Страница 23 из 111
— Так нам же «Совиспан» для фронта получать!
— Получишь! Все равно корабль еще не разгрузили! Смотри, кстати, чтобы вас там в миссии не припахали в качестве грузчиков!
— А что, нынче негров не хватает?
— Не негров, а местного населения! Их-то хватает, да нашим сволочам валюты жалко! А ангольцы заряжают, как будто наше барахло таскают не нищие африканцы, а голландцы в Роттердаме!
— Ну ладно, а о чем совещание?
Полковник оглянулся по сторонам и перешел на полушепот:
— О том, как бомбить Жамбу, столицу Савимби!
Семеныч пожал плечами: сам он не моргнул бы и глазом, даже если бы ему предложили обсудить бомбометание по Йоханнесбургу (такое совещание, кстати, имело место каких-то полтора года назад!).
— И возьми на совещание своего нового парня!
— Кого? Лейтенанта? Не рано ли ему?
— Ничего! Пусть учится, как Родину любить! Что-нибудь еще?
— Да нет, Ван Ваныч, в остальном у нас херня всякая! Вы же знаете, после того как JVC призвал народы Африки к миру…
— Ладно, хватит! Не трави душу! Ты же знаешь: я вслух материться не люблю!
Глава 12
«Красная звезда», 4 апреля 1990 года
«Афганская война… Надо ли говорить, как нужна нам правда об этой противоречивой странице нашей совсем недавней истории? С надеждой именно на такой честный подход приступал я к чтению повести А. Боровика „Спрятанная война“… Но вот прочитал повесть, и в голове один вопрос: „За что же нас, „афганцев“, вот так?“
…Каким предстает „афганец“?.. Жестоким и бесчеловечным… Оккупантом, который пришел жечь, убивать, грабить. Морально разложившимся, наркотиками и водкой заглушающим боль от нравственного падения… Посмотрите, каким обыденным предстает со страниц этой книги такой… эпизод, как грабеж десантниками афганского дукана… С удивлением узнаю, что, оказывается, все женщины, приехавшие в Афганистан, только и делали, что занимались развратом… Нет, недостойное это занятие для журналиста — тиражировать „кухонные“ сплетни, навешивать грязные ярлыки на женщин, принявших на свои плечи столь трудную ношу войны… Один из героев Боровика живописует, как офицер запрещает солдатам оказывать помощь подорвавшемуся на мине крестьянину: это, мол, враг, пусть помучается. Где, в каком кошмарном сне могло привидеться такое?»
Подполковник Ю. Проворов
Тем временем Лейтенант, его друг Олег, прибывший за «Совиспаном» с Восточного фронта Рома, Галя и Таня Фридриховская прохлаждались на пляже. Сюда они попали в «организованном порядке», то есть с помощью старенького автобуса производства Львовского автозавода и под начальством специального дежурного офицера. Таковым, по случайному совпадению, оказался наш знакомый Антилопа. Он, как и все остальные мужчины с не умершей пока детородной функцией, был сражен лучистым обаянием Тани Фридриховской, но произвести на нее ответное впечатление ему пока не удалось. Антилопа выдвинулся в расположение пляжа на своем «мерседесе» и, натурально, предложил Тане составить ему компанию, но очаровательная девчонка предпочла душный автобус и общество тех, кого он презрительно называл «аналитиками». Сейчас, когда военные и их родственники наслаждались послеобеденным солнцем, пивом и изумрудной водой тяжело накатывавшегося на белый песок океана, он уныло потел в форме, нюхал свои пахнувшие мертвым котом носки и почесывал прыщ, некстати выскочивший посередине мужественного подбородка. Висевший на боку модный «скорпион» в замшевой кобуре, равно как и подержанный «мерседес», не вызвали у лакомой фемины никаких романтических позывов. Покрикивая на советских солдат, бдительно следивших за поверхностью Атлантики в поисках акульих плавников, Антилопа с вожделением разглядывал ладную фигурку наслаждавшейся жизнью Татьяны и угрюмо винил свой (действительно мерзкий!) прыщ в том, что его мускулистый торс и напористое поведение пока не достигли столь желаемого результата.
Рома, который успел загореть до черноты, со своими коротко постриженными светлыми волосами, выглядел как образцовый ариец с гитлеровских плакатов. «Наверное, — подумал Лейтенант, — его прабабка таки уединилась в сарае с немецким гренадером!» Впрочем, ему тут же стало стыдно за подобные мысли. Роман, с интересом поглядывая на грудь Татьяны, неизбежно выглядывавшую даже из достаточно целомудренного синего купальника «Адидас», рассказывал анекдот:
— На асфальтовой дорожке в военном городке встречаются два майора. Прошли, не отдав чести друг другу. Тут же поворачиваются и давай: «Ты чего мне честь не отдал? А ты чего? А я майор! А я тоже майор! А мне тридцать лет! И мне тридцать лет! А у меня жена! И у меня жена! А я в академию поступил! И я поступил! А у меня по боксу первый разряд! А у меня по борьбе! А я вешу восемьдесят кило!». И тут — бах! Второй майор замолчал и первому честь отдает! Тот опешил и спрашивает: «Ты чего?». А второй и отвечает: «А я ровно на двести грамм легче тебя! Потому что я на тебя хер ложил!».
Лежавшие на ослепительно белом песке Галя и Олег искренне рассмеялись над еще не самым пошлым военным анекдотом. Пока Лейтенант смущенно морщился, а Рома оглушительно ржал, обнажая прекрасные зубы, Татьяна молча встала и пошла к медленно набегающим волнам. Наш герой подавил в себе инстинктивный порыв немедленно подскочить и, как загипнотизированный, пойти вслед за нею.
— М-да, — философски заметил Рома, — будто в военных городках и не жила! Словно большевики ее из Смольного выгнали! Прямо в купальнике!
— Не приставай к девочке! — вступилась Галя, сидевшая упираясь руками в песок. — Ей еще и восемнадцати нет! И слава Богу, что отец толковый, вовремя в Москву перебрался! Не то что мой благоверный — полжизни по Союзу таскается!
Опытный Рома тут же оценил и игривый тон, и не совсем почтительное упоминание «благоверного», и слегка расставленные крепкие ляжки офицерской жены.
— А не искупаться ли и нам? — Рома выпрямился во весь свой почти двухметровый рост и протянул Гале крепкую руку.
Судя по лицу жены Семеныча, на котором вдруг появилось обреченно-покорное выражение уже принявшей внутреннее решение самки, Лейтенант мог смело поспорить, что рыцарский жест богатыря-блондина не останется без ответа. К сожалению, спорить было не с кем. Рома рывком поднял бойкую хохлушку (так, что она, кокетливо ойкнув, на мгновение прижалась к нему жаркой грудью в цветастом купальнике), и они направились к океану, вполголоса о чем-то беседуя. Судя по смущенно-смешливому тону Галины, они не поднимали ни тему уверенно набиравшего темп процесса ядерного разоружения, ни, уж тем более, перспективы решения жилищной проблемы в СССР к 2000 году.
— Смотри, как она бедрами восьмерку пишет! — цинично прокомментировал Олег, подставляя палящему африканскому солнцу бледный живот и наблюдая за быстрой трансформацией Гали из тридцатилетней матроны с явными признаками двух успешно прошедших беременностей в призывно виляющую еще аппетитным задом девчонку-шалопайку.
Лейтенант хмуро промолчал: он хорошо относился к Семенычу и не одобрял пляжного флирта жены старшего по званию коллеги. Навстречу завизжавшей вдруг Гале, влекомой в зеленые волны амбалом Ромой, вышла накупавшаяся Таня. Она с удивлением посмотрела на взбесившуюся от жары старшую подругу, слегка пожала плечами и вернулась к двум переводчикам, с удовольствием поглядывающим на ее быстро смуглеющую фигурку. Она, в свою очередь, внимательно посмотрела на Лейтенанта, провела прохладной ладонью по его плечу и плавному изгибу бицепса и озабоченно сказала:
— Молодой человек, по-моему, вам пора в тень!
Тот, тоже подозревавший, что к вечеру может покрыться волдырями, испытал новый приступ счастья: солнечная волшебница заботилась о его здоровье! Ради этого он был готов обгорать на солнце каждый день!
— Вот только чего-чего, а тени здесь нет и в помине! — ответил за своего товарища Олег.