Кедровая бухта

Дверь открылась, и она подняла глаза, думая, что вернулся Ян. Но вместо него в баре стоял его друг. Казалось, Эндрю чувствует неуверенность и неловкость. Сесилия плохо знала этого моряка, совсем недавно переведенного в Бремертон.

— В чем дело? — сухо спросила она.

— Я подумал, вам следует знать, что Ян отправляется в море. Его перевели на «Джорджа Вашингтона».

Сесилия ничего не понимала. «Джордж Вашингтон» был авианосцем. Ян же — подводник, электротехник атомной подводной лодки.

— Его не будет шесть недель? — ошеломленно спросила она, не понимая смысла перевода.

— Скорее, шесть месяцев.

— О! Шесть месяцев?

— Поэтому он пришел сегодня. Хотел, чтобы вы знали.

Сесилия даже не представляла, что сказать.

— Он не собирался доставлять вам неприятности.

— Он и не доставил их… разве что… — Сесилия с трудом сглотнула.

Эндрю оглянулся через плечо, будто услышал, как кто-то позвал его по имени.

— Я должен идти. Просто хотел сказать вам, что мне жаль вашу маленькую девочку.

— С-спасибо, — только и смогла ответить Сесилия.

Но Эндрю уже ушел. Сесилия подождала несколько минут и решила, что ее душевное спокойствие куда ценней, нежели гордость. Она должна была убедиться, что Ян не сядет за руль. Поспешив на улицу, Сесилия встала на тротуаре, высматривая автомобиль мужа. Его нигде не было.

Ее наполнили чувство потери, пустота. Ян уйдет в море па шесть месяцев, и она не желала думать об этом. Сесилия не хотела чувствовать к нему ничего, но у нее это не получалось. «Во всяком случае, — сказала она себе, — его желание сбылось». Пока Ян будет в море, Сесилия не сможет развестись с ним.

Усталая и удрученная, Сесилия направилась к своей старой машине. Ее плечи содрогались от холода. Сегодня ночью явственно чувствовался запах океана, а над бухтой низко лежал туман. Мимо нее медленно проехал автомобиль. Подняв взгляд, Сесилия узнала машину Яна. Слава богу, за рулем сидел Эндрю. Взгляды Сесилии и ее мужа пересеклись.

Сесилия была шокирована желанием, которое увидела в его глазах. Ей пришлось приложить все силы, чтобы не остановить их. Она очень хотела пожелать Яну хорошего плавания и проводить его без враждебности, которая возникла между ними.

Но было поздно. Слишком поздно.

В следующий визит к Тому Хардингу Шарлота Джефферсон надела свое лучшее платье — голубое с вытканным горошком, с длинными рукавами и широкой юбкой. Она усердно работала, чтобы закончить для него плед. И он оказался превосходным, даже сама Шарлота признавала это.

Том сидел в своем инвалидном кресле, когда она вошла в комнату.

— Я говорила, что вернусь, — сказала Шарлота, тепло улыбаясь.

На его руке лежала газета. Новый друг Шарлоты прекрасно выглядел. На щеках играл румянец, а глаза были яркими и чистыми.

Том кивнул, очевидно испытывая радость от встречи. Его правая рука нетвердо показала на пустой стул.

— Спасибо, — сказала Шарлота, грациозно опускаясь на сиденье. — Я возвращаюсь с похорон мужа моей подруги.

Том пристально посмотрел на свою посетительницу.

— Мы дружим с Айверсонами много лет, — сказала Шарлота. — Он был хорошим человеком. Умер от рака легких. Курил как паровоз. — Она грустно покачала головой, затем положила ногу на ногу и сняла левую туфлю. — Была на ногах почти весь день, — объяснила Шарлота. — Я уже не такая молодая, как раньше, и смерть Ллойда Айверсона действительно потрясла меня. — Вздохнув, она посмотрела на Тома. — Как прошла неделя?

Том пожал плечами.

— С вами хорошо обращаются?

Он кивнул, будто говоря, что у него нет жалоб.

— Как еда?

Еще одно пожатие плеч.

— Кстати, о еде, — радостно начала Шарлота, — ко мне попал самый изумительный рецепт лазаньи с брокколи. Я обожаю выискивать хорошие рецепты. В прошлом месяце мы похоронили Мэрион Пэрсонс, и женщина из ее церкви приготовила превосходную лапшу со сливками. Спагетти с зефиром и сверху сливки. Это было великолепно!

Тут Шарлота подумала, что Тому, вероятно, неинтересно слушать о рецептах, которыми обмениваются на поминках.

— Я рада, что вам нравится здесь, в Кедровой Бухте. — Он кивнул вновь. — Думаю, я сделаю противень этой лазаньи и принесу половину своей дочери. Сейчас она живет одна, и не думаю, что ест достаточно овощей. Не важно, что ей пятьдесят два, — она все еще моя маленькая девочка, и я беспокоюсь о ней.

Том слабо улыбнулся.

— Хотите, я принесу кусочек и вам?

Сморщившись, Том покачал головой.

— Вам не нравится брокколи? Вам и Джорджу Бушу. Не тому Джорджу, который Уокер, — я не знаю, любит ли он брокколи.

Том вновь покачал головой.

— Брокколи хороши для кишечника. А в нашем возрасте об этом стоит подумать.

Шарлота сразу же засмеялась, думая, как отреагировала бы на ее слова Оливия. Шаркая правой ногой, Том с трудом подкатил кресло к своей тумбочке.

— Вы хотите, чтобы я дала вам что-то? — спросила Шарлота.

Его седая голова склонилась.

— Это в тумбочке? — спросила она.

Его карие глаза были выразительны — в них читалось «да».

Шарлота открыла ящик и нашла ручку, блокнот и маленький кошелек, который закрывался на «молнию». Несколько лет назад у нее был такой же. Она взяла ручку и бумагу, думая, что Том хочет, чтобы она сделала запись.

Он нахмурился и покачал головой.

Шарлота взяла кошелек и посмотрела на него снова.

Том улыбнулся и кивнул.

— Хотите, чтобы я открыла его?

Шарлота поняла, что права, и аккуратно расстегнула маленький кожаный кошелек. Внутри лежал свернутый листок желтой бумаги, который она и достала. Она отложила в сторону кошелек и поняла, что в бумаге что-то лежит. Ключ.

— Что это? — спросила Шарлота, теперь открыто проявляя любопытство.

Том откинулся назад — казалось, он ждет, пока она сама найдет ответ.

Шарлота развернула листок и увидела, что бумага является чеком за камеру хранения здесь, в Кедровой Бухте. Она и предположить не могла, как Том смог организовать это. Ей необходимо спросить у Джанет Лестер.

Не зная, что ей делать с ключом, Шарлота вопросительно посмотрела на Тома.

— Кажется, все в порядке, — сказала она мужчине, возвращая ключ и чек обратно в кошелек. Она собиралась положить его обратно в тумбочку, но Том остановил ее, наклонившись вперед и хлопая по ее предплечью правой рукой.

Его глаза умоляли.

— Вы не хотите, чтобы я положила это обратно? — спросила Шарлота.

Том покачал головой, тяжело дыша от напряжения.

— Что вы хотите, чтобы я сделала?

Он прямо посмотрел на ее сумочку, которая стояла на полу рядом с большим пакетом для вязания.

— Взять с собой? — Том кивнул. — Но не лучше ли отдать все это кому-нибудь из сотрудников?

Шарлоте определенно лучше было сделать так, а не брать ключ и чек себе.

Том в ответ покачал головой, выражение его лица была непреклонным.

— Хорошо, но мне кажется, я должна рассказать об этом Джанет. — Он пожал плечами, а Шарлота положила кошелек в свою сумочку, а затем потянулась к пакету с вязанием. — Не беспокойтесь, ваш ключ в хороших руках. Я удостоверюсь, чтобы с ним ничего не случилось. Я связала для вас плед. Вам необходимо согревать ноги. По утрам в январе воздух уже слишком холодный, вы заметили?

Шарлота положила плед на его колени и отступила назад, восхищаясь своей работой. Том улыбнулся и сделал нетвердый жест в знак благодарности.

— Не за что, — ответила она.

Глаза Тома быстро закрылись, и Шарлота подумала, что он устал. Ей пора уходить.

— Я вернусь в следующую среду, — произнесла она, собирая свои вещи. Он едва заметно кивнул. — И не беспокойтесь о вашей вещи. Да, и еще я принесу вам кусочек лазаньи.

Он сделал протестующую гримасу и покачал головой.

— Хорошо, я освобожу вас от нее. — В любом случае Том, вероятно, был на особой диете. — Обещаю как следует позаботиться о вашем ключе.

Он вздохнул и похлопал по пледу.