Деньги для Мишель

Краска выступила на щеках Кэрри.

— Ты никогда не простишь меня, — вскричала она, но, так как за этим не последовало никаких комментариев, добавила: — Неужели она стоила так дорого?

— Боюсь, что да.

— О, дорогой, — с раскаянием проговорил она, но тут же упрекнула: — Ты не должен был провоцировать меня.

— Ты права, дорогая, это была моя вина, — с готовностью согласился Уэйн. — И я уверяю, что впредь буду осторожнее и никогда больше не стану тебя провоцировать — по крайней мере, если замечу рядом вазу Сун.

— Здесь не над чем смеяться. Я никогда не смогу забыть об этом.

— Надеюсь, что сможешь, любовь моя. Есть много других вещей, которые, я полагаю, сохранятся в твоей памяти.

Она засмеялась, но тут же снова стала серьезной:

— А нельзя ли отреставрировать эту вазу?

— Я уже отправил ее в Лондон. Она вернется назад точно такой, какой была.

— Неужели? — Она почувствовала огромное облегчение. — Правда?

Уэйн покачал головой.

— Конечно, эксперт тут же обнаружит, что ваза была склеена.

— Так, значит, ее ценность потеряна?

— В большой степени да. Но не надо так сожалеть о ней, дорогая. Есть одно утешение: когда ты бросишь ее в меня в следующий раз, потеря будет уже не так страшна.

— Я больше никогда не стану бросаться в тебя чем бы то ни было, ты же знаешь! — Она опустила голову, но Уэйн приподнял пальцем ее подбородок.

— Я не советую тебе это делать. Так как теперь ты моя жена, — значительно добавил он, — и будешь расплачиваться за подобный вандализм.

Кэрри спрятала лицо у него на груди.

— Как ты все объяснил Авриль? — поинтересовалась она.

— Рассказал ей всю правду.

— Ты сделал это! — воскликнула Кэрри, сначала покраснев, потом похолодев и одновременно припоминая собственное убеждение, что Уэйн попытается обмануть Авриль, выдумав какую-нибудь историю. — О, Уэйн, надеюсь, что не все подробности!

— Я, разумеется, не упомянул о моем презренном предложении, — мрачно ответил тот. — Я просто рассказал ей, что мы поссорились и что ты швырнула в меня злосчастную вазу. Но я добавил, что заслужил это.

Кэрри ничего не сказала, и Уэйн продолжил:

— Авриль догадалась, что я люблю тебя, придя к этому заключению, судя по тому, что на руках поднял тебя по лестнице, и по выражению моего лица, когда я смотрел на тебя, и всему подобному. Между нами произошла… сцена, так бы ты это назвала, и Авриль открыла мне глаза, заставив осознать, что я действительно заслужил все эти оскорбления, которыми ты осыпала меня. Нет, дорогая, не перебивай, тогда я действительно заслуживал их. Еще Авриль сказала, что я слишком носился с ее деньгами и что она настаивает, чтобы я позволил ей потратить их на то, чтобы вернуть тебя и Мишель на Барбадос. Было очевидно, что она не знает о том бизнесе, который, как ты надеялась, она может купить для родителей Мишель. Поэтому я все рассказал ей. И сообщил также, что собираюсь ехать в Англию просить твоей руки, — и, разумеется, она захотела поехать вместе со мной.

Уэйн закончил, присовокупив, что Ровена выехала из его дома и больше не работает на него.

— Она решила вернуться в Англию, — сказал он без всякого выражения, и Кэрри поняла, что так и не узнает, была ли доля правды в слухах, которые окружали Уэйна и его секретаршу. Но она и не хотела этого знать. Подняв глаза и видя любовь и нежность во взгляде Уэйна, она думала, что единственное, в чем она полностью уверена, — Чарльз уж точно не знал, о чем болтал, утверждая, будто Уэйн не способен любить одну женщину.

Им оставалось обговорить еще кое-какие вопросы, но ни Уэйн, ни Кэрри не хотели тратить время на такие мелочи — впереди их ждало нечто более приятное. Но все же Кэрри упомянула о Мишель и тут же поняла, что практически все уже улажено: Уэйн отдал указания Стивену Хэслетту, чтобы тот немедленно выкупил бизнес для миссис Джонсон.

— Если, разумеется, — озабоченно добавил он, — она по-прежнему собирается заняться им, несмотря на то что муж не сможет ей помогать.

— Да, она говорила об этом, — заверила Кэрри. — Неужели это означает, что мы сможем забрать с собой Мишель? — тихо спросила она.

Уэйн кивнул.

— Авриль просто очарована ею, и уже сейчас ясно, что они должны жить вместе. Разумеется, когда Авриль станет старше, она переедет в свой собственный дом, и Мишель, наверное, захочет переехать к ней. Но пока они будут жить вместе с нами — Он с нежностью взглянул на Кэрри. — Ты ведь будешь рада этому?

Девушка улыбнулась.

— Спасибо, Уэйн, — просто сказала она, и он бережно прижал ее к себе.

— Я и не подозревал, что своим счастьем буду обязан незнакомой женщине, которая оставила своей племяннице тысячу фунтов.

— Я тоже.

На мгновение Кэрри погрузилась в размышления. Уэйн никогда не узнает, сколько горести и сердечной боли принесло ей это наследство, так как она никогда не расскажет ему всего. Но вдруг она поняла, что и рассказывать не о чем: горести и страдания были смыты тем огромным счастьем, которое пришло к ней. Исполнилась ее заветная мечта: она и ее сестры — вместе!

— Наверное, — предложила Кэрри, сияя, — нам пора вернуться в дом Мишель. Они с Авриль уже удивляются, куда мы запропастились.

— Наверное, пора, — с некоторой неохотой подтвердил Уэйн и неожиданно сурово добавил: — Но только никаких слез!

Кэрри поняла: он хотел сказать, что их уже достаточно для сегодняшнего дня, имея в виду встречу Мишель и Авриль. Но слезы еще прольются, подумала Кэрри, ведь впереди прощание Мишель с матерью и малышами.

— Я не буду плакать, — пообещала Кэрри… но не была в этом уверена, поэтому еще теснее прижалась к Уэйну, спрятав голову у него на груди, словно соглашаясь немного повременить с долгожданным воссоединением трех сестер.