Лунный прилив

Колени у Грир подгибались. По небу зловеще крались серые тучи. Еще час, и стемнеет. Грир повернула к тропинке, ведущей к океану. Спуск был крутой, и сила гравитации заставила ее перейти на легкий бег. Ей бы стоило подумать о том, как вернуться в Уэймут, а не бегать по пустынным владениям, разыскивая мужчину, который вполне мог решить, что больше не хочет ее видеть.

Утес, к которому она вышла, обрывался так резко, словно землю отсекли от воды гигантским топором. И здесь Грир увидела Эндрю. Она безошибочно узнала его черные волосы и высокое вытянутое тело. Он медленно двигался вдоль кромки утеса. Даже с большого расстояния было очевидно, что Эндрю расслаблен и никуда не спешил.

Черт бы его побрал.Пока Грир едва ли не разрывалась на части от волнения, он спокойно наслаждался вечерним променадом. Оглядевшись, она обнаружила место, откуда горный козел или еще кто-то, привыкший к рельефу местности, должно быть, спускался к берегу. Ноздри Грир раздулись от ярости. Любой, кто пышет злостью так, как она, с легкостью справится с этим крутым каменистым спуском.

Не успела она сделать первый осторожный шаг вниз, как маленькие камешки стали осыпаться у нее под ногами. На следующем шаге она споткнулась и с глухим звуком упала, больно ударившись о землю. Черт, черт, черт.Она до него доберется — и выскажет все, что думает о нем.

Вокруг нее прыгали разноцветные солнечные зайчики. Они с Кейси детьми обожали бегать: когда спускаешься по склону горы, можно наслаждаться скоростью и ни о чем не думать. Цепляясь за ветки деревьев, Грир продолжала разгоняться. Мышцы икр и бедер тянуло, но она не сбавляла шага. Пару раз она поскользнулась и ободрала кожу на руках. В сторону Эндрю она не смотрела.

Вот и подножие. Остановившись, Грир глубоко вздохнула. Легкие обожгло воздухом, словно она долгое время была под водой. Гравий колол ступни, пока Грир не дошла до песчаной полоски. Эндрю теперь был справа от нее, неподалеку. Она поравнялась с ним, но пробежала мимо, спускаясь ближе к океану.

— Грир! Остановись!

Ее захлестнул порыв дикой злобы. Почему она должна останавливаться? Потому что он так велел? Волны прибоя лизнули ее ботинки.

Эндрю догнал ее.

— Ради всего святого! — прокричал он. — Остановись. Что с тобой такое?

— Тебе виднее. — Слова обдирали пересохшее горло. — Не ты владелец этого пляжа, а мне хочется бегать.

— Твое бедро недостаточно окрепло, — не отступал Эндрю. — Должно было, но не окрепло.

Грир разразилась слезами, уже не таясь. И что такого?

— Не говори мне, что должно быть, а чего не должно. И что я могу! — пронзительно выкрикнула она.

— Прекрати, — твердо сказал Эндрю. — Если не хочешь, чтобы я силой заставил тебя остановиться.

Морщась от боли в бедре, Грир все же продолжала бег. Впереди нее в океан спускалась длинная скалистая коса. Но прежде чем она добралась до нее, Эндрю подбежал и преградил ей дорогу. Столкнувшись с Грир, он остановил ее бег, упершись кулаками в бедра.

— Отойди с дороги, — угрожающе произнесла она. Спотыкаясь, она попыталась обойти его сначала с одной, затем с другой стороны и шумно выдохнула, когда он поймал ее за руку.

— Довольно, Грир! — кричал он, в гневе тряся ее за плечи. — Хватит.

Бросив на нее пристальный взгляд, он резко отпустил ее. Из-за мощного толчка задник ее ботинка попал в мягкий гравий, и она стала падать вниз.

— Вот дуреха, — вспылил он, когда его попытка схватить ее не увенчалась успехом и он сам потерял равновесие. — О господи.

Оттолкнувшись всем весом своего тяжелого тела, Эндрю задел ее левым предплечьем, причинив тем самым нестерпимую боль. Он быстро перекатился вбок, и Грир смогла свернуться в клубок возле него.

Тут же перегнувшись через нее, Эндрю откинул назад ее волосы, бережно держа ладонью затылок.

— Милая, — прошептал он. — Лежи спокойно. Где болит?

— Живот, — прохрипела она.

Его пальцы сразу же ощупали ее тело.

— Все в порядке, слава богу, — произнес он. — Просто задержка дыхания. Но какого черта ты все это устроила?

— Я в бешенстве.

— И поэтому ты решила спуститься сюда и бегать, как маньячка? Из-за чего ты в бешенстве? И хорошо бы ты сказала правду.

Дыхание возвращалось к Грир — вместе с новой волной гнева.

— Когда звонил, ты не мог говорить ни о чем, кроме Симоны.

Эндрю подхватил Грир на руки и поднялся с колен, продолжая сжимать ее.

— Ты ревнуешь к маленькой девочке, к которой я испытываю нежные чувства? И вот так меня наказываешь?

— Отпусти меня, — потребовала она. Но из его мертвой хватки было не вырваться. — Я ни к кому не ревную.

Но все навалилось слишком внезапно. Еще один день — и я просто сойду с ума, не понимая, что происходит и как со всем этим разбираться.

— Хорошо. — Эндрю набирал шаг. — Я знаю, что ты чувствуешь. Мы высушим твои ноги и поговорим о наших проблемах. Ну или о твоих.

Грир в ярости металась у него на руках.

— Я тебе не безмозглая малолетка, Эндрю, — проговорила она. — Тебе недостаточно просто погладить меня по головке, чтобы все разрешилось. Ты находишься в таком же эмоциональном раздрае, как и я, и, чтобы решить твои проблемы, нам остается только заняться любовью.

— Заняться чем? — Эндрю чуть не уронил ее. — Ушам своим не верю. — Он словно говорил сам с собой. — А впрочем, теперь верю.

Подтянув Грир к груди, он прижал ее голову к своему плечу и ускорил шаг.

Грир попыталась что-то сказать, но ей помешали ткань его черного спортивного свитера и их быстрое движение по неровному гравию. Она ожидала, что Эндрю отпустит ее, взойдя на утес. Но он только еще крепче прижал ее к себе, обхватив одной рукой талию, а другой — ягодицы, и, не замедляя шага, принялся взбираться дальше.

И только когда они добрались до кабинета Эндрю, он позволил Грир встать на ноги. Усадив ее на одно из кожаных кресел, стянул обувь с ее ног.

— Эндрю... — начала она.

— Ничего не говори.

Гнев испарился, и ему на смену пришли сожаление и стыд. Грир беспомощно наблюдала за тем, как Эндрю вышел из комнаты и тут же вернулся с полотенцем в руках.

— Мне так жаль, — выпалила она. Должно быть, он считает ее сумасшедшей. По крайней мере, она-то считала себя сумасшедшей. Или хотя бы на время потерявшей рассудок.

В ответ на это Эндрю лишь посоветовал ей как можно тщательнее растирать ноги полотенцем.

Она шумно вздохнула и тяжело откинулась на спинку.

Эндрю уселся на пол, скрестив ноги и не выпуская ее ступни из рук. Он принялся аккуратно растирать их ладонями.

— Ты чертовски напугала меня там, Грир. А потом привела просто в дикое бешенство. — Эндрю помолчал, чтобы его слова дошли до нее. — Но в одном ты права, — добавил он. — Так не может продолжаться. Нам нужно разобраться в себе — поодиночке или вместе.

— Да, — только и смогла ответить Грир.

— Готова спокойно поговорить обо всем?

— Да.

Он поднял одну ее ступню.

— Какая крохотная ножка. — Его губы слегка коснулись подъема стопы. — Давай, ты первая.

— О, Эндрю. — Грир на ощупь нашла теплое тело Эндрю, обвила руками его шею и стала опускаться на пол, пока они не соприкоснулись бедрами.

— Скажи мне, — сказал он охрипшим голосом. — Что случилось?

И наконец она излила ему душу. Пересказала встречу с Расти. То, как он пытался убедить ее не видеться с матерью. Каково это — знать, что ее брат жив и здоров, но она, возможно, никогда больше его не увидит. Все это время Эндрю нежно прикасался к Грир, гладил по спине, пока ее слова не смешались со слезами и торопливыми влажными поцелуями, которыми она, изредка всхлипывая, покрывала его подбородок и скулы.

— Я так и не спросила, как их зовут, — огорченно пробормотала она.

— Кого? — задавал Эндрю наводящие вопросы.

— Мальчиков. Сыновей Расти. Моих племянников. Или его жену. Наверное, у него с собой были и фотографии. По крайней мере, я могла бы узнать, как они выглядят.

— Иногда не стоит ворошить прошлое.