Страница 23 из 30
Ее пальцы мягко коснулись его затылка, приглаживая волосы.
— Так что ты уж, пожалуйста, позаботься о себе, глупый братишка!
Вентиляционная панель над головой на момент затемнилась, донесся звук легких шагов. Скорее всего, служанка прошла из кухни в кладовку. Потом неясный свет появился снова, и он увидел лицо Дженни.
— Ладно, — прошептал Джейми, прервав затянувшееся молчание. — Я постараюсь.
На все про все потребовалось около двух месяцев, и когда наконец пришло известие, весна была в разгаре.
Он сидел на любимом камне рядом со входом в пещеру, глядя, как проступают на небосводе вечерние звезды. Даже в самый тяжелый период после Куллодена ему удавалось обретать в это время драгоценные моменты успокоения. Когда гас дневной свет, окружающие предметы казались слегка светившимися изнутри, так что их очертания вырисовывались на фоне неба или земли с идеальной, выявляющей мельчайшие детали четкостью. Сейчас, например, Джейми видел очертания мотылька, невидимого при свете, а в сумерках выписанного треугольником более глубокой тени и оттого выделявшегося на фоне древесного ствола. Еще миг — и он взлетит.
Джейми устремил взгляд на долину, пытаясь охватить ее до самых черных пиний, которые росли на краю дальнего утеса. Потом поднял глаза к звездам. Вот Орион, величаво шагающий за горизонт. И Плеяды, едва видимые на темнеющем небосводе. Ему хотелось насладиться видом звездного неба. Ведь теперь он если и увидит его, то только через тюремную решетку. При мысли о толстых стенах, казематах и запорах ему вспомнились Форт–Уильям, тюрьма Уэнтуорт, Бастилия. Каменные стены в четыре фута толщиной, наглухо отрезавшие от света и воздуха. Грязь, вонь, голод, заточение…
Джейми пожал плечами, гоня эти мысли прочь. Он выбрал свой путь, считал, что удовлетворен выбором, но только все равно шарил взглядом по небу в поисках Тельца. Не самое красивое из созвездий, но зато его собственное. Рожденные под этим знаком, как и подобает быкам, сильны и упрямы. Джейми надеялся, что ему хватит сил для осуществления задуманного.
Среди шорохов наступавшей ночи раздался резкий высокий свист, походивший на звуки, издаваемые возвращавшимися на гнездовья кроншнепами. Джейми, однако, сразу узнал условный сигнал. По тропе поднимался кто–то из своих.
Это оказалась Мэри Макнаб, после смерти мужа ставшая в Лаллиброхе кухаркой. Обычно с едой и новостями в пещеру прибегали или ее сын Рэбби, или Фергюс, но уже несколько раз Мэри приходила сама.
Она принесла корзину, наполненную удивительными лакомствами: холодным жарким из куропатки, несколькими молодыми луковицами, свежим хлебом, веточкой ранних вишен и фляжкой эля. Джейми внимательно осмотрел подношение, невесело усмехнулся и, подняв глаза, спросил:
— Мой прощальный пир?
Кухарка молча кивнула. Жизненные невзгоды изрядно тронули черные волосы этой миниатюрной женщины сединой и избороздили чело морщинами, но глаза оставались ласковыми и живыми, а губы сохранили сочную полноту и мягкий изгиб.
Сообразив, что уставился на ее губы, Джейми торопливо отвел взгляд.
— Господи, я же так наемся, что не смогу двигаться. Тут и пирог, надо же. Как им удалось все это раздобыть?
Пожав плечами — Мэри Макнаб явно была не из болтушек, — она забрала у него корзину и принялась выкладывать снедь на положенную поверх камней деревянную столешницу. Накрыла женщина на двоих, в чем не было ничего необычного — принося в пещеру еду, она ужинала с ним и раньше, а попутно делилась новостями. И все же, поскольку то была его последняя трапеза перед уходом из Лаллиброха, его удивило, что ни сестра, ни мальчики не пришли, чтобы разделить ее с ним. Может быть, в дом нагрянули нежданные гости и им было трудно уйти незамеченными?
Он вежливо указал жестом, чтобы она села первой, прежде чем занять свое место, скрестив ноги на твердой земле.
— Вы говорили с Джо Фрэзером? Где же он? — спросил Джейми, взявшись за холодную куропатку.
Она поведала ему детали задуманного: до рассвета к пещере приведут коня и он выедет из узкой долины через перевал, потом повернет, пересечет каменистые подножия холмов и снова спустится в долину со стороны речушки Фиссихант, как будто возвращается домой. Англичане встретят его где–то между Страй и Искдейлом, скорее всего, у Мидмаэйнс: это подходящее место для засады, потому что там узкая горная долина круто поднимается с обеих сторон, а у речушки находится лесистый участок, где могут укрыться несколько человек.
После трапезы Мэри аккуратно сложила в корзину остатки еды, чтобы Джейми мог позавтракать перед тем, как покинуть на рассвете пещеру, но, вопреки ожиданиям Джейми, не ушла. Она порылась в расщелине, где он хранил свои постельные принадлежности, расстелила их на земле, откинула одеяла и опустилась на колени рядом с тюфяком.
Джейми прислонился спиной к стене пещеры и сложил руки на груди. Сердито глядя на темные, гладко причесанные волосы Мэри, он с раздражением спросил:
— Это еще что такое? Чья это идея — твоя или моей сестры?
— Разве это важно? — спокойно спросила Мэри.
Он покачал головой и наклонился, чтобы поднять женщину на ноги.
— Ты права, это не важно, потому что ничего подобного не произойдет. Я благодарен тебе за готовность, но…
Она прервала его слова поцелуем. Ее губы оказались такими же нежными, какими и выглядели, но Джейми крепко схватил женщину за запястья и рывком отстранил от себя.
— Нет! Это не нужно, неправильно, и я не хочу этого делать.
При этом он с ужасом чувствовал, что собственное тело вовсе не соглашалось с его утверждениями, а еще больший стыд испытывал оттого, что поизносившиеся, тонкие штаны никак не могли замаскировать явственно видный всякому, кто удосужится посмотреть, масштаб этого несогласия.
Легкая улыбка Мэри, изогнувшая полные нежные губы, наводила на мысль, что она как раз посмотреть удосужилась.
Джейми развернул женщину к выходу и слегка подтолкнул. Она отступила в сторону и взялась за застежки на юбке.
— Не делай этого! — воскликнул он.
— И как вы собираетесь меня остановить? — спросила она, перешагнув через юбку и аккуратно положив ее на единственный табурет.
Ее тонкие пальцы взялись за кружева корсажа.
— Если ты не уйдешь, придется уйти мне, — заявил Джейми и, повернувшись, двинулся к выходу из пещеры.
— Милорд, — окликнула его Мэри.
Он остановился, но не обернулся.
— Не годится так меня называть.
— Лаллиброх ваш, — возразила она. — И будет вашим, пока вы живы. Если вы его лэрд, я буду называть вас так.
— Он не мой. Титул и имение принадлежат юному Джейми.
— Все мы понимаем, кто таков юный Джейми, а кто вы, — решительно сказала служанка. — И уж поверьте мне, не ваша сестра попросила меня сделать то, что я собираюсь сделать. Повернитесь.
Он нехотя повернулся. Она стояла босая в одной сорочке, с распущенными волосами. Мэри была худенькой, как все они в последнее время, но грудь ее оказалась больше, чем он думал, и соски отчетливо проступали сквозь тонкую ткань. Сорочка, как и вся остальная одежда, была поношенной, с потрепанным подолом, а на плечах местами почти прозрачной.
Джейми закрыл глаза, ощутил легкое прикосновение к своей руке и приказал себе стоять неподвижно.
— Я могу хорошо себе представить, о чем вы думаете, — промолвила Мэри. — Потому что я видела вашу леди и знаю, как это было между вами. У меня такого никогда не было, — добавила она тише, — ни с одним из двух мужчин, с которыми я жила. Но мне ведомо, как выглядит настоящая любовь, и у меня в мыслях не было вызвать у вас такое чувство, будто вы ее предали.
Прикосновение, легкое словно перышко, переместилось на его щеку, и натруженный работой палец провел по ложбинке, проходящей от носа ко рту.
— Чего я хочу, — сказала она тихо, — так это дать вам нечто другое. Пусть меньшее, но такое, что пойдет вам на пользу. Ваша сестра и ребятишки не могут дать вам этого, но я могу.
Он услышал, как она вздохнула.