Страница 7 из 16
– Алла Николавна, я хочу извиниться перед вами. Я понимаю, как вам сейчас нелегко. Но у нас возникли некоторые вопросы, которые необходимо прояснить, – начал Федор, но женщина махнула рукой.
– Перестаньте, не извиняйтесь. Я уже свыклась с мыслью, что его больше нет. Но ведь от этого жизнь не стоит на месте, если кто-то умирает, правда?
Туманов согласно кивнул. И сам не раз думал об этом же.
– Спрашивайте, что вас интересует? – предложила женщина. – Я отвечу.
– Машина? У вашего мужа была красная «пятерка» с номером, – Федор назвал номерной знак красного «Жигуленка», на который пали подозрения оперативников.
– Ах, вон что, – в голосе женщины послышалось легкое разочарование. – Это старая машина покойного мужа. Он на ней проездил лет пять, а потом продал одному моему знакомому. Оформлять куплю продажу не стали. Обошлись доверенностью. А что случилось с этой машиной?
Не обращая внимания на вопрос женщины, Федор спросил:
– Вы фамилию и имя нового владельца машины мне назовете?
Женщина подозрительно посмотрела на Туманова.
– Конечно же, назову. Артур Пшеянц. Да скажите же ради Бога, что случилось? Вы так меня интригуете, – умоляюще взглянула женщина на майора Туманова, выражая крайнее беспокойство. Вот только было не понятно, по поводу чего оно, или кого. Федор дал себе слово, в дальнейшем выяснить это, а пока попросил адрес Пшеянца.
Колебаться с ответом Алла Чикина не стала. И вообще, вела себя так, словно хотела во всем угодить коллеге своего бывшего мужа.
От Туманова это не ускользнуло. Он знал этот тип женщин, которые, как говорится мягко стелят, да жестко спать. Похоже, Алла Чикина была из той же породы хитрых и во многом коварных особ. Такие своего не упустят. Возможно, она и за Чикина вышла по расчету. Вот так глядя в ее смазливую мордашку, не верилось, что она слишком сильно переживает кончину супруга. А может, и не переживает вовсе. Такая не пропадет без мужа.
Записав адрес Пшеянца себе в блокнотик, Туманов откланялся.
Стоило майору выйти за дверь, как Алла забежала в комнату, где только что они с майором сидели. Слегка поморщилась, припоминая, о чем была беседа. Да и вряд ли это можно было назвать беседой. Скорее, допрос. Майор ей выставил целый ряд вопросов, сам же не ответил ни на один из ее.
Схватив телефон, она быстро набрала номер и поднесла трубку к уху.
Длинные гудки на том конце провода, раздражали ее. Зная, что все сказанное ею, пишется на автоответчик, она не выдержала, закричала в трубку:
– Идиот, я знаю, что ты дома. Сними трубку. – Подождала, потом со злостью бросила трубку на аппарат и подошла к окну. Осторожно выглянула из-за шторы.
Майор Туманов усаживался в машину. В руке он держал трубку сотового телефона. Видно уже успел куда-то позвонить. Алла одернула штору и отошла от окна. Сев в мягкое удобное кресло, закурила, задумчиво глядя на висевший, на стене портрет мужа.
Глава 3
– Ну, Николаич, как впечатления? – спросил Грек, как только Туманов уселся на сиденье рядом с Ваняшиным. За то время, пока майор беседовал с Аллой Чикиной, Грек успел придремнуть и теперь усердно тер сонные глаза.
– Небось, чаек, кофеек, то да се, – хихикнул усач.
При этом сам майор оставался, предельно серьезен. На подкольчик Грека ничего не ответил, только посмотрел, да так, что усатому капитану больше не захотелось распускать язык.
Захлопнув дверь, Федор сказал заскучавшему Ваняшину:
– Поехали, Леша. Сейчас мы узнаем, кто раскатывает на машине капитана Чикина, – и майор назвал адрес.
На этот раз «Волга» завелась на удивление быстро. Стоило Ваняшину повернуть ключ в замке зажигания раз, другой, и мотор взревел, выбросив из выхлопной трубы тугую струю синеватого дыма.
А минут через сорок, черная «Волга» оперативников въехала в тихий двор на улице Щетинина и остановилась перед пятиэтажным домом.
Грек первым выскочил из машины, затопал на месте, разминая ноги, попутно оглядывая двор, который ему явно не понравился. На вопрос Ваняшина, почему, Грек ответил:
– Смотри, какая вокруг тишь да гладь. Самый рассадник для братков, потому что участкового сюда палкой не загонишь.
Ваняшин на это хмыкнул, но спорить с Греком не стал, пошел догонять майора Туманова, который уже подходил к подъезду. Догнал своего старшего уже на ступеньках второго этажа. Следом топал Грек.
– Нам какой этаж нужен, Николаич? – спросил Грек, сопя.
– Третий.
Греку это особой радости не принесло.
– Лучше бы, первый, – недовольно пробурчал он.
Дверь квартиры, в которой жил Пшеянц, оказалась металлической. Туманов довольно долго звонил, потом еще стучал, но дверь им так никто и не открыл. Опера уже хотели уйти, как тут открылась дверь соседской квартиры и на лестничную площадку высунулась маленькая головка древней старушенции в очках.
Любознательность соседки оказалась как нельзя кстати.
– Извините, – попридержал дверь майор, не давая бабусе ее закрыть. – Мы к соседу вашему пришли. К Пшеянцу. Вы его не видели.
Не смотря на свой древний возраст, старушка оказалась отнюдь не робкой. Придирчиво осмотрев Туманова с головы до ног, она спросила с подозрительностью:
– А ты кто такой будешь?
Туманову пришлось достать свое удостоверение, изучив которое, старуха кивнула на стоящих в сторонке Грека с Ваняшиным.
– А цыган с этим длинным, с тобой что ли?
Грек обиделся за то, что его назвали цыганом. Отвернулся, чтоб не видеть старушенцию, буркнул тихонько:
– У, старая карга.
Ваняшин сказанное старухой пропустил мимо ушей.
– Со мной. Это наши сотрудники, – ответил Туманов подозрительной старухе, полностью удовлетворив ее любопытство.
Пошамкав губами, как будто во рту у нее была жевачка, старушенция смягчилась.
– Тогда ладно. А то тут ходят всякие. Нассут возле батареи, а уборщицы у нас нету. Сами убираем. У меня для таких гостей веник в прихожей стоит. Как хрястну им по спине, – старуха явно приукрашивала свои возможности. По мнению Грека такую поборницу чистоты легко перешибить соплей, о чем он не упустил тут же шепнуть на ушко Ваняшину. Лешка даже захохотал.
Пришлось Туманову незаметно от старухи, погрозить своим озорникам пальцем.
– Нам хотелось бы узнать про вашего соседа? – кивнул Туманов на соседскую дверь, в которую несколькими минутами раньше так упорно пытался дозвониться.
Старушенция боязливо глянула на дверь квартиры, в которой проживал Пшеянц и вытянувшись на цыпочки, поближе к уху майора, доверительно зашептала:
– Видела я его, два дня назад. С ним двое черножопых пришли. Один-то маленький такой, горбоносый с усиками. А второй, высокий и тощий как кобель. Все морду свою от меня прятал. Я как раз пол на лестничной площадке подметала. Гляжу, они поднимаются по лестнице и прямиком к Артурке. Долго у него были. Артурка чего-то кричал на них. А потом, слышу – тишина. Я ухо к розетке приложила, все-таки живем-то через стенку. Слышно хорошо. Вроде, возня какая-то. А потом, гляжу, эти выходят уже без Артурки.
– Вы их в розетку видели? – съехидничал над старухой Грек, в отместку за то, что она его назвала цыганом.
Но старуха сказанное капитаном восприняла вполне серьезно. Уставилась на него, как на сумасшедшего и даже легонько кулачком постучала себя по лбу.
– Ну ты и тупой, – сказала она, и улыбка с усатой физиономии Грека сразу исчезла. – Как же ты в розетку увидишь? А дверной глазок зачем? В него я глядела, понял?
Федор тихонько прицыкнул на Грека, чтобы тот не заводил старуху, и спросил:
– Значит, насколько я вас понял, они ушли, а Пшеянц остался в квартире и больше из нее не выходил? Так?
Старуха недоверчиво покосилась на Грека, но от своего не отступилась.
– Не выходил. Я всегда дома и не слышала, чтобы у него хлопала дверь.
Федор посмотрел на Грека с Ваняшиным, давая понять, что их может ожидать за этой дверью, в которую еще надо было войти.