Глаза убийцы

Он посмотрел на лежащее на полу тело. Его нельзя трогать: после выстрела кровь разлетается в определенном направлении или что-то в этом роде. Конечно, сейчас он не сможет тронуть глаза. Это тревожило Беккера, но тут уж ничего не поделаешь. Если свалить всю вину на Друза…

«Кэсси».

Она уже не сражалась с лентой, но изогнула спину, пытаясь посмотреть на него. Нужно торопиться: он должен зайти в квартиру Друза и оставить там фотографии. Беккер направился на кухню, когда услышал, как где-то хлопнула дверь. Он прислушался.

Какое-то движение снаружи? Он напрягся, стараясь уловить малейшие шорохи. Ковер в коридоре мог приглушить звук шагов. Он подождал с минуту, не двигаясь с места.

Больше нельзя ждать. Нужно обязательно попасть в квартиру Друза. Он похлопал себя по груди, чтобы удостовериться, что фотографии на месте. Глаза на них вырезаны…

Следует соблюдать осторожность. Если полицейские поставили у Карло подслушивающие устройства, они должны знать, что он вышел из квартиры, но не появился на улице. Возможно, они уже входят в дом. Может быть, не стоит идти в его квартиру. Если его там застанут… Об этом ему даже думать не хотелось.

С пульсирующим в крови пи-си-пи он отправился на кухню и взял нож для резки хлеба, самый острый, который удалось найти.

И опять… Движение? Кто-то в коридоре. Он замер, прислушиваясь… Нет. Нужно двигаться дальше.

У него получилось не слишком хорошо и не слишком быстро, но он справился: разрезал горло Кэсси от уха до уха, а потом посидел рядом с ней, пока она умирала, придерживая пальцами веки ее зеленых глаз.

Глава

27

Дэвенпорт провел десять минут с веселым круглолицым сотрудником похоронного бюро, которому хотелось поговорить о гольфе.

— Проклятье, Лукас, я уже дважды играл на открытом воздухе, — сказал он. Он держал в руках паттер [22]и по плюшевому ковру направлял оранжевые мячи в сторону лежащей на боку кофейной чашки. — Было немного сыро, но все равно здорово. Через две недели я смогу этим заниматься каждое утро.

— Мне нужно узнать о глазах…

— Ну так не говори со мной об игре, — проворчал сотрудник бюро. Он нанес удар по последнему мячу, и тот ударился о край чашки. — Никто не хочет обсудить со мной гольф. Ты знаешь, как трудно найти подходящего собеседника, когда работаешь в похоронном бюро?

— Могу себе представить, — сухо заметил Дэвенпорт.

— Так что ты хочешь? — спросил служащий, прислонив клюшку к креслу.

Над бюро ритуальных услуг была небольшая квартира, где находился ночной дежурный.

— Многие люди умирают ночью, — рассказал Лукасу служащий. — И если тебя нет на месте, заказчики могут обратиться к кому-нибудь другому. Для обычного человека все заведения подобного рода одинаковы.

— Как вы поступаете с глазами? Вы оставляете их на месте или что-то с ними делаете?

— А зачем нам их вырезать? — спросил веселый гробовщик, наслаждаясь разговором.

Он заметил, что Лукас чувствует себя неловко.

— Я не знаю, просто… понятия не имею. Так вы их оставляете?

— Конечно.

— А как вы добиваетесь того, чтобы веки не открывались, — зашиваете или склеиваете?

— Нет-нет, достаточно их закрыть — больше они не поднимаются.

— А за умершими ведется наблюдение? Находится ли кто-нибудь рядом с ними?

— Всегда кто-то рядом, но не обязательно здесь. Мы принимаем решение в каждом отдельном случае. Если мы видим, что в зал прощаний входит человек с улицы, естественно, его кто-то сопровождает — мы не хотим, чтобы украли кольца или еще что-нибудь. Но если посетитель выглядит нормально, если он член семьи, то довольно часто мы оставляем его наедине с усопшим. Мы заходим каждые несколько минут, но многим не нравится, когда им мешают прощаться. Им кажется, что их торопят, — так бывает, когда продавец все время стоит рядом с тобой в магазине. Тут многое зависит от знания людей. Однажды целая семья предупредила нас об одном старикашке. У умершего была золотая вставная челюсть, стоившая несколько сотен, а старик был вором. Поэтому мы за ним следили. Он опустился на колени и начал молиться. Он несколько раз останавливался, смотрел на нас и снова принимался молиться. Должно быть, это продолжалось полчаса. Все члены семьи потом сказали, что это была самая долгая молитва в его жизни — на двадцать девять минут дольше, чем любая другая.

— Но теоретически, когда кто-то захочет войти и коснуться тела или заглянуть в глаза, он может это сделать. Если вас не предупредят заранее.

Служащий пожал плечами.

— Здесь нет никакой теории. Конечно, такое возможно. Никаких проблем. Но что можно сделать с мертвецом за две минуты?

Рация Лукаса лежала под сиденьем, и Дел связался с ним, когда он возвращался в центр города.

— Что-то случилось с Друзом, — сказал Дел. — Он исчез. Группа наблюдения клянется, что он не выходил из здания, но он не отвечает на телефонные звонки и опоздал на репетицию.

— И что вы решили? Проверить его квартиру?

— Я не знаю. Мне казалось, что нам следует подождать еще немного. Мы звоним каждые две или три минуты, так что он не может просто сидеть в туалете.

— Продолжайте наблюдение, я сейчас приеду.

В тот момент Лукас не подумал о Кэсси. На Миннехаха-авеню движение было очень напряженным, и на протяжении трех кварталов ему никак не удавалось обогнать мусоровоз. Наконец, проклиная все на свете, он сумел вырваться вперед, и мрачный длинноволосый водитель показал ему средний палец. Полицейский проехал на три красных света подряд и только тогда вспомнил о Кэсси. Она жила в том же доме. По его спине пробежал холодок, и он связался по рации с Делом.

— У меня в том доме живет приятельница. Она актриса, работает в одном театре с Друзом, — торопливо сказал Лукас. — Ты можешь ей позвонить?

— Конечно.

Лукас уже видел многоквартирные дома, стоящие вдоль I-94. До театра оставалось шесть кварталов, когда Дел вышел на связь.

— Не отвечает.

— Вот черт! — Дэвенпорт посмотрел на часы. Она уже должна быть на работе. — Ты можешь позвонить в театр и попросить, чтобы ее позвали?

Он свернул на Риверсайд. Теперь он гнал «порше» по-настоящему, проехал на красный свет, напугав пьяного и студента. Уже был виден дом, где жила Кэсси.

— Лукас, мы позвонили в театр, но она там сегодня не появлялась.

— Господи, мне нужно ее найти. Мы с ней обсуждали убийства…

— Встретимся у входа. Я уже несколько раз говорил с управляющей.

Когда Дэвенпорт подъехал к зданию, Дел переходил Риверсайд. Лукас выскочил из машины и догнал его на тротуаре.

— Что-нибудь есть? — спросил лейтенант.

— Нет. Я звонил управляющей, мы договорились… Да вот она идет.

Управляющая открыла дверь в вестибюль, и Дел представил коллегу.

— Мы здесь неофициально, — сказал Лукас. — Речь идет о моей подруге, возможно, ей угрожает опасность, она не пришла на работу. Мы встревожены.

— Хорошо. Вы ведь из полиции.

Они молча поднялись на лифте на шестой этаж, глядя на меняющиеся номера. Наконец они оказались в коридоре. Пусто. Дэвенпорт постучал в дверь. Ничего. Он постучал снова.

— Отпирайте, — сказал он управляющей, отступая в сторону.

Она вставила ключ в замок и открыла дверь. Дел вошел первым, опередив Лукаса. И оба сразу же почувствовали запах.

— Дьявольщина, Лукас, оставайся здесь! — закричал Дел, схватил коллегу за воротник и оттащил в сторону, жестом показав женщине, чтобы она не двигалась. — И ни шагу отсюда!

Дел устремился в спальню. Лукас поспешил за ним мимо ошеломленной служащей.

«Кэсси!»

Ее лицо было повернуто в сторону. Дэвенпорт уже все понял, но успел подумать: «Может быть, она…»

Но кровь залила всю постель, и когда Лукас бросился к ней, он увидел глаза… и огромную красную щель под подбородком, где лезвие рассекло клейкую ленту. Рядом на полу лежал Друз, все вокруг было залито кровью.

22

Паттер — короткая клюшка для гольфа, которой выполняют катящий удар патт.