Моя пылкая любовница

Джулианна обвила его руками:

— О, Рейф, а я и не подозревала! И столько денег! Не нужно было этого делать. Моя семья любила бы меня по-прежнему, и настоящие друзья тоже.

— Может быть, но я не хотел, чтобы ты страдала.

— А я-то считала, что ты любишь не меня, а только ребенка!

— Я люблю нашего сына, — сказал Рейф, целуя ее в щеку. — Но тебя я люблю больше. Правда, должен признаться, что беременность предоставила мне хороший повод сделать то, о чем я мечтал все это время. Назвать тебя своей, объявить, что ты моя жена, чтобы я мог любить тебя сколько захочу. Выгнав меня из своей постели, ты меня чуть не убила.

— И себя тоже. О, мы были такими дураками!

— Еще какими, правда? Но больше мы таких ошибок не допустим. Никогда. Я люблю тебя, Джулианна, и буду любить вечно.

И его губы прильнули к ее губам. Рейф целовал Джулианну с пылом, от которого закружилась голова и воспарил дух. Крепко прижимаясь к нему, она понимала, что никогда больше не хочет с ним разлучаться.

Рейф положил ее на подушки, чтобы поцеловать еще более страстно, но тут она кое-что вспомнила.

— А как же та женщина? — воскликнула Джулианна, прерывисто дыша.

— Какая?

Она наморщила лоб:

— Твоя новая любовница. Красивая блондинка.

— Какая блондинка? Я не понимаю, о ком ты. А, об Иветт Болье? Она не любовница.

— Тогда кто же?

— Вдова моего старого друга, художница, которая нуждается в деньгах. Я попросил ее написать твой портрет. Твой и Кэма.

— Что?

— Предполагалось, что это будет сюрприз, но раз ты такая подозрительная, я не стану хранить это в секрете.

— Она очень красивая.

Рейф фыркнул:

— Может быть, мадам Болье и привлекательная женщина, но она не идет ни в какое сравнение с тобой, любовь моя. Ты единственная любовница, какая у меня была со дня нашей первой встречи, и единственная, которую я захочу, пока буду дышать.

На губах Джулианны появилась робкая улыбка, которая становилась все шире и шире.

— Ну, в таком случае можешь поцеловать меня еще раз.

Рейф ликующе расхохотался и с удовольствием выполнил ее требование.

Эпилог

Уэст-Райдинг, Англия,

май 1813 года

— Смотрите, чтобы это было отправлено сегодняшней почтой, — предупредил Рейф, передавая Мартину стопку корреспонденции.

Дворецкий поклонился, принимая письма:

— Разумеется, милорд, я отправлю их прямо сейчас.

— Спасибо, Мартин. Вы не видели мою жену? Она все еще в саду?

— Думаю, да. Ее милость вышла с мастером Кэмпбеллом примерно с полчаса назад, и в последний раз, когда я их видел, они еще гуляли там.

Рейф радовался тому, что дал Джулианне уговорить себя уехать из Лондона и провести весну и лето здесь, в загородном имении. Пологие зеленые долины Йоркшира, раскинувшиеся так далеко, как только мог видеть глаз, были великолепны.

Открыв боковую дверь, которая вела в сад, Рейф вышел наружу, скрипя башмаками по гравию. Он шел, глубоко вдыхая свежий воздух, наслаждаясь запахами земли и распускающейся зелени. Он бывал здесь много раз, но не мог припомнить более дивного мая.

В крови пело весеннее тепло, улыбка сделалась еще шире. Он подошел к жене и Кэму. Они сидели на одеяле под густыми ветвями гигантского дуба, дерева, которое он мальчишкой называл своим другом.

Джулианна посмотрела вверх, и губы ее расплылись в счастливой улыбке, а карие глаза засветились удовольствием.

— Ты закончил работу?

Сын, уютно устроившийся на детском лоскутном одеяльце, вскинул вверх маленькие кулачки и замахал ими, будто здороваясь.

Опустившись на одеяло рядом с Джулианной, Рейф наклонился и поцеловал ее в губы.

— Не всю, конечно, но я просто не мог ни минутой дольше оставаться в доме — в такой-то дивный день, зная, что вы меня здесь ждете.

Джулианна взяла его за руку.

— Просто чудесно, погода замечательная. Малышу очень нравится. Смотри, он смеется.

— И вправду хохочет. — Рейф заулыбался и скорчил сыну смешную рожицу. Кэм засмеялся, глядя на него глазами, ставшими почти такими же зелеными, как у него самого. — Разве он не прелесть?

Джулианна кивнула, взгляд ее сделался серьезным.

— Еще какая! Наше маленькое чудо.

Хотя они каждую ночь спали в одной постели, любовью они перестали заниматься задолго до рождения сына, и время тянулось для них очень медленно, особенно для Рейфа.

— Ты знаешь, сегодня утром заходил доктор, когда ты уезжал на фермы к арендаторам, — сказала Джулианна.

Рейф с надеждой поднял бровь:

— Да? И что он сказал?

— Сказал, что я вполне здорова. И если захочу, то могу начать интимную жизнь в любое время.

Он помолчал.

— А ты… хочешь этого?

Щеки Джулианны порозовели.

— Да, хочу, и, если честно, очень сильно.

Не сиди они сейчас на виду у всего дома, да еще и с ребенком, Рейф уложил бы ее на одеяло и занялся с ней любовью прямо сейчас.

Он снова поцеловал ее, на этот раз легко и осторожно.

— Знаешь, Кэму пора спать, Мы можем отнести его наверх и отдать няне, пусть она за ним присмотрит.

Глаза Джулианны заинтересованно вспыхнули.

— Думаю, можем. Иногда я тоже дремлю днем, поэтому никто ничего не скажет, если я побуду пару часов у себя в спальне.

— А меня в спальне ждет интересная книга. Я могу туда подняться и провести там немного времени.

Губы обоих медленно изогнулись в улыбке. Они со значением посмотрели друг на друга.

Поднявшись, Рейф нежно взял на руки сына и протянул руку Джулианне. Он помог жене встать, и они вместе направились в дом.