это, а? ты что задумал? Дай пушку! Дай сюда пушку, козел, я его...

Барин вяло отпихивался, не в силах оторвать взгляд от мертвого, безнадежно мертвого, но при этом говорящего и шевелящегося водителя. По багровому лицу Барина крупными каплями катился пот, серые губы тряслись.

— Ладно же, — тонким голосом выкрикнул Колян и выбежал прочь, отпихнув с дороги Алю. Та будто не заметила — лишь слегка качнулась, оперлась о чье-то плечо, чтобы не упасть.

— Перестаньте, сделайте что-нибудь, пожалуйста, — простонала она, — он же мучается, сделайте что-нибудь...

Потерявшие голову люди качнулись — то ли броситься на помощь, то ли бежать прочь, поддавшись ослепляющей панике. Тимур снова прижался к стене, чтобы его не снесли, и увидел Лизу. В ярких цветных глазах девочки не было ни страха, ни отвращения, ни сочувствия — только хмурая сосредоточенность. Вот она сжала ладошку сильнее. Мертвец поднялся и деревянно шагнул вперед, ища девочку взглядом. Лиза подалась вперед, на лице мелькнула надежда...

Она почувствовала, как жесткие пальцы сжали ладонь, заставляя выпустить кулон. Вздрогнув, она подняла голову. Рядом стоял Тимур; он не смотрел на нее, но все еще сжимал тонкую руку, не давая снова схватиться за воробушка.

— Прекрати, — проговорил Тимур, почти не разжимая губ. — Немедленно.

Он сильнее сжал хрупкие пальчики — пусть он причинит девочке боль, но этот кошмар надо остановить. Лиза беззвучно, со всхлипом вздохнула — и ладонь разжалась. Лицо мертвеца потеряло осмысленность, застыло — будто захлопнули ставень на окне, отрезая поток света. Он бревном рухнул на пол — кто-то из женщин взвизгнул, и все затихли.

— Это глюк, — пробормотал Лешка. — Групповая галлюцинация. Мы все тут сходим с ума взаперти, нам чудится... Это буран. Это все буран, — он жалобно оглядел остальных. — Нам всем в дурдом пора.

— Дурдом, — просипел вдруг Барин. — Психиатр наш где? Он сюда первый должен был прибежать, он должен был услышать за стенкой, мозговед хренов...

— Он говорил, что вы натравили на него Вову, — выдавил Дмитрий, — и собирался защищаться... силой мысли, — он глупо хихикнул, глядя на неподвижное тело. — Силой мысли.

Барин, матерясь, бросился к комнате Александра. Мужчины устремились за ним. Нина, поднявшись, наконец, с колен, подошла к раковине и принялась замывать испачканную кровью одежду. Анна так и стояла, прислонившись к стене, в подобии транса. Вид у нее был такой, будто сейчас стошнит. Лиза мрачно смотрела на тело водителя — в этом была какая-то противоестественная храбрость, и Тимур дотронулся до плеча девочки, чтобы хоть как-то отвлечь ее.

— Я хотела, чтобы он сказал, кто это сделал, — проговорила Лиза потерянно. — Он же мог сказать.

Она испуганно огляделась, видимо, только сейчас сообразив, что говорит вслух. В глазах мелькнула паника; она стряхнула руку Тимура с плеча и попятилась, загнанно озираясь. Нина не слышала ее за шумом воды; стюардесса вообще, похоже, не понимала, где находится, а Аля напряженно прислушивалась к тому, что происходит в коридоре. Разноцветные глаза испытующе остановились на Тимуре, а потом забегали; видно было, что девочка пытается придумать ложь, которая объяснит ее слова.

Из коридора донеслись тяжелые удары; дверь с грохотом соскочила с петель. На лице Лизы проступило облегчение.

— А вы туда пойдете? — быстро проговорила она. Тимур сочувственно улыбнулся краем губ. Аля прижала руку ко рту и умоляюще взглянула на него.

— Они же его убить могут, — прошептала она. — Они словно сами с ума посходили.

Черт бы подрал Заказчика с его конспирацией, думал Тимур, протискиваясь между плечами геологов. Сейчас бы корочку какого-нибудь следователя. Если мужики убедят себя, что убийца — психиатр, дело может дойти до самосуда.

А ведь, похоже... У него была возможность выйти следом за Натальей. И, как показала Лиза, потом выбраться из общаги тоже можно было легко — двери все время хлопают на сквозняке, никто не станет выглядывать на шум. Взять любой тулуп, чтобы не пачкать кровью собственную одежду, а потом вернуть на место. Лиза что-то говорила о запахе крови у вешалки, надо будет проверить. Вова... Застать водителя в душе. Голый и мокрый человек чувствует себя беспомощным. Даже если он сопротивлялся — вода приглушила крики, их можно было услышать только в ближайшей комнате, а ее как раз занял Александр. И главное — он, пожалуй, единственный имел возможность убить дежурных. А потом явился весь такой невинный — мол, на лыжах катался, заблудился...

А еще он — параноик, бежавший из психбольницы, которой когда-то руководил, а значит, у него могут быть самые причудливые мотивы, способные привести к убийству таких разных и большей частью не связанных с ним людей. Из всех жертв только убийство водителя имело какой-то смысл. Хотя — что Тимур знает о подводных течениях, связывающих жителей этого крошечного городка? Кто сможет объяснить, как причудливо переплетается реальность и выдумка в голове безумца?

Тимур собирался отбирать свихнувшегося врача у разъяренных мужчин, и не сразу понял, что в комнате как-то слишком тихо. Он оттер Барина в сторону, чтобы освободить обзор, и перестал дышать: Александр неподвижно лежал на кровати, свернувшись в клубок, и никак не реагировал на ввалившуюся в комнату толпу. Рядом на полу блестели треснувшие очки. Тимур уже готов был увидеть все ту же кошмарную картину — который раз за эту ночь — но крови не было. Решительно раздвинув толпу, он подошел к Александру и потряс его за плечо. Голова врача мотнулась, открывая разбитую губу и гигантский синяк, разлившийся на пол-лица. Психиатр глухо застонал, моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Кто-то шумно выдохнул — видимо, не один Тимур ожидал увидеть очередной труп.

— Это кто его так? — растерянно спросил Тофик, непроизвольно уставившись на Барина. Тот с досадой повел головой.

— Не я, — пробормотал он. — То есть я бы с кайфом, но...

Дмитрий морщился и рассматривал сбитые костяшки на своих кулаках. Несколько раз он открывал рот, порываясь что-то сказать, но так и не решался. Врач подслеповато щурился, шарил руками, пытаясь что-то нащупать. Опухшая губа походила на кусок сырого мяса. Тимур подобрал очки и вложил ему в руку — тот быстро нацепил и снова заморгал, примериваясь к треснувшему стеклу. Стоило очкам занять свое место, и психиатр, несмотря на расквашенную, как у пьяного задиры, физиономию, снова приобрел интеллигентный и значительный вид.