Страница 13 из 13
Она кивнула не в силах найти слова. Она не позволит себе расплакаться у него на глазах. Какое это было бы унижение — рыдать в постели… От двери Бо еще раз обернулся, долго смотрел на нее и вышел. Тогда Виктория с головой накрылась одеялом и дала наконец волю слезам. Она была обижена, раздосадована, несчастна, но в глубине души Виктория понимала, что Бо прав. Было бы только хуже, если бы она с ним переспала и нафантазировала себе то, чего не может быть. Уж лучше так! Но от этого понимания было не легче, она все равно чувствовала себя отвергнутой.
Долго Виктория не могла уснуть, все перебирала в памяти те чудесные дни, которые они провели вместе, сокровенные тайны, которыми делились, нескончаемые объятия и ласки, которые ничем так и не закончились, но заставляли обоих трепетать от страсти. И каким оказался финал?! Наконец она погасила свет и уснула. Утром Бо не позвонил. Зато позвонила Грейси.
— Как там твой Бо? — поинтересовалась сестренка бодрым голоском двенадцатилетней девчонки.
— Мы расстались, — ответила Виктория, чувствуя себя отвратительно.
— А… Вот жалость… Ты говорила, он симпатичный…
— Симпатичный. И был, и есть.
— Вы что, поссорились? Может, еще помиритесь? — Грейси хотелось поддержать сестру. Она не выносила, когда Виктория была расстроена.
— Вряд ли. Ладно, не будем об этом. У тебя‑то как дела? — сменила тему Виктория, и последовал полный отчет о мальчиках седьмого класса, после чего сестры распрощались и Виктория наконец смогла целиком отдаться своим переживаниям. Бо так и не позвонил ни в тот день, ни в последующие. Виктория со страхом думала о том, что им придется встречаться на общих лекциях. Ее охватила паника, но она все же взяла себя в руки и отправилась на занятие, где преподаватель как бы между делом сообщил, что Бо больше не будет ходить на лекции по английской литературе. Сердце у Виктории сжалось. А вдруг она больше не увидит Бо? Эта мысль преследовала Викторию и после лекции, когда она покидала аудиторию. И тут она подняла глаза и увидела Бо — он стоял в конце коридора и следил за ней, потом медленно двинулся навстречу. Виктория в смятении остановилась. Бо ласково коснулся рукой ее лица, он как будто хотел ее поцеловать, но сдержался.
— Прости меня, — произнес он искренне. — Прости, что я был такой дурак и эгоист! Я подумал, нам обоим будет легче, если я уйду из группы. Если тебя это утешит — знай, что мне тоже очень тошно. Просто я не хотел запутывать все еще больше.
— Все в порядке, — тихо ответила она, и он улыбнулся. — Все в порядке. Я тебя люблю, даже если тебе это совсем неважно.
— Мне это очень важно! — сказал он, коснулся губами ее щеки и быстро зашагал прочь. Виктория побрела в общежитие. Шел снег, было холодно, она шла по обледенелой дороге, думала о Бо и мечтала о том, чтобы их пути когда‑нибудь снова пересеклись. Виктория даже не чувствовала, как по ее щекам катятся слезы. Теперь ей нужно было собрать всю свою волю и выкинуть его из головы. А еще, может быть, самое важное — ей надо перестать чувствовать себя несчастной жертвой. Неважно, по какой причине, но она оказалась не нужна Бо. Такой финал их отношений лишь подтвердил то, что она знала и раньше, — никто ее не любит. Случилось то, чего Виктория так страшилась всю жизнь, — она оказалась никому не нужна.
Глава 5
Два последних года в колледже пронеслись незаметно. Летом после второго курса Виктория опять отправилась в Нью‑Йорк. На этот раз она стала работать в приемной модельного агентства, и если в адвокатской конторе жизнь текла спокойно и размеренно, то здесь она кипела и бурлила. Но Виктории это даже нравилось. Она сдружилась с несколькими манекенщицами, своими ровесницами, да и сотрудничали с агентством люди интересные. И все в один голос назвали Викторию сумасшедшей, когда узнали, что она хочет стать учителем. Да Виктория и сама уже была готова признать, что работа в модельном агентстве намного увлекательнее.
Две девушки из агентства предложили ей вместе с ними снимать квартиру, и Виктория с радостью съехала из унылого гостиничного номера. Казалось бы, не жизнь, а сплошной праздник, график необременительный, шикарные наряды и не менее шикарные кавалеры, но так мог считать человек непосвященный. Виктория, придя в агентство, была потрясена тем, насколько тяжелая у манекенщиц профессия. Даже уже известные модели вкалывали в поте лица, тщательно готовились к каждому показу и съемкам. После работы они могли отрываться по полной, но ни на одну съемку не опаздывали и, пока сессия не окончится, были целиком погружены в работу, бывало, по двенадцать‑четырнадцать часов кряду. Словом, это не был тот вечный праздник жизни, каким многие считают работу модели.
И еще Виктория была поражена их худобой. Две девушки, с которыми она теперь жила в фешенебельном районе Трайбека, практически совсем ничего не ели. Мучимая угрызениями совести, Виктория было попыталась последовать их примеру, но к ужину уже умирала с голоду. Соседки же либо не ели вообще, либо позволяли себе что‑то строго диетическое, да и то в смехотворных количествах. Они словно питались одним воздухом да еще практиковали все мыслимые виды очищения кишечника, чтобы, не дай бог, не поправиться. У Виктории же телосложение было совсем другое, она бы ни за что не смогла продержаться на таких мизерных порциях еды. И все же она изо всех сил старалась соблюдать разумную диету, избегала углеводов, сокращала порции и в результате к концу лета, когда перед началом учебного года полетела домой в Лос‑Анджелес, выглядела очень неплохо. Ей ужасно не хотелось уезжать из Нью‑Йорка и уходить из агентства. Но ее утешили слова директора: он на прощание сказал, что, если Виктория захочет работать у них, они готовы взять ее в любой момент. А с каким интересом слушала ее рассказы Грейси, когда Виктория приехала домой! Она уже перешла в восьмой класс, а у Виктории впереди был третий курс колледжа. Половина студенческой жизни осталась позади, и Виктория пока не меняла своего решения пойти учительствовать в школу, обязательно в нью‑йоркскую. В том, что это непременно должен быть Нью‑Йорк, она не сомневалась. Это был тот город, где ей хотелось жить. Отец с матерью уже отчаялись заманить ее обратно в Калифорнию, да и Грейси тоже смирилась.
За прошедший год она похорошела еще больше, и в ней не было и намека на подростковую нескладность, свойственную девочкам ее возраста. И кожа у нее была гладкая и нежная. Стройная и изящная, она успешно занималась балетом. Родители разрешали ей время от времени сниматься в рекламе. Грейси не скрывала, что не любит учиться. За стенами школы она была неутомима, у нее было много друзей, на мобильный телефон, полученный наконец в подарок от родителей, ей беспрестанно звонили ухажеры, которых у нее было одновременно человек пять‑шесть. Ничего похожего на тот замкнутый образ жизни, который вела Виктория, когда училась в школе.
За последний год в колледже жизнь Виктории заметно изменилась: два романа, один за другим, но оба не слишком серьезные. Тем не менее в выходные она бегала на свидания, что было гигантским шагом вперед по сравнению с двумя первыми курсами. С одним из своих новых приятелей Виктория лишилась девственности, хотя она бы не могла сказать, что влюблена. С Бо они больше не виделись. Она даже не знала, продолжает ли он учиться. Время от времени она видела кого‑то из его приятелей, но подойти и заговорить не решалась. Странная это была история, Виктория до сих пор вспоминала о ней с грустью, это был чудесный сон. Ребята, с которыми она встречалась теперь, были куда более приземленными. Один играл в хоккей, как тот придуманный приятель, о котором она рассказывала родителям на первом курсе. Виктория нравилась ему куда больше, чем он — ей. Он вырос в Бостоне, был грубоват и, частенько напиваясь, впадал в агрессию. В конце концов Виктория с ним порвала. После него был еще один, с которым у нее и случился секс. Этот юноша был симпатичным, но скучным. Он изучал биохимию, и у них практически не было общих тем для разговора. Единственным, что их связывало, был секс. Через несколько месяцев Виктория рассталась со своим биохимиком и полностью сосредоточилась на учебе.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.