Поджигатели

— Я не об этом, — сказал Джаспер Блэк. — Ты не впутываешься в эту бесконечную чепуху. Ты сильная.

— Сильная? Не смеши меня. Я вся комок нервов. Ты же видел, какая я.

— У тебя просто была тяжелая ночь, — сказал Джаспер Блэк. — Я хочу сказать, ты сильная, потому что знаешь, чего хочешь.

— Разве у тебя нет того, что ты хочешь? Шикарная работа в газете, «Астен-мартин». Для большинства людей, по-моему, этого было бы вполне достаточно.

— Я думал, что мне это нужно, — сказал Джаспер Блэк. — Но ты заставляешь меня думать, что я хочу чего-то другого. Простого. Рыбных котлет. Ты меня изводишь.

Тут мне стало смешно.

— Кажется, мне нравится тебя изводить, Джаспер Блэк.

У меня заколотилось сердце, Усама, я не могла поверить, что сказала это, я бы сделала что угодно, лишь бы взять свои слова обратно, но они уже были сказаны, верно? Я слышала, как внутри меня кричит голос: «Вот, опять ты начинаешь, паршивка». Твой муж полчаса как из дома, а ты опять.

Джаспер Блэк усмехнулся. Я сняла кроссовки и носки и передала ему. Он протянул руку и взял их, как лимон.

— Это тебя изводит?

— Мм, — сказал Джаспер Блэк.

Я сняла джинсы и футболку. И повесила их на руку Джаспера. Ту, в которой он держал мои кроссовки.

— А это? Это тебя изводит?

— Да, — сказал Джаспер Блэк. — А то. Я весь как на иголках.

— Ну и хорошо. Вот что бывает, когда связываешься с простонародьем.

Я показала ему язык и сняла лифчик. Здорово было смотреть, как расширяются его глаза. Это правда, что говорит «Сан». ИМ НУЖНО ТОЛЬКО ОДНО. Я протянула лифчик Джасперу Блэку, он поднял руку и взял его. Он держал его, подняв руку, и хмурился, как будто не знал, что ему делать с этой штукой. Точно так же ты стал бы держать требование из налогового управления, Усама. Сразу после того, как вынул его из конверта, и еще перед тем, как сунул за спинку дивана с кучей писем, где тебя молят о пощаде.

— Не знаю, что и сказать, — сказал Джаспер Блэк. — Это совсем не то, о чем я думал.

— Ага. Знаешь, ты пойми меня правильно, но если бы мы дожидались, пока ты поймешь, о чем ты думаешь, то просидели бы целый день, а потом было бы уже все равно, о чем ты думаешь, потому что мой муж вернулся бы домой и накостылял тебе по шее.

Джаспер Блэк сглотнул.

— Это точно, — сказал он.

— Да уж. Я стараюсь быть точной.

Я сняла трусы и засунула их в карман его рубашки. Я лыбилась, как идиотка. По телевизору в соседней комнате судья засвистел в свисток. Толпа взревела. Матч начинался. Я побежала в гостиную и легла на живот на диване, глядя в телевизор в чем мать родила.

Роберт Пайрз сделал длинную пробежку по левой стороне, и Джаспер Блэк положил на меня руку пониже спины. По мне пробежали мурашки. Пайрз сделал передачу Сеску Фабрегасу. Фабрегас провел мяч между двумя синими футболками. Джаспер Блэк провел пальцами у меня между ягодиц. Фабрегас стал оглядываться, ища поддержки. Я чуть приподнялась, и Фабрегас нашел Тьерри Анри. Джаспер Блэк нашел мой клитор, и Тьерри Анри ударил с полулета, и я ахнула. Удар Тьерри Анри вошел низко и плавно, как и Джаспер Блэк, и трибуны забесновались. Игроки «Челси» повели мяч назад к центральной линии, Джаспер Блэк водил пальцами во мне взад-вперед, толпа на восточной трибуне стала распевать «Один-ноль в пользу „Арсенала“». Я улыбалась, я была так счастлива. Мы выиграем Премьер-лигу, это ясно. Я знала, что мой муж и мой сын от души распевают на восточной трибуне. Они наверняка ужасно довольны. Я тоже была ужасно довольна.

Следующие десять минут ни у одной команды не было голевых ситуаций. Игра стала сумбурной. Я посмотрела на улицу сквозь тюлевые занавески. Джаспер Блэк был во мне, целиком во мне, так славно и приятно. Я смотрела на улицу, спокойную и тихую в солнечных лучах. Я вздохнула, все было идеально. Я прикрыла глаза. На улице трое мальчишек гоняли на велосипедах. Наворачивали медленные круги, и солнце блестело на велосипедных спицах. Симпатичная старушка шла из «Теско» [11]с магазинной тележкой. Она повернула, чтобы объехать собачье дерьмо. Стоял самый обычный день. Муж и сын были счастливы. Джаспер Блэк двигался во мне, и у меня внутри пробегали горячие мурашки, и я смотрела, как мальчишки наворачивают круги на велосипедах. Это был совершенно обычный день, совершенно обычный.

Я начала стонать. Дрожь пробегала по всему телу, мурашки носились вверх-вниз по спине и взрывались в кончиках пальцев. Мне пришлось укусить диванную подушку, чтобы не закричать. В телевизоре раздался рев. Гаэль Клиши и Пайрз играли в «стеночки» на левом фланге. Джаспер Блэк начал двигаться быстрее, было ясно, что «Арсенал» забьет еще один гол, я чувствовала, что вот-вот взорвусь, я не могла этого выносить. Пайрз передал мяч через все поле Робину ван Перси, потом ван Перси без остановки передал мяч дальше, потом Джаспер Блэк стал тяжело дышать. Мне было замечательно, я видела, как мяч, поданный ван Перси, взлетает по высокой и широкой дуге, а ближе к воротам начинает снижаться. За воротами фанаты «Арсенала» в своих красных футболках, красных кепках, красных шарфах, с раскрытыми ртами повскакали на ноги, они кричали, и я закричала тоже. Все знали, что будет гол. Вратарь растерялся, все мое тело сотрясалось, и было видно, как мяч подлетает к воротам ближе и ближе, и тут вся восточная трибуна взорвалась пламенем.

Сначала мне показалось, что взорвался телевизор. Сверкнула вспышка, и я подумала, что сгорела трубка. Но все еще было видно мяч, и штанги ворот стояли на месте. Только трибуна позади ворот исчезла за белым облаком, похожим на полосу тумана. Интересно, подумала я, как это туман мог вот так вдруг накрыть новый стадион «Арсенала».

Все фанаты, которые встали, чтобы крикнуть «гол»… короче, они исчезли. Я никак не могла взять в толк. Я смотрела на мяч. Он все летел к воротам и вдруг завис между небом и землей. Потом он понесся в ту сторону, откуда прилетел. Он летел в обратную сторону от ворот, и я не никак могла взять в толк. Я стала считать. Я знала, что это безумие, но я стала считать, как считают, когда увидят молнию. [12]Изображение в телевизоре задрожало. Камера закачалась. Звук отрубило. Все стало очень тихо. Джаспер Блэк перестал двигаться во мне. «Черт, — сказал он, — черт, черт». — «Раз, — сказала я, — два, три, четыре».

Я просто считала. Я ни о чем таком не думала, я смотрела в телевизор. Туман превратился в большой грязный клуб дыма и оранжевое пламя, которое плясало там, где была восточная трибуна. Вратарь лежал лицом вниз и не двигался. По нему побежал огонь. Ван Перси все смотрел, куда улетел его мяч. Он следил за мячом глазами. Мяч летел обратно, к нему, и хлопнулся о землю прямо у него перед носом, и еще хлопнулась человеческая рука. Это была мускулистая, волосатая рука. Может быть, рука плотника. На ней были татуировки. Ладонь раскрылась, как будто рука тянулась к чему-то. Она ударилась о землю сначала ладонью, какое-то время кувыркалась, а потом воткнулась в дерн. Наверно, из руки торчал обломок кости, и он застрял в земле. Было похоже, как будто какой-то плотник пытается вылезти из-под земли. Ван Перси все глядел на нее. «Черт, черт, черт, — сказал Джаспер Блэк, — господи боже мой, черт». — «Пять, — сказала я. — Шесть, семь, восемь».

Некоторые игроки лежали, остальные бежали. Они бежали к коридору над волнами дыма и огня, и некоторые не успели добежать. Другие игроки прикрывали головы руками, потому что со всех сторон на них падали куски болельщиков. Ноги, части лиц, части туловищ в футболках «Арсенала», а за ними тянулись длинные веревки, похожие на связки сосисок, наверно, кишки. Все это валилось с верха экрана и казалось ненастоящим. Я выглянула на улицу. Там было все так же солнечно и тихо. Старушка шаркала по улице, а трое мальчишек наворачивали медленные круги на велосипедах. Девять, сказала я. Десять, одиннадцать, двенадцать.

11

«Теско» — сеть дешевых гипермаркетов.

12

Считают, чтобы определить расстояние до молнии. Для этого нужно сосчитать секунды между вспышкой молнии и раскатом грома и разделить это число на три. Получится приблизительное расстояние между наблюдателем и молнией в километрах.