Страница 12 из 66
Улики, или доказательства, как стало ясно Майку, были чем-то вроде святого Грааля. Белхэмские детективы призвали себе на помощь весь свой коллективный опыт и бригады экспертов-криминалистов. Они осмотрели и исследовали каждый дюйм дома Джоуны, его сарай для инструментов на заднем дворе и его фургончик и не смогли найти двух самых главных доказательств — следов ДНК и волокон. А >то означало, что Фрэнсис Джоуна может собрать прессконференцию и объявить себя невинной жертвой полицейского произвола, вплоть до того, что призвать общественность молиться за благополучное возвращение Сары Саливан домой. Джоуна, если ему придет такое в голову, мог встать на вершине Холма и наблюдать оттуда за тем, как катаются маленькие девочки. Джоуна был свободным человеком, а свободные люди имеют полное право поступать так, как им заблагорассудится.
Нужно время, чтобы собрать улики и выдвинуть обвинение, мистер Салливан… Вам нужно проявить терпение, мистер Салливан… Мы делаем все, что в наших силах, мистер Салливан…
Наверное, полицейские — неплохие ребята, но они ничего не понимали. Для них Сара была всего лишь очередным делом с номером в списке к слушанию и примечаниями. Но для него Сара была дочерью, и просить его проявить терпение, пока этот ублюдок, который прекрасно знает, что случилось на самом деле, продолжает жить как ни и чем не бывало… У Майка больше не было сил и дальше терпеть это.
В тот вечер Майк был пьян, сильно пьян. Он и не отрицал этого. Но готов был поклясться Господом Богом, что пришел к Джоуне только для того, чтобы поговорить. Воззвать к его голосу разума.
Душетт повесил трубку.
— Это был адвокат Джоуны.
Майк не шелохнулся. На протяжении трех последних недель, пока Джоуна валялся в больнице, приходя в себя после нападения, в результате которого заработал три сломанных ребра и тяжелое сотрясение мозга, Майк пытался свыкнуться с мыслью о том, что ему предстоит провести следующие восемь лет жизни в тюремной камере. Но подобная перспектива по-прежнему оставалась для него абстрактной — с таким же успехом ему могли предложить провести отпуск на Марсе.
Он не жалел о своем поступке. Даже сейчас, стоя в кабинете адвоката, Майк не чувствовал желания вернуться назад во времени и переиграть все заново. А вот Джесс ему действительно было жалко. Если он попадет в тюрьму, она, конечно, может обналичить их пенсионные сбережения и выплатить некоторую часть долга по закладной, но все равно ей придется искать работу. Скорее всего, она будет вынуждена вернуться к преподавательской деятельности, а жалованье учителя вряд ли покроет даже месячные расходы. По всей видимости, ей придется продать дом, а потом или снимать квартиру, или вернуться жить к матери. Что же касается того кошмарного ночного визита к Джоуне, то он жалел лишь о том, что так и не выяснил, что этому сукиному сыну известно о Саре.
Душетт открыл папку. У Майка перехватило дыхание, и сердце замерло в груди.
— Джоуна решил снять все обвинения, — сказал адвокат. — И он пообещал не преследовать тебя в судебном порядке.
Майк перевел дыхание.
— Какими именно причинами он руководствовался, я не могу сказать. Адвокат Джоуны не пожелал распространяться на этот счет, но у меня есть кое-какие догадки. На мой взгляд, речь идет о попытке оказать влияние на общественное мнение. Своим поступком он показывает, что способен на сострадание. А сколько монстров могут похвастаться этим, верно? — Душетт покачал головой. — Ты — везучий сукин сын, Салли. Но прежде чем ты станешь благодарить меня, лучше выслушай условия сделки.
Три года испытательного срока, включая пять недель лечения от алкоголизма. После этого — выборочные и нерегулярные проверки на содержание наркотиков в крови.
Если он хоть раз провалит тест, а в его крови будут обнаружены следы пусть даже стакана пива — все, он едет на автобусе в Уолпол [3], чтобы мотать срок в пять лет. Шестьсот часов общественных работ в Отделении черепно-мозговой травматологии Центральной клинической больницы Массачусетса. Двухмесячный курс управления гневом, занятия три раза в неделю. После этого — двадцать четыре сеанса частной психотерапии стоимостью от ста до ста двадцати пяти долларов в час, в зависимости от квалификации мозгоправа. За все это Майк должен будет заплатить из собственного кармана. Джесс все-таки придется выйти на работу. Это был единственный способ покрыть все расходы.
Майк поставил стаканчик с мочой на подоконник и, застегнув молнию, аккуратно закрыл его пластиковой крышкой.
Теста убрал телефон.
— По-прежнему работаешь в Ньютоне?
— Угу.
— Долго еще?
— До конца месяца, — ответил Майк.
Одним из условий его испытательного срока было подтверждение наличия постоянной работы. Поэтому ему приходилось предъявлять Тесте корешки чеков и квитанций — и всего прочего, что потребует от него офицер полиции. Теста любил вникать в детали. От него ничто не могло ускользнуть. Так точно, сэр, никак нет, сэр.
— Алкогольно-респираторная трубка рядом с портфелем.
Майк сполоснул руки и вытер их бумажным полотенцем. Потом взял алкотестер и дунул в него, после чего протянул прибор Тесте, который внимательно изучил показания.
— Чисто. Следов выпивки нет.
— Подумать только! — съязвил Майк. — Чист и трезв в половине девятого утра.
— Тебе все шутки шутить, а я знаю массу алкашей, которые не прочь перехватить стаканчик с утра пораньше, надеясь, что я их не поймаю.
Майк хотел было поправить его, заявив, что даже в худшие свои времена никогда не пил с утра, равно как и не садился за руль выпив, — с похмелья, это да, но пьяным — никогда. Но в глазах Тесты пьяница навсегда останется пьяницей, а Майк не желал оправдываться перед этим карликом с последней стадией человеконенавистничества.
— Ну что, мы уже закончили? — осведомился Майк. — Не всем так везет с почасовой оплатой.
— В котором часу ты сегодня заканчиваешь работу?
— Около шести.
— А потом?
— Еще не думал об этом.
— Ну так подумай сейчас.
Майк сунул руку в карман куртки и достал оттуда конверт, в котором лежал очередной контракт на очередную пристройку в Уэллесли.
— Хочешь убить вечер, проверяя, не напился ли я? На, полюбуйся, — сказал он и водрузил конверт на крышку стаканчика.
— Помнишь последний раз, когда ты попался на пьянке?
Два-ноль в пользу Тесты. Майк сделал ошибку, напившись накануне третьей годовщины исчезновения Сары, в одиночестве, дома, а Энтони Теста взял да и заявился к нему в десять вечера для выборочной проверки на алкоголь. На сей раз о тюрьме речь не шла, но судья назначил ему еще несколько сеансов психотерапии с доктором Ти и новый раунд лечения от алкоголизма. Майку вновь пришлось начинать с нуля.
— Если попадешься на выпивке или я обнаружу следы алкоголя в твоей моче, это будет третий раз и все, игра закончится, — сообщил ему Теста. — Или ты садишься в тюрьму, или получаешь свою жизнь обратно. Выбор за тобой.
Майк открыл дверь туалета и вышел на яркое зимнее солнце, спрашивая себя, о какой жизни ведет речь Теста.
ГЛАВА 8
Все утро и первую половину дня они устанавливали окна в двухэтажной пристройке Маргарет Ван Бурен в Ньютоне, одном из шикарных городков к западу от Бостона. В два часа они устроили перерыв на обед. Трое подсобных рабочих были еще мальчишками чуть старше двадцати, и все они только и делали, что мечтали о предстоящих выходных: о барах, куда завалятся, о девчонках, с которыми встречались и которых мечтали затащить в постель.
Билл собрал свой ленч.
— У меня больше нет сил слушать это, — заявил он Майку. — Я тону в пеленках, а эти парни развлекаются на вечеринках, принимая ванну с моделями в бикини.
Они сидели в грузовичке Майка и жевали невкусные сэндвичи, которые Билл купил в деловой части города. Приятель рассказывал о последних эскападах с близнецами: Грейс и Эмма проснулись в два часа ночи и решили порисовать у себя в комнате, причем Эмма умудрилась засунуть в нос красный карандаш.
3
Уолпол — исправительное учреждение штата Массачусетс «Кедровый перекресток». Тюрьма строгого режима.