Убежденный холостяк

Кэйла открыла глаза, чтобы увидеть Джека, его ласкающую ладонь. И встретилась с его голодным взглядом. Но пальцы Джека не спешили, с медлительной нежностью касаясь краев кружевного лифчика.

Он неторопливо провел шершавым пальцем вокруг одной груди, затем, ненадолго задержавшись в бархатистой впадине, нарисовал чувственную дорожку вокруг второго кремового холмика. Кэйла не ожидала, что ее охватит дикое возбуждение при виде мужских пальцев, ласкающих ее тело. Не ожидала она и того, что такие медленные ласки способны разжечь невыносимо ослепительный огонь страсти.

Джек не торопился, откровенно любуясь кружевным бельем Кэйлы, но в конце концов он все же расстегнул переднюю застежку ее лифчика. В следующее мгновение его пальцы заменили шелковое прикрытие, слегка сжав розовые соски, ритмично раздражая их, и ее плоть тут же отозвалась влажным пульсирующим жаром. Ошеломляющее наслаждение принесло с собой дикое желание чего-то большего… большего.

Кэйла не помнила, произнесла она свое желание вслух или Джек прочитал его у нее в глазах, но он внезапно склонил голову. Женщина застонала от чувственного восторга, когда губы мужчины заменили его пальцы. Джек алчно втянул в себя напряженный сосок, и Кэйлу окатила волна мучительно острого желания. Запустив пальцы в его волосы, она полностью отдалась во власть первобытных инстинктов.

Словно почувствовав, что возбуждение Кэйлы уже достигло болезненной точки, Джек отклонился назад, откинул ей волосы со лба и покрыл ее лицо поцелуями. Но вскоре его губы, направляемые нетерпеливыми нежными пальчиками, вернулись к обнаженным холмикам.

Руки Джека скользнули ниже, пытаясь расстегнуть молнию на джинсах Кэйлы. Но застежка оказалась неподатливой, и нетерпеливые пальцы приникли к тому месту, где ткань прикрывала средоточие женского естества.

Джек нежно поглаживал чувственную плоть между бедер до тех пор, пока его пальцы не перешли к откровенным ритмичным движениям. Женщина жадно ловила ртом воздух и выгнулась навстречу настойчивой ладони в нетерпеливой жажде усилить острые ощущения.

Наслаждение Кэйлы достигло той наивысшей точки, когда желание становится невыносимым. Она полностью была во власги необузданного мастерства языка и рук Джека. Женщина извивалась под ним, не в силах вынести напряженное ожидание… Вдруг Джек исчез…

Кэйла открыла глаза и увидела, что он лежит на полу перед кушеткой, бормоча себе под нос ругательства.

— Прости. — Кэйла протянула ему руку, запахивая блузон второй рукой. — Ты ушибся?

Джек выглядел страшно раздосадованным.

— Со мной все в порядке, прорычал он, опираясь рукой на кофейный столик и присаживаясь на кушетку. — Думаю, нам лучше переехать ко мне в спальню, — добавил он уже с шаловливой ухмылкой, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

Но не успели их губы соприкоснуться, как она остановила его.

— Я не могу. — И, передвинувшись на дальний конец кушетки, добавила: — Хочу, но не могу!

— Но почему?

Вместо ответа женщина разрыдалась.

— Ну вот этого как раз не надо. — Джек заметно встревожился. Он обнял Кэйлу и уложил ее на спину. — Я ненавижу слезы. Не плачь. Я запрещаю тебе реветь. А, черт. — Джек нежно поглаживал ее, словно маленького ребенка. — Я ведь не насиловал тебя. Ты же меня не боишься?

Кэйла покачала головой, не прекращая рыдать.

— В чем тогда дело? Мне ты можешь все рассказать, — уговаривал Джек. — Если хочешь, можешь даже поплакать на моем плече. Оно вполне широкое.

— Б… Бр…

— Что-что? — Джек недоуменно уставился на женщину.

— Брюс…

— Этот слизняк, что ли?

— Он врач, а не слизняк.

— У него душа слизняка.

— Он хочет отобрать у меня Эшли!..

Джек злобно выругался и успокаивающе обнял Кэйлу за плечи.

— Никто не посмеет отобрать у тебя твою малышку.

— Никогда не утверждай того, в чем не уверен. Сейчас я не могу рисковать и не должна завязывать с тобой любовные отношения, от этого зависит сохранение моих прав опеки над Эшли. Если я… в общем, Брюс может заявить, что я плохая мать. И не спрашивай меня, как он об этом узнает, просто узнает, и все. Наверняка уже нанял какого-нибудь детектива. На деньги Тани они могут себе это позволить. Он заявил, что суд предпочтет полную семью семье одинокой работающей матери. Такие случаи сейчас нередки. Кроме того, Брюс способен просто-напросто подкупить судью. А это несправедливо! Он ведь вообще не хотел ребенка, даже обвинял меня в том, что я допустила эту беременность. Рождение Эшли не было запланировано, Брюс окрестил его несчастным случаем. А для меня мой ребенок счастье, и я не собираюсь никому дарить его.

Кэйла была в бешенстве, и слова сыпались из нее непрекращающимся потоком.

— Тсс, все, все, — остановил ее Джек. — Успокойся и дыши глубже, а то ты уже задыхаешься.

Следующие несколько мгновений Джек пытался прийти в себя. Его тело все еще трепетало от сексуального возбуждения. Он не собирался заходить так далеко, но стоило ему лишь прикоснуться к этой женщине, как он потерял контроль над собой. Никогда прежде он не растворялся в женщине настолько, чтобы забыть, на какой планете находится. И она тоже таяла в его руках, словно горячий воск.

А теперь слезы Кэйлы разрывали его сердце на части…

Он уже не хотел расставаться со своей опекуншей, когда с него снимут гипс. Он вообще не хотел с ней разлучаться. Он страстно желал ее. С недавних пор Джека даже посетила мысль завести семью. Может, это как-то связано с появлением в его жизни хрупкой женщины с ребенком на руках?..

— Значит, этот слизняк решил забрать у тебя дочь? А что советует твой адвокат?

— Я еще не говорила с ней. Она в отпуске.

— А твоя семья? Что говорят твои родственники?

— Вся моя семья — это моя мать. Она живет в Аризоне. И до сих пор уверена, что именно я виновата в нашем с Брюсом разводе. Ей просто очень нравилось, что в семье есть врач.

И вдруг Джек произнес слова, которые не собирался произносить:

— А как насчет пожарного? Ей не хочется заполучить его в семью?

В этот момент он отчетливо понял, что пути назад уже нет, но это его, как ни странно, не огорчило.

Он хотел привязать Кэйлу к себе неразрывными узами. Хотел быть единственным, кто сможет утирать ее слезы и прогонять ее врагов. Он хотел ее… и все тут.

Кэйла изумленно посмотрела на Джека.

— Что ты имеешь в виду?

— Ведь Брюс мотивирует свой иск тем, что ты одинокая мать?

— Да.

— Но ты же можешь в одночасье изменить все. Можешь выйти замуж за меня.

От изумления Кэйла открыла рот.

— У тебя случайно не жар?

— Мне жарко со времени нашей первой встречи, но это не значит, что я в бреду.

— Выйти замуж за тебя? — Кэйла удивленно покачала головой. — Ну, если ты так шутишь…

— Я не шучу.

— Но с чего ты вдруг решил жениться на мне? Мы же с тобой даже не встречались, не оставались наедине…

— О'кей. Давай назначим наше первое свидание на День святого Валентина. — Ради Бога, если она настаивает на встречах, то всегда пожалуйста. Он сможет подарить ей страсть, даже любовь. Но она не ищет любви. Ей нужен муж. Ей нужен он. И он ей это докажет. — Мы можем где-нибудь поужинать.

— Но это уже через два дня!

— У меня приятель владеет шикарным рестораном, он все устроит. Что ты на это скажешь?

— Не сходи с ума.

— Я сейчас крайне серьезен.

— Ты же ненавидишь обязательства. Почему вдруг надумал жениться на мне?

— Мы поговорим об этом за ужином.

Следующие два дня Кэйла убеждала себя, что в пылу страсти ей просто пригрезилось внезапное предложение Джека. И в это время пришло письмо от адвоката Брюса.

— Брюс даже не скрывает, что пара судей уже у него в кармане, — жаловалась Кэйла своему адвокату, Джине Симон.

— Не паникуйте. Значит, он мотивировал свой иск тем, что у него изменились какие-то обстоятельства?

— Все его изменившиеся обстоятельства — это новая богатая жена, которая не может родить собственного ребенка!